Лесная кукла - Анна Васильевна Дубчак
Нина Сергеевна выпорхнула из кабинета, Женя осталась одна и почувствовала себя после разговора прескверно. Вот надо было ей вывозить имя Занозина в грязи? Зачем позволила его коллеге говорить о проблемах в его семье, с женой? Выдумала предполагаемую связь Занозина со свояченицей, которая якобы приезжала, чтобы предложить ему себя вместо сестры в жены. Но, с другой стороны, она же намеренно хотела предстать перед коллегами хирурга эдакой взволнованной и обожающей своего дядю, вконец растерявшейся дурочкой-племянницей, главной целью которой было выяснить, есть ли алиби у Занозина на день убийства.
Пока Нина Сергеевна отсутствовала, Женя пыталась представить себе Занозина, которого она никогда в жизни не видела, но образ которого стал проступать именно во время их разговора. Какой он? Милый, пухлый, с добрыми глазами бородач? Или высокий и худой, с глазами бассет-хаунда ангел? И как же так получилось, что первым человеком, с которым Женя заговорила о Викторе, была его коллега, которую и уговаривать-то не пришлось поделиться мнением о докторе Занозине? Это ей так повезло или же здесь все такие, близкие доктору люди? А что, если сейчас Нина вернется не одна, а, скажем, с более серьезным и осторожным, а потому и недоверчивым человеком, который потребует у нее доказательств того, что она на самом деле является его племянницей? И что тогда? Да ничего! Как она может это доказать? Никак. Скажет, что переживает за дядю, что ему и без того в жизни не сильно-то повезло с женой, а тут еще такая беда…
– Он оперировал Мальцеву Светлану Ивановну, тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения, – выпалила Нина с порога, потрясая каким-то документом. – В тот день он отсыпался после ночной, не поехал домой, а утром привезли пациентку с угрозой перитонита, и он прооперировал ее. После этого он снова отсыпался в прачечной, и свидетелей этого было не так и мало. Так что это не он, точно вам говорю, убил эту несчастную женщину! И его, если вы отвезете прямо сейчас следователю копию этого протокола операции, сегодня же и отпустят! Удивляюсь, как это никто из наших до сих пор этого не сделал, не проверил алиби? Вероятно, решили, что его и без того отпустят. Или мы все просто свинтусы и эгоисты! Какие-то зашоренные и занятые исключительно собой люди. Но, скорее всего, мы просто растерялись…
Женя, оглушенная биением сердца и еще не веря в такой успех, поблагодарила Нину Сергеевну и, растрогавшись, чуть сама не расплакалась.
– Я прямо сейчас сделаю вам копию…
Она вернулась в машину. Наташа не сводила с нее глаз.
– Это не он. Вот, почитай. Это протокол операции. Он в этот день вообще не выходил из больницы. Уверена, что то же самое он сейчас рассказывает Журавлеву. Другое дело, что у него на руках нет доказательства.
– Так фотографируй страницу документа и отправляй ему!
– И отправлю!
И Женя, усевшись поудобнее, принялась задело.
14. Май 2024 г
Каменка
– Кто звонил? – спросила мама, скорее по привычке, чем из любопытства.
Устроившись за столом в саду, она пересаживала герани в новые горшки, и так была увлечена этим процессом, и так, видно, любила свои цветы, что разве что не целовала их.
– Отец, – сказала Вика.
Ком земли выпал из рук матери. Она подняла голову и посмотрела на дочь. По выражению ее лица было нетрудно понять, что она и сама не знает, как реагировать на ответ.
– Ты что, с ним переписываешься? Вернее, перезваниваешься?
– Мам, и переписываюсь, и перезваниваюсь. И продукты ему иногда отвожу, хотя он запрещает мне это делать. Они не бедные люди, и на рынке в Москве все есть, просто мне самой так хочется.
– И давно ты общаешься со своим отцом?
– Два года уже.
– И о чем же вы говорите? И вообще, зачем тебе все это?
– Мам, мы потом поговорим с тобой на эту тему. Я не говорила тебе об этом раньше, потому что знала – ты не одобришь. Но мне было интересно познакомиться с ним. Он – хороший человек. Жаль, что все так получилось, но… Но что теперь-то об этом? Если хочешь знать, он вообще предлагает мне перебраться в Москву, у него и квартира для меня есть. Но только что я там делать-то буду?
– Вика… Что ты такое говоришь? Квартира? Ты серьезно?
– Да. Он мне и ключи дал. Приезжай, говорит, и живи. Мам… Я поеду… Мне надо… Кое-что случилось.
– С отцом?
Вика так и не поняла, искренне ли прозвучал этот вопрос? На самом ли деле мама забеспокоилась о нем?
– Нет, там другая история. И какая-то очень нехорошая.
И Вика буквально в двух словах пересказала то, что услышала только что от отца.
– Мальчик Юра? Ты что, и с ним тоже перезваниваешься? – Почему ее это так удивило.
– Нет, с ним не перезваниваюсь, и мы с ним с тех пор не виделись. Но я заглядываю к нему на страничку в соцсети. Он вырос, превратился в красивого парня. У него и девушка есть. Правда, мне она не понравилась. Но главное, чтобы ему нравилась. К ней тоже заглянула… Уф… Сейчас вообще не об этом речь. Убийство, понимаешь? Он, повторяю, приехал в Сапроново, пошел в лес, может, прогуляться, не знаю… И увидел там труп молодой женщины. Сам позвонил в полицию… Короче, его, мам, могут посадить. Об этом папа узнал от отца Юры.
– Не поняла. Он что, убил кого-то в том лесу?
– А я знаю? Вроде бы нет, но не в этом дело…
– Так, постой, а зачем тебе-то туда ехать?
– Понимаешь, та женщина была одета в такое же платье, которое было на мне в тот день, когда меня оттуда увезла жена папы. Они там все ломают голову, зачем было на взрослую женщину надевать такое странное платье…
– И с чего они взяли, что оно странное? Да у нас полдеревни ходит в таких платьях. Я отлично его помню. Красивое такое, дорогое
