Алексей Грачев - Кто вынес приговор
- Выщипывай давай, - сказал он. - А меня возьмут, если напрошусь?
- А чего же, - солидно ответил Колька Болтай Ногами, насыпая махорку на листок газеты. - Ума много лопатой кидать снег не надо. Это тебе не то что там токарь. Вот сейчас скоро должон выйти нанимающий, объявит, дескать, двадцать человек на чистку путей.
- Ну и я буду ждать с тобой, - проговорил как-то весело дядька. Он вытащил из котомки кусок хлеба с очищенной уже дома луковицей. Подумав немного, отломил край, протянул соседу:
- Валяй, раз мы с тобой заодно.
Вот и хорошо как! Обрадованный Колька Болтай Ногами и завернутую цигарку позабыл. Прежде всего принялся наминать хлеб, довольно и благодарно глядя на доброго соседа.
- Ты, дядька, меня держись, - посоветовал он. - Со мной не пропадешь. Зови меня Колька Болтай Ногами. А тебя как звать?
- Михей. Так и зови Михеем. Хоть и гожусь я тебе в батьки, но все равно. У меня ведь трое, - как похвастался он. - Петька - старший, помощник по дому. Сережка - тот на ухо ниже. А Нюшка еще палец сосет.
- Что убежал от них? - промычал Колька Болтай Ногами, прислушиваясь к какой-то возне за стенкой. Уж не собирается ли нанимающий открыть окошечко?
- Лошадь зарабатывать приехал, - пояснил Михей. - В покров своя лошадь Ласка задохлась.
- Эт как же ты проворонил ее, дядька, - сочувственно спросил Колька Болтай Ногами, разглядывая унылое лицо своего соседа. - Чай, пьяный был?
И как обрадовал Михея. Закивал головой по-птичьи, открыл рот, вроде бы как удивился, вроде как засмеялся:
- Агафья, жена моя, говорит, не езди к дядьке в Бурлаково. Нет, поехал. А темка была да дождь. Ну, побыл я у дядьки. Тот к семидесяти, а хоть что ни поднеси. И тетка тоже. Тоже хвощет, а потом песни поет. Ну и в этот раз хвостать стали. А потом песни пели. И поехал как назад - не помню. Видно, ввалили они меня на подводу. Вдруг очнулся, глянь, а лошадка-то моя в яме. Это над речкой размыло мостик, бревна рассыпались, и то ли скользнула она, то ли не заметила и шагнула. Только лежит между бревен, голова торчит, как комель сосновый. Ну, кинулся я вытаскивать. А что там вытаскивать, задохлась...
- Эка ты, - покачал головой укоризненно Колька Болтай Ногами. - Чать, цена лошади большая. На снеге не заработаешь.
- Ничего, - ободрил сам себя Михей. - Буду откладывать заработки. Накоплю.
- Накопишь, как же, - язвительно пробурчал Колька Болтай Ногами. Но тут он услышал стук окошечка, вскочил, кивнул Михею и бросился в толпу:
- А ну, напрись, робя! Чаво там сделам!
В толпе забурчали, затеснили их. Но Колька Болтай Ногами взмахнул кулаком над головой, закричал уже обозленно:
- Да мы с дядькой Михеем с утра с самого. Нанимающего спросите, коль не верите. Вот сейчас он глянет, и спросите. На полу сидим с утра с самого.
- Да не связывайтесь с ними, - проговорил кто-то в интеллигентской блузе, - шпана. Чикнет ножом.
После этих слов и Михея пропустили к окошечку.
А тут и окошечко открылось, лицо женщины в нем точно фотография в квадратной рамке. Коротко и сухо, вроде и рта не разжимая:
- Фамилия...
- Вот его сначала, - подтолкнул Колька Болтай Ногами своего старшего приятеля. Тот робко и стеснительно глядя на нанимающую, назвал свою фамилию. Получил талон на работу. С таким же талоном выбрался следом за ним из очереди и Колька Болтай Ногами.
- Ну вот, завтра с утра на пути. Рано только надо вставать. Чтобы к семи на путях быть. Лопаты в очередь получим.
- Это где лопаты получать?
- А в складе за станцией.
Михей испугался, робко посмотрел на Кольку Болтай Ногами. А тот ему:
- Не робь, дядька Михей. Коль ночевать негде, то пойдем со мной в ночлежку "Гоп".
- Да есть где ночевать, - отозвался растерянно Михей, перекидывая котому на плечо. - Свояченица на фабрике. Хоть когда к ней. Да только бы не заблудиться мне утром.
- Ну и пойдем тогда. В ночлежке регистрируют с четырех. Сейчас со всего города бегут бездомные. И нам хватит места на топчане.
Обрадовался теперь дядька Михей, потому что улыбнулся и суетливо побежал рядом к выходу.
25
Запись уже шла. Записались и они.
- Мать честная, - так и воскликнул Михей, едва вошел в ночлежку "Гоп", в мужское отделение, расположенное на первом этаже. Длинный коридор и здесь же, направо к стене, - рядами деревянные топчаны. На топчанах кто лежал, кто сидел, кто в обнимку пел заунывные песни. Под потолком лампочка брезжила светом, моргала то и дело. Налево по коридору бачки для питья и печи, а возле печей охапки дров, мужики, греющие спины. Духота сопревших портянок, табака, сивухи. На липком, темном полу лужи, окурки.
В дальнем углу ночлежки всхлипывала гармонь, и кто-то орал истошно:
- Всех на ножик перевешаю!
Послышались удары, затрещали доски, промчался мимо в исподнем парень, за ним другой, с кровавым носом, с отверткой в руке, кричавший:
- В бога мать тут тебе и место!
- Ой-ей, - опять воскликнул Михей, шарахнувшись к стене. - Ну и привел ты меня, Коляй, в содом...
- Бывает тут, - равнодушно ответил Колька Болтай Ногами. - Не наше это дело... Сейчас пускать только начали, а вот к ночи набьются, под топчанами даже залягут. Вот смехота. Плюнешь, а глядь - в харю кому-то. А то вступишь на брюхо, а тот за ногу тебя... Ох и суматоха бывает. А сейчас тихо, сейчас што.
Из узкой комнатки, закрытой фанерной дверью, вышел мужчина. Был он невысок, с черным хохолком волос, кисточкой усов, в рубахе, опоясанной широким солдатским ремнем. Зорко оглядев Михея, спросил, задерживая рукой рвущегося вперед Кольку Болтай Ногами:
- Это кто с тобой, Болтай Ногами? Что за личность?
- Дядька Михей это... Из деревни. Он переночевать к вам, товарищ заведующий.
- Посматривай, коль собираешься жить здесь, - сказал заведующий, обращаясь уже к Михею. - Рот не раскрывай. Вчера с одного ночлежника валенки сняли, с сонного прямо. Проснулся, а в его валенках кто-то, наверно, уже разгуливает. А этот босой пробирается по ночлежке. Другой без порток сидит, проигрался в карты... Вот так-то. А топчаны займите там, посередке места... Одеял нет. Были, да сплыли мигом. Народ тут шустрый, прибрали, не заметил и как. Прижметесь, согреетесь...
Он шагнул опять в комнату, а Колька Болтай Ногами и Михей двинулись вдоль топчанов, оглядывая лежащих, сидящих на досках людей. Их тоже оглядывали с любопытством. Кое-кто встречал Кольку Болтай Ногами возгласом, шуткой, а то и руганью. Тот огрызался или отшучивался. Забираясь на топчан, пояснил Михею:
- Я же здесь часто, вот и знают. Да и то - знакомишься, в дружки набиваешься то одному, то другому, потому что такие дружки нам, сиротам, заместо отца да матери.
Было на топчане и впрямь тепло. А завтра работа ждет на путях. Поработают, а им - талончики, по талончикам - деньги сразу же получай. А с деньгами жить можно. И на радостях, видно, развязал Михей снова свой мешок, выложил на грязный матрац еще одну краюху, да яйца, да головку луку.
- Давай заправляйся.
Колька Болтай Ногами съел яйцо с хлебом, а тут кто-то окликнул его. Стоял возле дверей Би Бо Бо и манил к себе. Скалил зубы, приплясывал радостно - такой он всегда, когда или украдет что-нибудь или же собирается украсть. Понял Колька Болтай Ногами, но послушно пошел к нему. Вытолкав его в коридор, черный и темный, продуваемый ветром, Би Бо Бо зашептал:
- Дельце есть, Болтай Ногами. Вечерком постоять на стреме надо. Деньжат обещал один тут... Так что зайду я попозднее, ты не дрыхни, понял...
Наелся малость Колька Болтай Ногами, и тепло в ночлежке "Гоп", и сосед забавный. А завтра на пути, и деньги будут, свои, трудовые, а не ворованные деньги. Но разве же теперь откажешься, коль беспризорник и шпана про "наколку" сказал. Теперь надо идти, или в блатном мире строго решат.
- Ладно, - буркнул, - приходи давай.
Мрачный вернулся он на свое место.
- Кто это такой? - спросил Михей, припивая кипяток из кружки. Потешный. Голова - что пивной жбан. Пиво варить в такой башке...
Но не улыбнулся Колька Болтай Ногами, пояснил все так же мрачно:
- Это Би Бо Бо. Мы с ним вместе зимовали в Рыбинске на старой бирже. По "чумовым работали".
- Что за чумовые? - поинтересовался Михей. Колька Болтай Ногами откусил кусок хлеба, набитым ртом разъяснил:
- Это которые с маленькими ребятами на руках.
- И как же ото вы работали? - не утерпел Михей. Колька Болтай Ногами рассмеялся, покачал головой: мол, ох, и темный ты человек, дядька.
- Ну, идет тетка. Би Бо Бо - к ней: дескать, дай поиграть с ребенком. И потянет его к себе. Та перепугается да и выпустит из рук кошелку или редикюль... Тут я не зеваю, подхватываю. А где ей догнать нас, с ребенком-то на руках.
- Экие вы злодеи, - возмутился Михей. - Ну-ка бы грохнулся этот ребенок. Рука или нога сломается, калекой на всю жизнь... Ах, злодеи.
- Не падали, - успокоил его Колька Болтай Ногами. - Не было случая. Вопьются в ребенка, как клещи. А ты - упадет. А потом отстал я, не захотел, - добавил он теперь тихо, с какой-то внутренней печалью в голосе. - Жалко... Маленьких жалко стало. Уехал сюда вот. Дядя Костя, инспектор тут из уголовки, "борзой", велел мне на биржу ходить, искать работу. Обещал к, художнику свести. За Би Бо Бо ругает. А он тоже сюда перебрался за мной. В Рыбинске верховодил, "старшой" был и здесь взялся верховодить.
