Елена Михалкова - Жизнь под чужим солнцем
«Дело не только в том, зачем, – заметил внутренний голос. – Дело еще в том, что она одна не могла бы затащить тело в ванну». Могла, возразила Даша. Допустим, у нее в руках был пистолет, и она заставила Алину делать то, что ей нужно. Алина легла, вода набралась, и она бросила фен. Могло такое быть? Вряд ли, конечно. Если бы Алина поняла, что ее сейчас будут убивать, да еще и феном, то попыталась бы бороться, может быть, за руку бы ее схватила или еще что-нибудь сделала. А она лежала совершенно спокойно, как будто спала. Так, а может быть, и в самом деле спала? Алла зашла, принесла ей сока, в соке цианистый калий… Или натрий? Неважно, просто в соке был яд! И вот Алина его выпивает, и ее бездыханное тело Алла волочет в ванну…
Не получается. Она не сделала бы этого одна. И потом – зачем?
«А с чего ты взяла, что убийца был один?» – неожиданно спросил внутренний голос. И в тот момент Даша увидела Бориса и Аллу, входивших в столовую. Они сразу подошли к столу Никиты, о чем-то поговорили, рассмеялись и направились к выходу. Не отрывая от них взгляда, Даша наблюдала через стеклянные двери, как они вернулись к бассейну, забрали вещи и двинулись в главный корпус. Да, сегодня же аквапарк, вспомнила она, часть группы едет сегодня, часть – завтра. Значит, их номер будет пустой.
На секунду в ее голове обосновалась дикая мысль обыскать их комнаты, но Даша погнала ее поганой метлой. Даже не говоря о том, что она не смогла бы попасть в их номер, заманчивая перспектива искать неизвестно какие следы ее не очень вдохновляла. Что там может быть? Все улики на месте преступления давно уничтожены, а мотив так просто не найдешь. И потом, ее предложение – чистое безумие. При чем здесь Борис с Аллой? Скорее уж Сонечка с Женечкой, хмыкнула она.
Сонечка… Что-то с ней связано такое, что насторожило ее. Ах да, странная фраза про чувство юмора, несвойственная Сонечке. «А я ведь о них ничего не знаю, – поняла Даша. – Про Никиту знаю, про Бориса тоже, даже про Аллу, если на то пошло, а про них – ничего. Неизвестно даже, из какого они города». Девушки представлялись москвичками, но, судя по их реакции на Алинины слова, это не так. Они кокетничают со всеми напропалую, Женечка пыталась «отбить» у Алины Никиту, но, конечно, ничего не добилась. Что ж она после смерти Алины не вернулась к этому занятию? Вот сидит совершенно свободный, никем не занятый Никита, и даже Аллы около него нет. Где же сойки?
Внезапно Даша почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущение было точно такое же, как у бассейна, когда она сообщала Сонечке и Женечке о приезде полиции после исчезновения опала. На нее кто-то смотрел, и этот взгляд Даше очень не понравился. Она осторожно обернулась, словно выискивая кого-то знакомого, но вокруг сидели люди, которых она видела только мельком, около бассейна, на море или в той же столовой. Кивнула итальянке, пившей сок неподалеку со своим другом, и неожиданно заметила позади нее майку знакомой расцветки. Это же… как его… Шина, Выхлоп… Нет, не то… Бампер! Она вспомнила странное прозвище. Ну да, Бампер с тем злобным парнем, имени которого она ни разу не слышала. Странно, давно их не было видно. Чем они занимаются, интересно? Вдруг они тоже юристы, как и Максим, подумала Даша с улыбкой и вспомнила, как он рассказывал ей о своей работе. О своей работе… Внезапно у нее появилось ощущение, что она пропустила что-то важное в его рассказе, что-то, чего нельзя было пропускать.
Она попыталась подробно вспомнить, о чем говорил. Про то, как устраивался, как пахал первые несколько лет, еще про что-то… Все не то. Ладно, потом вспомню, решила она, зная, что не вспомнит. И все-таки, кто же на меня смотрел?
Глава 11
Соня Габина была умная, а Женя Ракитина – дура. Об этом знали все ребята и девчонки в классе, потому что у Соньки можно было списать по любому предмету, а Женька даже учебники не всегда приносила с собой. На вопрос учительницы: «Ракитина, ты почему сегодня опять не подготовилась?!» – Женька могла ответить все что угодно, очень забавляя одноклассников.
– У меня корова заболела.
– Учебники из окна улетели.
– Папу срочно вызвали в командировку, и он все мои тетради с собой увез, чтобы президенту Франции показать. Ну чего вы смеетесь, правда!
Учительница сердилась, мальчишки хохотали, Женя Ракитина оставалась с очередной двойкой.
Из класса в класс она перебиралась с большим трудом. Время от времени она удивляла учителей: вдруг махала отчаянно рукой со своей задней парты, желая ответить на какой-нибудь вопрос. И действительно отвечала – свободно, хорошо, победительно оглядывая класс. В журнале появлялась четверка, Женя некоторое время ходила гордая, а потом все возвращалось к прежнему положению.
– Ракитина, почему погодную карту не нарисовала?
– Валентина Игоревна, у нас в квартире был вихрь, он все чернила из ручек высосал. А за что вы мне двойку ставите?…
Так продолжалось до тех пор, пока ее не взяла под свою опеку Соня Габина. Произошло это почти случайно: на химии училка посадила их рядом, поскольку Сонина приятельница Вика Любимова заболела, и Соня внезапно обнаружила, что дура Ракитина вовсе не такая дура, как кажется. Весь урок она весело и зло комментировала манеры девчонок, выходивших отвечать к доске, и Соня только зажимала рот рукой от смеха, чтобы не выгнала из класса свирепая химичка. На перемене она хотела было поболтать с Женькой, но ту словно подменили: взгляд потух, Женя стала какая-то заторможенная и скучная. Потом Соня заметила, что с Женькой так всегда: до двенадцати часов она живая, веселая, а вот после полудня становится странной и начинает нести чепуху.
На следующем уроке была контрольная по русскому, и Соня дала Женьке списать изложение, которое та в жизни бы сама не написала. И не просто дала списать, а помогла по-хорошему, чтобы училка не догадалась, что Ракитина списывала. Благодарная Женька ходила за Соней хвостом до конца уроков. На следующий день она опять села рядом с Соней, а троечницу Вику Любимову, пытавшуюся занять законное место, не пустила.
Любимова, белобрысая дылда, глуповатая и наглая, обозлилась, но обозлилась не на Ракитину, а на предательницу Габину. На перемене она подошла к маленькой Соне и, глядя на нее сверху, процедила:
– Ты что, Сонечка, в перебежчицы записалась? Сегодня с одной, завтра с другой? Ну и пожалуйста, мне не очень-то и жалко.
Когда прозвенел звонок на урок, она пошла в класс и, проходя мимо Сони, больно толкнула ее в плечо. Соня охнула, схватилась за плечо, быстро-быстро замигала и сквозь набежавшие слезы увидела неизвестно откуда появившийся вихрь. У вихря были черная голова и голос Женьки Ракитиной.
– На, получи, получи! – кричала Женька, отбрасывая здоровенную Любимову к стене и колошматя ее по животу.
Та, растерявшись, даже не пыталась сопротивляться.
– Будешь еще Соньку обижать? Будешь? – яростно бросалась на нее Женька, шипя и скаля зубы. – Горло тебе перегрызу, курва!
Появление учительницы заставило перетрусившую Вику кинуться под ее защиту и наябедничать, но географичка отнеслась к жалобам насмешливо:
– Любимова, что ты мне сказки рассказываешь? Ракитина тебе до пупка еле достает, а ты говоришь – дерется.
– Ну Валентина Игоревна…
– Все, идите в класс и доставайте тетради. Вот дам сейчас контрольную на два урока – быстро забудете про ваши драки!
Выходку Женьки запомнили все, и больше никто не претендовал на место рядом с Соней. Вот еще, с полоумной связываться!
Соня быстро узнала, что на Женьку иногда «находит». Тогда она становится цепкой, злобной, способной прийти в ярость из-за любой ерунды. Мальчишки во дворе избегали связываться с ней, даже те, кто был старше, – видимо, имели опыт стычек с Ракитиной. Однажды в магазине Соня наблюдала, как Женька обозлилась на продавщицу, будто бы неровно разрезавшую батон пополам. На самом деле батон был разрезан ровно на две половинки, но переубедить Женьку Соня не смогла даже потом. А тогда, в магазине, Женька перегнулась через прилавок, схватила тяжеленную доску, на которой резали хлеб, и, размахнувшись, постаралась стукнуть изумленной тетке по пальцам. Правда, ее попытка успехом не увенчалась, но Соня навсегда запомнила, как она в панике удирала из магазина, утаскивая за собой орущую что-то Женьку. Вслед им кричали продавщицы, хлопали двери, но они удрали далеко и спрятались за мусорными ящиками во дворе дома. Больше Соня не ходила в тот магазин, бегала за продуктами в универсам на соседней улице.
Как-то раз Женька привела ее к себе домой, и Соня была поражена, увидев большую, богато обставленную квартиру. Женька поставила какую-то кассету, и они полтора часа смотрели американские мультфильмы – яркие, красочные, завораживающие. До этой поры Соня не видела американских мультфильмов, и видеомагнитофонов тоже не видела, поэтому у Женьки ей очень понравилось. Может быть, не пригласи ее тогда Ракитина в гости, Сонька плюнула бы на их дружбу, и осталась бы дура Женька опять в одиночестве. А так они продолжали дружить, и в школу ходили вместе, и задания делали у Соньки в квартире, так что Женька стала учиться куда лучше, чем раньше. Пару раз, зайдя за подругой с утра, Соня видела, как та перед выходом торопливо глотает какие-то таблетки, и догадалась, что Женькина живость в первой половине дня связана именно с таблетками. Но спрашивать не решилась – кто знает, как может отреагировать Ракитина…
