Билл Гастон - Смерть в зеленых глубинах
Мне стало казаться, что и с Мариан я ищу легких путей, пытаясь избежать решения, которое может повлечь большую трату душевных сил. Или я люблю девушку и остаюсь с ней до конца, несмотря ни на что, или - как законопослушный гражданин - я должен сдать её полиции. Да, это была проблема, от которой не убежишь просто так, даже со скоростью семьдесят миль в час.
Я высадил Мариан на набережной в Геленсбурге недалеко от места, где оставил ялик, и отвел машину в гараж. Вернувшись, я увидел, что она неподвижно уставилась на автомобиль "зингер газель", припаркованный на стоянке. Вид у неё был испуганный, но она ничего не сказала. Подняв чемодан, я повел её к лодке.
Утро было холодным и серым, хотя дождь уже кончился. Солнце, видимо, пробьется сквозь пелену тумана только к полудню. Море было спокойно. "Мингулэй" недалеко от берега приветливо кивал соему отражению на гладкой поверхности воды. Когда мы поднимались на борт, у меня не возникло никаких дурных предчувствий. Я провел Мариан через палубу и стал спускаться по трапу в каюту, да так и замер на последней ступеньке.
У иллюминатора напротив меня сидел Прескот. Дуло кольта тридцать восьмого калибра, лежащего на его коленях, казалось огромным и черным, как тоннель метро. Ствол кончался наконечником с глушителем. Прескот навел оружие мне в живот и ухмыльнулся. Широкая улыбка, как у нашкодившего гимназиста, только холодные глаза выдавали серьезность намерений. Обернувшись, я понял, что Мариан не пошла за мной, а все ещё оставалась на палубе. Прескот подумал, что я решил бежать, и движением ствола велел пройти в каюту.
- А что, полиция тебя не задержала?
- Я просто не стал ждать, когда они это сделают!
Он улыбнулся ещё шире, чем прежде.
- Так, так! Значит, удрал... Мне казалось, у тебя не хватит духу. Думаю, уже разосланы сообщения "разыскивается для допроса". Ну, что ж, теперь ты один, и ждать отрядов полиции на выручку не приходится. Да, улик против тебя в деле об убийстве Сканлона побольше, чем против меня в деле об убийстве молодого Маккинона.
- А ты дурак, оказывается! Это не то место, где Мильтон стал бы тебя искать, но вполне подходит, чтобы застукать меня. Ну, и тебя за одно прихватит.
- Резонно. Собственно, я как раз закончил осмотр запасов топлива и продуктов и собирался отвалить, как показался ты. Корыто твое в прекрасной форме. Поздравляю, Маклин! Топлива хватит куда надо.
- Рад, что оказался полезен! - буркнул я.
- Ну, ты можешь оказать ещё одну услугу. Поведешь катер в один из отдаленных заливчиков на Иннеланском побережье. Под дулом оружия, полагаю, ты не станешь делать глупости. Там я подожду до темноты и проскользну на ирландский берег.
- Спасибо за доверие, но думается, где-нибудь по дороге ты влепишь мне пулю и выбросишь за борт. Сканлон был твоим напарником, и ты не задумываясь его пришил. А чего со мной церемонится? Да, и потом ты вполне можешь вести катер самостоятельно.
Он равнодушно пожал плечами. Пистолет подскочил выше, уставившись своей бездонной глазницей прямо мне в голову. Я прикинул расстояние между нами и приготовился к прыжку. Пистолет дернулся... До сих пор в ночных кошмарах мне видится скрюченный белый палец на спусковом крючке. Пуля вошла в деревянную обшивку позади меня. Когда я открыл глаза, во рту стоял привкус горечи, страх сковал мышцы, а руки и лоб покрылись холодным пото
Прескот осклабился.
- Ты сделаешь то, что я велю. Оставь надежды. Какая разница, случится это через пару минут или пару часов. Все равно я нажму курок.
Горько было признаться в его правоте. Я действительно надеялся, несмотря на то, что знал: он убьет меня без малейшего сожаления, даже с удовольствием. Мне ничего не оставалось как подчиниться ему, чтобы выиграть время и что-то придумать. Кошки-мышки, судя по всему - любимая игра Прескота.
Я кивнул произнес каким-то чужим голосом:
- Ладно, я согласен.
Улыбка Прескота стала ещё шире.
- Я знал, что ты согласишься. Последнее: до того как мы отчалим, ты должен показаться на палубе, чтобы тебя видели с берега. Но не забудь, если появятся любопытные, которые вздумают сунуть сюда нос, то я в отличие от них вооружен. Мне терять нечего. Так что подумай о невинных жертвах и не привлекай излишнего внимания.
Я снова кивнул, понимая, что это не пустая угроза. Если полиция не появится до нашего отплытия, мне придется выпутываться самому.
Не выпуская пистолет, Престон указал на трап, и я направился в рубку впереди него.
Мариан стояла, хмуро глядя на залив. Я про неё совершенно забыл. Она обернулась и замерла с широко раскрытыми от удивления глазами. Вид у неё стал ещё более жалкий и растерянный. Прескот, её увидев, явно обрадовался.
- Мариан! - жизнерадостно воскликнул он. - Приятная неожиданность. Я собирался прислать за тобой после того, как улажу все дела. Ну, так даже лучше. Поплывем вдвоем, поездка будет просто класс!
Плечи Мариан опустились, она ссутулилась и отвернулась к морю, стараясь избежать моего взгляда. Для меня это было хуже всего. Мариан должна уехать с Прескотом. Вот теперь я очень хорошо осознал, что такое одиночество.
Прескоту везло, мы вышли из Хеленсбурга в тумане. У него был явный шанс убраться незамеченным.
Почти все это время мы не разговаривали. Наконец, Мариан вышла из рубки и села впереди на люк, уныло глядя перед собой. Много бы я дал, чтобы проникнуть в её мысли. Прескот устроился на стуле, привинченном на палубе возле столика с картой, и не спускал с меня глаз. Из нас троих он единственный вел себя раскованно и непринужденно.
Тяжелая серебристая волна накатила на "Мингулэй", и он закачался, как чайка, цепляющаяся за гребень. В старое доброе время я предавался бы радостям морского путешествия. Но не сегодня... Усталость от нервного напряжения овладела мной, дуло пистолета вызывало спазм мышц. Но море пыталось меня успокоить. Я все ещё жив и мог надеяться...
Около полудня Прескот нарушил молчание и приказал держаться ближе к берегу. Видны были густые заросли кустарников, спускающиеся к самой воде, пустая проселочная дорога и заброшенная ферма. В море вдавался узкий мыс, покрытый высохшей травой и низкорослыми деревцами. Прескот велел обойти мыс, и мы оказались в тихой закрытой бухточке, довольно глубокой, вполне подходящей для стоянки.
Со стороны берега огромные кущи орешника и березовая роща скрывали нас от любопытного взгляда с дороги, а со стороны моря можно было обнаружить наше судно только подойдя совсем близко. Да, Прескот хорошо знал тайные убежища, в которых можно отсиживаться неделями, не рискуя быть замеченным. Он приподнялся, перекладывая пистолет из руки в руку и не спуская с меня глаз.
- Ладно, - сказал он. - Брось якорь и иди в каюту. Не вздумай дурить, этой штукой я достану тебя и с пятидесяти шагов.
Я прошел на бак и бросил якорь. До берега было рукой подать, вполне можно доплыть, но пришлось бы выбираться на сушу через мелководье и открытый участок, поросший травой. Не хотелось доставлять удовольствия Прескоту пристрелить меня, как кролика на лужайке. В последнюю миг я прыгну на него и заставлю сделать все очень быстро.
Подбадривая себя, я вернулся в каюту.
Мариан оставила свое место на люке и прошла в рубку. Прескот вел себя свободно и раскованно, как хозяин положения.
- Извини, Маклин. Интересно было с тобой познакомиться, но боюсь, пришло время расстаться.
- Нет!
Крик Мариан заставил нас обоих повернуться в её сторону. Она стояла в дверях рубки. Глаза глубоко запали на бледном без кровинки лице. В руках подводное ружья с гарпуном и снятым предохранителем.
- Не дури, Мариан! - раздраженно бросил Прескот. - Маклин знает достаточно, чтобы нас обоих повесили. Из-за него в любую минуту можем ждать в гости полицию. Поверь, другого выхода нет.
- Нет, - голос её звучал решительно. - Я поеду с тобой, только если Рой Маклин уйдет отсюда целым и невредимым.
- Послушай, - Прескот старался сдерживаться. - У меня в Дублинском банке пятьдесят тысяч на чужое имя. Есть паспорта, визы. Завтра вечером мы будем в Дублине, а через пару дней в Южной Америке. С этими деньгами заживем как короли. Но сначала надо избавиться от Маклина.
Мариан оставалась непреклонной.
- Ты не убьешь его, как убил Колина. Слишком много смертей. Он останется жить.
Впервые я видел Прескота растерянным. Зловеще мерцавщее острие гарпуна было нацелено прямо в грудь, и его реакция ничем не отличалась от реакции его головорезов позапрошлой ночью. Он облизнул пересохшие губы, пистолет дрогнул и слегка опустился.
Глубоко вдохнув, я нырнуд ему в ноги.
Прескот это заметил, развернулся и выстрелил. Яркая вспышка - и резкая боль полоснула меня по спине. Упав на палубу, я услышал одновременно два звука: клацанье спущенной пружины и пистолетный выстрел.
Приподняв голову, я увидел, как Прескот в агонии хватается за длинный стальной прут, торчащий из его тела, и падает на палубу. Спина его выгнулась в конвульсиях, пятки забарабанили по настилу, и он затих.
