Екатерина Островская - Украденные воспоминания
— Все! — сказал врач. — Закончили беседу и уходим.
Мужчины направились к выходу и исчезли из поля зрения. Повернуть голову раненый не смог.
— Скажи спасибо своему древнему мобильнику, в котором железа двести граммов, — донесся голос фээсбэшника. — Он тебя и спас…
«Значит, Машке я все-таки не позвоню, — подумал Павел. — А может, это и к лучшему, пусть загорает спокойно…»
Наташа вошла в дом, открыла дверцу ниши, за которой был пульт сигнализации с дисплеем, хотела отключить охрану и увидела, что сигнализация неактивна. Странно, когда уходили утром, Джон должен был включить ее. По крайней мере, хотел это сделать, она видела, как муж шел к нише. Возможно, что-то отвлекло его? Маловероятно. Хотя… Наташа направилась к двери, ведущей на второй этаж, и вдруг остановилась, ощутив, что в доме находится еще кто-то. Но это невозможно! Дом огромный, более двадцати помещений, и ни в одном никого не должно быть. Все же Наташа стала подниматься по лестнице, осторожно, старясь не стучать каблуками по мраморным ступенькам. Вошла в холл второго этажа, направилась в сторону своей комнаты и тут же увидела скрывающегося за высокой барной стойкой Айзека Хейза. Впрочем, тот и не скрывался вовсе. Он просто развалился в глубоком кресле, вытянув вперед ноги.
— Добрый день, Айзек, — поздоровалась Наташа. — Как вы меня напугали! Вас Джон впустил? Он дома?
Начальник службы охраны фонда молча покачал головой.
— Уехал? — уточнила Наташа.
— Я вошел сюда самостоятельно: ваша сигнализация барахло, так что замените ее. Я приехал сюда, потому что мне надо срочно видеть Джона.
— Вы позвонили ему? Он предупрежден о вашем визите?
Мистер Хейз снова покачал головой.
— Это будет сюрприз.
— Сейчас я ему позвоню, — предложила Наташа, пытаясь пройти в свою комнату.
Но Айзек выставил вперед ноги и не пропустил ее.
— Конечно, позвонишь и вызовешь его. Но только когда я скажу. А пока садись и мы поболтаем.
— Хорошо, — согласилась она, опускаясь в кресло напротив и ощущая опасность уже в полной мере.
Хейз пришел сюда не просто поговорить. Айзек выглядит очень странно, не так, как прежде. И совсем не улыбчив, не предупредителен. Раньше начальник службы охраны почти не разговаривал с ней, только здоровался. Да и то чаще просто кивал. Наташе казалось тогда, что мистер Хейз вообще малоразговорчив. Потом уже, перед самой свадьбой, зашел в ее кабинет, чтобы поздравить с предстоящим событием, и… что-то такое сказал, сильно удивившее ее в тот момент, заставившее задуматься над его словами…
— Когда Джон обычно появляется? — произнес Айзек, подбирая ноги.
— Иногда мы приезжаем вместе, чаще всего он сам добирается. Часам к восьми вечера муж уже здесь. Но может, предупредив, остаться ночевать в нью-йоркской квартире.
— А сегодня?
— Пока не знаю, еще не звонил.
— Часто он приезжает домой не один?
— Крайне редко, за все время два или три раза.
Мистер Хейз усмехнулся:
— Странно, что вы не завели охрану и не наняли телохранителей. У вас же полно средств, можно окружить дом хоть танками, а тут сигнализация, как в дешевой забегаловке, даже не срабатывает на перепад напряжения.
— Заменим, — пообещала Наташа, — это не проблема.
Посмотрела на Айзека, который изучал свои ногти, и предложила:
— Может, сварить вам кофе?
— Потерплю.
И вдруг повторил уже по-русски:
— Потерплю. Перебьюсь как-нибудь.
— Вы знаете русский? — удивилась Наташа.
Айзек кивнул.
— Это как в старом советском анекдоте. Мужчина наступил в трамвае на ногу соседке и извинился: «Пардон, мадам!» А та воскликнула: «О-о! Вы говорите по-французски!» «А фигли там», — отвечает мужик. Вот так же и я. Очень было интересно находиться в офисе фонда, когда девушки, считая, что я ни черта не понимаю по-русски, начинали меня обсуждать. Помнится, Таня из бухгалтерии даже находила меня интересным. Как она плакала в момент нашей последней встречи…
Мистер Хейз улыбнулся и речитативом произнес:
— Наша Таня громко плачет…
— Зачем вы так? — попыталась остановить его Наташа. — Она погибла, а вы иронизируете…
— Ну да, — согласился мистер Хейз, — какое горе!
В сумочке Наташи зазвонил телефон.
— Не спешите! — остановил ее Айзек. — Если это Джон, узнайте, когда будет, едет ли домой один, и сразу заканчивайте разговор.
Звонил и в самом деле мистер Хадсон.
— Ты одна? — поинтересовался он.
— А с кем я должна быть?
— Вдруг ты снова с Джейн, которая опять напьется и перепутает комнаты.
— Я одна, — повторила Наташа, пытаясь изменить интонацию, чтобы Джон понял, что она лжет. — А ты когда будешь?
— Скорее всего, не приеду сегодня. Мне надо выспаться хорошенько, в девять утра у меня важная встреча. Здесь же, на Манхэттене, так что в утренних пробках стоять не придется.
— Тогда до завтра, — произнесла Наташа. И снова попыталась дать мужу понять, что она не одна: — Я бы так хотела быть рядом с тобой, но сегодня это невозможно…
— До завтра, — сказал мистер Хадсон.
Наташа закончила разговор и посмотрела на Айзека, проверяя его реакцию.
— Что за выкрутасы? — возмутился тот. — Почему вдруг невозможно? Зачем вы намекали на присутствие в доме постороннего?
— Я не намекала. Просто Джон сообщил, что сегодня ночует в городе.
— Вот как? — не поверил Хейз.
— Перезвоните ему и спросите, — сказала Наташа, протягивая свой мобильник.
Айзек молча уставился на нее, затем взял телефон и положил аппаратик к себе на колено.
— Конечно, именно так я и сделаю.
Прошла минута или около того.
— Что-то не так? — спросила Наташа.
— Ты иногда переигрываешь, пытаясь казаться наивной. Я верю, что бывают глупые бабы, но в то, что бывают наивные, — нет. А ты далеко не глупа и уж тем более не наивна. Неожиданно оказалась в фонде, потом в постели Джона… А если он не спал с тобой, тогда возникает вопрос…
— Я не буду разговаривать на эту тему! И вас попрошу!
— Хорошо, тогда сменим ракурс. Когда ты появилась у нас, и я, и Джон сразу подумали, что тебя заслала ФСБ. Но тогда мы решили: ладно, пусть так, агент врага должен быть под контролем, и через тебя будет проще сливать фээсбэшникам нужную информацию, чем через водителя, сообщения которого станут десять раз перепроверять, причем им все равно не поверят, так как толковые люди о делах в машине не говорят даже по телефону. Потом Джон вдруг стал меня убеждать, что ты не агент…
— Конечно, нет, — поспешила успокоить мистера Хейза Наташа. — Да и зачем ФСБ засылать в фонд своих агентов?
— Объясняю, раз ты так просишь. Наш фонд — это крыша, фирма для прикрытия. Через него мы легально действовали в России, общались с кем хотели и почти в открытую финансировали тех, кого нужно… И потом, фонд — просто насос, посредством которого закачиваются средства для их дальнейшего распыления. А мы вдруг начали зарабатывать, да еще как! Впервые на несколько миллионов долларов, выделенных конгрессом на тайные операции, Джон не только мог составить отчет по их расходованию, но и показать сумасшедшую прибыль… А какой взлет антиправительственных выступлений произошел в России! Конечно, люди в стране были недовольны и без нашего фонда, но главное — уметь направить их недовольство местным чиновником-взяточником, скажем начальником жилконторы, на верховную власть — мол, во всем виноват президент. Интернет — великая сила. Каждый дурак может разместить там свое дурацкое мнение и написать, что это мнение не его, а журнала «Форбс». В России тот «Форбс» никто в глаза не видел, но верят, что в нем только правду сообщают. А что этот журнал ничего подобного против правительства какой-либо страны никогда не писал, никому не известно. Дуракам верят. А если умные люди возьмутся за дело? Впрочем, я этих вещей не касался. Мое дело, чтобы Джон был в безопасности. Тот же, кадровый разведчик, вдруг почувствовал вкус денег. У него в руках оказались не пара-тройка миллионов, такую сумму он бы пережил, а миллиарды. И у славного полковника Хадсона снесло крышу… Ему хочется тратить свои миллиарды, но Джон не знает как. Покупает землю на берегу океана, строит роскошный дом, а на сигнализации экономит…
— Джон Кеннеди Говард Хадсон — разведчик? — прошептала пораженная Наташа, понимая, что если Хейз так запросто выдал тайну, то вряд ли оставит ее в живых. Если он знает об этом, следовательно, и сам имеет какое-то отношение к разведке. Иначе и быть не может.
А собеседник продолжал как ни в чем не бывало:
— Естественно! Просто так кого угодно на этот фонд не поставили бы. А он — один из лучших, потомственный рыцарь плаща и кинжала. Только Джон ошибся. И жестоко ошибся. Помнишь, был такой фильм «Ошибка резидента»? Я в детстве любил его смотреть.
