Александр Горохов - Смертельный азарт

Замков в дверях было два, и оба, по счастью, открылись бесшумно. И двери не скрипнули, когда Илья осторожно приоткрыл их.

Он остановился в сенях и прислушался.

Воришка несколько осмелел. Он вернулся в мансарду и топал там достаточно уверенно. Тем лучше — сам себя загнал в западню, поскольку мансарда все же высоко над землей, и выпрыгивать с нее достаточно рискованно.

Лестница в мансарду вела из гостиной — красивая лестница с изгибом вдоль стены. Но оказалось, что в данной ситуации эта лестница имеет один существенный недостаток — верхняя ступенька громко скрипнула, едва Илья неосторожно встал на нее.

А потом он сделал и вторую промашку — замер в чутком ожидании, вместо того чтобы ураганом ворваться в кабинет. Илья — выжидал, а вор его услышал. Через секунду в лицо Ильи ударил сильный луч фонаря, кто-то вскрикнул, фонарь погас, загрохотали двери, упал стул, зазвенело стекло, и когда Илья влетел следом в кабинет, то успел лишь увидеть, как темная фигура, пробив широкое окно, вывалилась наружу.

Илья метнулся к окну, рывком распахнул его и прыгнул вниз.

Приземлившись, чуть не завопил от острой боли в обеих ногах, будто ему снова их прострелили. Он неловко упал, ослепленный на миг вспышкой этой боли. А когда с трудом поднялся, то вокруг уже ничего и никого не разглядел. Пусто и тихо. Вор провел свой акробатический трюк значительно более удачно — костей не сломал, даже ноги не подвихнул, хотя и вылетел сквозь стекло. На лице или руках наверняка должны остаться порезы и царапины. Никаких следов на земле не видно — даже фонаря из рук не выпустил.

Илья вернулся в дом и попробовал включить свет. Лампочка не сработала, и он с запозданием понял, что Валентина, уезжая, вывернула пробки.

Он нашел распределительный щиток, ввернул пробки и включил свет в гостиной.

Все здесь было в полном порядке. И в спальне Всесвятского выдвинут лишь ящик ночного столика. И выдвинуты все ящики, открыты все шкафа кабинета в мансарде.

Никаких сколько-нибудь разумных выводов Илья сделать не мог. На миг он заколебался, прикидывая — не вызвать ли милицию? Но в таком случае пришлось бы долго и нудно объяснять собственное появление здесь, и еще неизвестно, как бы оценила ситуацию милиция.

На первый, да и на второй взгляд — в доме ничего не пропало. И связываться с милицией Илья не пожелал. Он вообще собрался уйти подобру-поздорову, когда вспомнил, что и у него есть причина для визита. Он вернулся в рабочий кабинет академика, подошел к столу и под чернильным старомодным прибором увидел уголок конверта. Вытащил его, на конверте рукой Валентины было написано: «ИЛЮШКЕ ПЕРЕСВЕТОВУ».

Он сунул письмо в карман, тщательно задернул разбитое окно тяжелыми портьерами, потом кое-как забил фанерой окно в чулане, вновь обесточил весь дом, запер входные двери, засунул ключи под собачью будку и двинул к своей машине.

Без всяких происшествий и стараясь ни о чем не думать, он вернулся в Москву, поставил машину в гараж и пешком дошел до дому. К этому моменту он пришел к выводу, что вор, конечно, был. Скорее всего — кто-то из местных жителей, прослышав про смерть хозяина, решил провести поначалу оценочную разведку. Без транспорта и мешка за плечами посмотреть, чем там у богатея-академика можно поживиться. Шарил по ящикам в надежде наткнуться на что-то ценное, небольшого объема. Узлов не вязал — не успел, не входило в планы. И теперь оставалось надеяться, что, потерпев неудачу, воришка своих попыток не возобновит.

Илья поставил на плиту чайник, присел к кухонному столу и вытащил из кармана письмо. Текст последнего послания академика уложился на одной страничке и был отпечатан на машинке с непривычным, изящным шрифтом.

«Дорогой мой Илюшка! Как ни печально сие, малыш, эти мои слова ты слышишь уже из могилы. Но не горюй излишне обо мне и не кори мертвеца за то, что он не сумел сдержать всех тех обещаний, что надавал тебе много лет назад. Каюсь, малыш, что так и не успел вывести тебя на высокий научный уровень, если этот уровень определять званиями и чинами. Но, Бог даст, ты сумеешь еще сказать свое слово и без меня. Не разбрасывайся — это мой последний завет. Походя, за стаканом доброй водки, ты выдаешь идеи, закусываешь их огурцом и тут же забываешь, как это было в дельте реки Клязьмы, когда мы обмывали мою госпремию. Ты шутя выплюнул гениальную идею и забыл про нее, а если бы разработал, то, быть может, уже владел бы ценностями не фальшивыми, а подлинными. Будь осторожен: всегда хватает всяких стариков-завистников, которые возьмутся за твои идеи, обработают их и получат то, что причитается тебе. А ты останешься ни с чем, и когда будешь пить из кубка своего победного счастья, то на дне его может ничего не оказаться. В своих потугах и стремлениях будь шире, не ограничивай жизнь стенами родного института, ведь товар своего мозга можно продавать на всех рынках мира. Удачи, малыш! Последняя мужская просьба. Если сможешь, присмотри за другом своим — убогим человеком, обиженным жизнью. Сам знаешь, что его я обманул еще больше, чем тебя. Исправь мою ошибку, и мы с тобой будем в расчете. Присмотри, чтоб он не потонул в бурях жизни. Живи долго, весело и со вкусом.

Илья осторожно положил письмо на стол и почувствовал, что в мозгу у него медленно нарастает гул, словно где-то под черепной коробкой включился дизельный мотор.

Дельта реки Клязьмы — это что? «КРД-Дельта»? Тем более что они никогда в дельте Клязьмы не гуляли, и Илья даже не знал, где она находится! Тогда фраза «ты владел бы ценностями не фальшивыми, а подлинными» — точно ложится на проект «Дельта», намекая на создание степени защиты подлинных денег от подделок фальшивомонетчиков. И в таком случае, все письмо можно расшифровать, получив при этом совершенно иной его смысл! Конечно же! Старик диктовал его дочери, боялся, что письмо может попасть до Ильи в чужие руки, и, пользуясь эзоповым языком, понятным Илье, создал свой посмертный шедевр в расчете на сообразительность ученика.

Илья залпом выпил кофе, перечитал письмо еще раз, подумал и прикинул подлинный текст. Звучать он, получалось, должен был приблизительно так:

«Илья! Прости меня за то, что я не успел вывести тебя на научную орбиту. Но ты и сам не дурак, добьешься своего, если не будешь хлопать ушами. Когда мы пропивали мою госпремию, ты выдал идею относительно защиты денег от фальшивомонетчиков — «КРД-Дельта» — и тут же про нее забыл. А я — старик-завистник — разработал ее, оставив тебя ни с чем. Ты найдешь ее, если выпьешь свой победный кубок счастья. Поскольку она твоя — то можешь торговать ею, где хочешь, хоть за рубеж продавай. Но взамен — присмотри за жизнью Валентины, поскольку она остается совершенно одинокой и беспомощной по моей вине».

Вот так примерно звучало послание Всесвятского, если его прочесть с умом. Конечно же, Валентина решила, что под «убогим человеком» отец имеет в виду Спартака Дубина, хотя Всесвятский о Дубине никогда никаких повышенных забот не проявлял и считал его всего лишь отличным исполнителем, лишенным творческого начала.

Оставалось только понять, из какого «победного кубка счастья» надо пить, чтобы выполнить последнюю инструкцию учителя; но эта задача была настолько простой, что Илья даже рассмеялся, когда вспомнил день получения Всесвятским госпремии, и как они тесной компанией до утра гуляли в кабинете академика и пили шампанское из всего, что ни попадалось под руку, поскольку посуды на всех не хватало.

Еще раз. Получалось, Всесвятский-Лада заинтересовался шутливой идеей «Дельты». Опыт и знания сразу подсказали ему, что это крупное и большое дело. В одиночку и неторопливо он разработал технологию проекта, как-то оформил ее и теперь оставлял Илье в качестве своего наследства. За это Илья — скажем прямо — был обязан опекать его дочь Валентину. Скажем еще жестче — на Валентине предлагалось жениться. Всесвятский и при жизни не очень скрывал этого своего желания.

Что же оставалось? Найти «Дельту» и, как следует порядочному человеку, жениться на Валентине, чтобы никто никому не предъявлял никаких претензий ни в этом, ни в загробном мире. А потом, опять же исходя из завета академика, — не торопиться, не дергаться, а спокойно торговать «Дельтой» в широком плане, вплоть до того, что предложить технологию защиты денежных купюр, акций, облигаций и прочего — хоть за рубеж. И совершенно очевидно, что за такой товар заплатят несчитанно высокую цену. Кто угодно и где угодно. Оставалось только самому получить его в руки, но этим следовало заняться завтра. Лучше всего — с утра, сразу, чтобы не позволять себе долго размышлять и колебаться.

Глава 14

Проснувшись поутру, Илья прикинул, как ему заполучить подарок Всесвятского, и пришел к выводу, что предприятие это достаточно простое, особых усилий не потребует, хотя без некоторых хитростей не обойтись.