Когда заплачет розовый фламинго - Ольга Геннадьевна Володарская
Отец сжал кулак, но смог себя сдержать. Если бы Лизы не было, Борис точно избил бы Марка. Но при дочери он не мог распускать руки…
– Выйдем, – бросил он ей.
– Я останусь тут, с Марком, – ответила она хрипло. – И ты не заставишь меня вернуться в Москву.
– Выйдем, – повторил отец.
– Чтоб ты меня затолкал в машину и силой увез в аэропорт? Учти, я буду орать и бесноваться, придуриваться и врать, лишь бы остаться! Или вены себе порежу на глазах у всех!
– Дочка, да что с тобой такое? – глаза Бориса затуманились. – Я папа твой. Мебведь. – Она так называла его в детстве, неправильно выговаривая «медведь». – И я всего лишь хочу поговорить с тобой наедине.
Лиза чудом не разрыдалась. И едва сдержалась, чтобы не броситься в объятия папочки Мебведя. Но она решила быть взрослой, ответственной и неколебимой и отстоять свое право на любовь.
– Хорошо, давай поговорим. Пошли на причал.
Она накинула на себя куртку Марка. Она будет придавать ей сил.
– Как ты меня нашел? – спросила Лиза. Они вышли из домика, и ей стало тревожно.
– Добрые люди помогли.
– Владик вычислил, где я?
– Оставь парня в покое. Он тебя до последнего выгораживал. И, между прочим, плакал у меня на плече.
– Расстраивался из-за того, что потерял твое расположение?
– Глупая. Он любит тебя и страдает оттого, что ты его отвергаешь.
– Только не начинай опять свою песню о том, какая мы идеальная пара.
– Я уже так не думаю: Влад слишком для тебя хорош.
Это замечание Лизу задело. Но она не стала концентрироваться на обиде, ее отвлекало что-то другое.
– Ты совсем не загорел, – заметила она, поняв, что именно. Отец был бледным и исхудавшим. Усталым! – В Тель-Авиве была плохая погода?
– Да, шли дожди.
– Как мама? Выздоровела? Когда мы говорили в последний раз, она уверяла, что ей с каждым днем все лучше…
– Наша мама умирает, – выпалил отец. – Поэтому я за тобой и приехал. Нужно вернуться в Москву, пока она ничего не заподозрила. Мы все говорим ей, что ты на югах.
– Не поняла?
– Что именно?
– Ты сказал, мама умирает… Что это значит? Ее бронхит перерос во что-то более серьезное? Ее подключили к аппарату ИВЛ?
– У мамы рак трахеи последней стадии. Мы летали в Израиль, чтобы провести операцию. Доктора разрезали ее и зашили, потому что метастазов столько, что ничем уже не помочь.
– Какой еще рак? – Она на самом деле не понимала: смысл слов не доходил до нее.
– Полтора года назад ей уже вырезали опухоль. Тогда она похудела, осунулась. А еще сменила прическу. Помнишь, как коротко она постриглась? И мы еще делали ей комплименты.
– Ты знал?
– Она и от меня скрывала до поры. Но пришлось признаться перед операцией. Опухоль была небольшой, и ее успешно вырезали, но я тогда очень испугался. – Вот почему отец перестал гулять и в их семье началась идиллия. – Мама наша ожила, расцвела, в медцентр, где проходила обследование, на работу устроилась. Но рак вернулся очень скоро и оказался более агрессивным.
– Почему вы мне ничего этого не рассказывали?
– Мы всегда оберегали тебя от горестей, страданий, разочарований. Теперь я вижу, что зря. Ты думаешь, что жизнь сказка, но это не так…
– Сколько маме осталось?
– Месяц. От силы два. Она еще более или менее нормально себя чувствует, все понимает, радуется мелочам и надеется на выздоровление.
– Она не знает правды?
– Ее никто не знает, дочка! – с надрывом проговорил отец. – Бывают же чудеса! Вдруг наша любовь ее излечит? Мы все должны сделать ради этого…
– Да! – Лиза развернулась и зашагала к домику. – Но сразу после этого я вернусь к Марку. Он моя судьба, понимаешь?
– Нет, но сейчас это не имеет значения!
В тот же день они вернулись в Москву и окружили маму любовью. Та помогла! Невзирая на прогнозы врачей, она прожила почти полгода.
* * *
Она знала, где хранится ключ, поэтому попасть в дом не составило труда.
В его внутреннем убранстве ничего не изменилось, если не считать микроволновки, заменившей на холодильнике бесполезную хлебницу. Фламинго все так же смотрели друг на друга с картины, а Марк и Лиза – в объектив фотоаппарата, которым был сделан их первый и пока единственный снимок.
Лиза бросила взгляд на диван. Тот был сложен и выглядел сиротливо.
– Никто на тебе не спит, да? – Она не имела привычки разговаривать с мебелью, но как-то само собой вырвалось. – Ничего, мы все исправим.
Она опустила на пол огромную клетчатую сумку. Ее она получила в подарок на рынке, где закупалась домашней утварью.
– Сыро тут, противно, – услышала она голос Фаины. Лиза взяла ее с собой.
– Протопим, будет хорошо.
– У тебя же есть деньги, зачем жить тут?
– Это волшебное место, Фая!
– Это рыбацкий домик, Лиза! – запальчиво возразила та. – Он предназначен для ночевки, и только.
– Зимой – возможно. Но сейчас апрель, и май не за горами. Тут так хорошо летом…
– Без туалета, – в рифму закончила подруга.
– Да, это единственное, что меня напрягает. Но я купила иностранный наполнитель для ночного горшка. Он все впитывает, и нет запаха. Перебьемся пока им и той уборной, что на улице.
– Марк что говорит на это?
– Он так рад моему возвращению, что соглашается на все!
Те пять месяцев, что болела мама, они не виделись. Марк ушел в долгое плавание, чтобы заработать побольше. Хотел для них, получилось для семьи: загорелся дом родителей, смогли потушить, но на ремонт потребовались средства. По итогу Пушкин опять без гроша. Но его это не ломает: руки-ноги целы, голова варит, навыки имеются, значит, заработает. И Лиза с ним согласна. А еще она может помочь. Всю зиму она занималась репетиторством на дому (взяла академ), скопила кое-что. Еще мамины украшения ей достались. Что-то она сохранила на память, но большую часть продала. Отец не знал об этом и считал, что дочка без его помощи не проживет. Поэтому заявил:
– Если ты вернешься к своему крысенку, то ничего не получишь!
– Хорошо.
– Я не буду содержать вас.
– Поняла я.
– Если, изголодавшись, прибежишь к папочке, я тебя приму… Но не его!
Она кивнула головой, чтобы не тратить больше слов. Ее поставили перед выбором, и она его сделала. Пути назад нет.
…В Астрахань Лиза приехала поездом. Ей некуда было торопиться, ведь Марк находился далеко от города, и ждала она его только через пять дней. Их как раз хватит, чтобы
