Елена Михалкова - Жизнь под чужим солнцем
– Постарайся, это не так уж сложно. Представь себе, кто где был на пляже. Может, у тебя зрительная память хорошая?
Даша попыталась вспомнить вчерашнее утро, но оно казалось таким далеким, как будто прошла целая неделя. Да, припомнила она, Никита уходил второй раз, и она не видела, как он возвращался. В ее памяти всплыл толстый Борис, которому Никита протягивал бокал с водой. А где потом был Борис? Она мысленно расставила всех по местам на пляже. Борис лежал недалеко от нее, но она отчетливо помнила, что обратила внимание на две вещи: во-первых, Аллы в тот день на пляже не было, а во-вторых, лежак Бориса долго оставался пустым.
– Они оба уходили надолго, и Борис, и Никита, – уверенно сказала Даша.
– А при чем здесь Борис? – удивился Максим.
– При том, что он тоже мог ее убить, – ответила Даша и тут сообразила, что говорит. На нее волной нахлынул страх. Все, хватит, она слишком заигралась! А это вовсе не игра. Господи, что она делает?
– Максим, знаешь что, – очень серьезно заговорила Даша, – давай мы с тобой на эту тему больше не будем говорить, хорошо?
– О чем не будем? О Никите?
– Вообще не будем говорить о смерти Алины и о том, кто ее убил. Я тебе уже объяснила почему.
Он попытался что-то сказать, но Даша его остановила:
– Все, прошу тебя, не надо больше!
В ее голосе звучал такой страх, что он замолчал. Даша помолчала немного, потом собрала свои вещи и повернулась к нему:
– Пойду все отнесу, а потом буду в столовой, уже скоро обед, кажется. Тебе место занять?
Он покачал головой.
– Спасибо, я на обед не пойду, есть что-то не хочется. Увидимся вечером.
Даша повернула ключ, зашла в номер и бросила пакет на стул. В комнате было хорошо. Так хорошо, что не хотелось никуда уходить. «Пойду на обед попозже», – решила она, легла на кровать и закрыла глаза. Замечательно, когда есть кондиционер, вот бы ей такой в квартиру… Вспомнив, какая духота стоит в ее маленькой хрущевке в июле, Даша вздохнула и открыла глаза. Кондиционер работал с такой силой, что даже штора на окне слегка шевелилась. Как приятно. После обеда можно будет еще поваляться в прохладе. Даша встала и вспомнила: она не включала кондиционер.
То место на шее, которое ее папа любовно называл загривком, словно обдали холодом. Через несколько секунд холод распространился по всему телу, исключая только голову. Голова была горячая, как будто у Даши резко подскочила температура. «Я не включала кондиционер, – лихорадочно думала она, – я точно помню, что хотела включить его после обеда. Кто-то вошел в мою комнату, что-то здесь делал и включил кондиционер, потому что было невыносимо жарко. Зачем?» Ответ мог быть только один. Нет, ответов могло быть два. Или у нее что-то искали. Искать у нее было нечего. Или у нее кого-то искали. Искать в Дашином номере могли только саму Дашу. «Приходил тот же человек, который убил Алину, – бежали ее мысли почти спокойно. – Он убьет и меня, хотя я и не понимаю зачем. Может быть, это Никита. Какая разница? Мне нужно немедленно уезжать отсюда».
На деревянных ногах она подошла к двери и долго стояла, не двигаясь, боясь открыть ее. В конце концов, обругав себя самыми страшными словами, которые слышала от дедушки, Даша дернула дверь на себя и выскочила в коридор. Девушка, мывшая пол около соседнего номера, посмотрела на нее с удивлением, и Даша вспомнила ее – та самая горничная, которая помогала ей собирать вещи в их с Алиной номере.
– Простите, – обратилась к ней Даша охрипшим голосом, – вы никого не видели около моего номера?
Та покачала головой, и Даша не поняла, то ли девушка не понимает вопрос, то ли отвечает отрицательно.
– Спасибо, – проговорила она и собиралась уходить, когда та что-то сказала.
– Что? – переспросила Даша, подходя ближе.
– Жарко, в номер жарко, – девушка показывала рукой на Дашину дверь. – Я тебе включить кондишен, но ты потом сама, хорошо? А то очень жарко.
Даша прислонилась к стене, постояла так немного и вернулась в свою комнату. Она чувствовала себя полной идиоткой. Полнее некуда.
* * *Она немного опоздала на обед, и к большим столам с подогревом уже выстроилась очередь с подносами в руках. Даша пристроилась в хвост, с грустью подумав, что ее любимые баклажаны сейчас разберут и ей ничего не останется. «О чем ты думаешь, а? – поинтересовался внутренний голос. – Алину убили, а ты переживаешь из-за каких-то переперченных баклажанов!» Даша велела внутреннему голосу замолчать, и тут сзади ее позвали:
– Даша! Здравствуйте еще раз! – за ней стояла Инна. – Мы с вами сегодня виделись в холле, но, по-моему, вы меня даже не заметили, так были расстроены. Я вам очень сочувствую, – грустно сказала она, и Даша почувствовала признательность к этой невысокой темноволосой женщине, к которой Алина относилась так надменно.
– А где ваш муж? – поинтересовалась Даша, но тут же сообразила, что вопрос звучит бестактно. – Я хочу сказать, – смутилась она, – вы обычно всегда вместе обедаете.
– Да нет, на самом деле не всегда. Я его иногда лишаю обеда, – улыбнулась Инна. – Понимаете, у него предрасположенность к полноте, как у большинства турецких мужчин, вот я и держу его в черном теле. Ну, конечно, спортом он занимается, плавает помногу. В отличие от меня – я-то воду не очень люблю.
– Как же так? – поразилась Даша. – А зачем вы тогда на море отдыхать поехали?
– А куда тут, по-вашему, еще поедешь? Халиму здесь нравится, у него куча знакомых. Ну и воздух очень хороший от сосен. Мне, знаете, приятнее просто на скамейке в тени сидеть и воздухом дышать, как какой-нибудь старушке древней, а плавать и загорать – вовсе для меня не обязательно.
Даша вспомнила, как они с Алиной не раз обращали внимание на то, что Инна часто сидит возле их корпуса, рядом с пестрой цветочной клумбой, почти около самой лестницы, и всегда что-нибудь читает. Алина язвила, что больше ей ничего не остается делать, пока муж развлекается с белокурыми туристками.
– Инна, скажите, а вы вчера тоже с утра на море не купались? – осторожно спросила Даша.
– Нет, вчера ветер был очень сильный, а меня продувает моментально, даже на жаре.
– И вы сидели там же, где обычно читаете?
– В смысле, около второго корпуса? Ну да, там место очень тихое и цветами пахнет. А что?
– Вы не помните случайно, кто в номер к Алине заходил? – понизив голос, напряженно спросила Даша.
– Нет, честно говоря, не помню точно. – Инна задумалась. – Хотя постойте… К вам высокий черноволосый мужчина поднимался, как его… Данила… Нет, не Данила, Никита! Они еще скандалить начали, и я ушла – не люблю крика.
– Скандалить?
– Ну да, что-то они там кричали друг другу. Точнее, Алина кричала, а он, мне показалось, оправдывался. Но потом тоже рявкнул что-то и вышел. Я уже уходила, просто слышала, как сильно дверь хлопнула. Я удивилась: мне казалось, они недостаточно близко знакомы, чтобы такие совершенно семейные скандалы друг другу устраивать. Впрочем, давайте не будем сплетничать, – серьезно заметила она. – Вот уже ваша очередь подошла, набирайте.
– А мне не захватите баклажанчиков? – раздался знакомый голос у Даши за спиной.
Они с Инной обернулись – вплотную к ним стоял Никита, постукивая вилкой по подносу, и изучал содержимое закусочного стола. Женщины молчали, тогда он протиснулся мимо Даши, положил на свою тарелку последние три баклажана, подмигнул ей и пошел к столам.
– Вот нахал! – повернулась к Даше Инна. – Как вы думаете, он наш с вами разговор слышал? Нехорошо получилось.
Даша, машинально накладывая в свою тарелку холодную картошку, только кивнула. Ее больше интересовало не то, слышал ли Никита их разговор, а то, что на рукаве его темно-зеленой футболки лежал длинный светлый волос с серебристым отливом.
Картошка оказалась недосоленной, а мясо слишком жестким. Даша разочарованно отодвинула тарелку и прикинула, что бы такое еще съесть. Через два столика спиной к ней сидел Никита и жевал так, что у него даже спина двигалась. «Мои баклажаны жрет, – раздраженно подумала Даша. – Наверняка он и убил Алину. Только убийца может так вырвать еду из-под носа, как человек, лишенный всяких моральных принципов». «Ой, – удивился внутренний голос, – мы шутим на тему убийства?» Даша встрепенулась и прислушалась к себе. Мысль о том, что Алину убили, почему-то не вызывала больше того панического страха, который сопровождал ее последние сутки, и она даже попыталась размышлять, кто еще мог совершить убийство, если не Никита. Все-таки мотив для убийства у него не вырисовывается, призналась она себе. Для ссоры – да, но не для убийства же! Мало ли кому кто отказал! Вот он сам, например, явно сторонился Аллы до последнего времени, так она ж его не убила…
Тут Даша подняла голову и уставилась на куст «розана» за окном. Позвольте, а где все утро была Алла? На море ее точно не было, потому что Даша ее там не видела. Около бассейна… Около бассейна она ее тоже не заметила, а женщина выделялась в толпе, не заметить ее было трудно. Алла очень странная, подумала Даша, невозможно понять, о чем она думает. А ее выкрутасы на рафтинге! И совершенно неуравновешенная, хотя и притворяется спокойной. Но зачем ей могло понадобиться убивать Алину?
