Женщина в библиотеке - Сулари Джентилл
Сажаю Каина на стул в кухне и приношу полотенца, чтобы заменить салфетки, которые к этому времени превратились в кровавую кашицу. Хотя кровотечение, похоже, замедлилось. Достаю из-под раковины аптечку и впервые рассматриваю ее содержимое.
— Тайленол там есть? — спрашивает Каин.
— Да.
— Начнем с него.
Передаю ему бутылочку и набираю стакан воды. Он откладывает полотенце и достает несколько таблеток, а я в это время нахожу антисептик и пачку тонких пластырей для ран. К счастью, на упаковке есть инструкция.
Осторожно проверяю, не осталось ли в порезе осколков стекла, — кажется, все чисто. Наношу антисептик, и Каин напрягается.
В дверь стучат. Я открываю, собираясь как можно скорее отправить гостя восвояси. Это одна из престарелых леди с первого этажа. У нее в руках докторская сумка.
— Миссис Вайнбаум.
— На самом деле я доктор Вайнбаум… но с тех пор, как умер Джерри, я представляюсь как миссис. Он всегда хотел, чтобы я была миссис… Он не часто об этом говорил, но когда ты замужем за человеком пятьдесят три года… Вы понимаете. — Она грустно улыбается. — Глэдис Джексон сказала, что вы пришли домой с джентльменом, которому требуются швы.
— Да… но…
— Что же вы стоите? Показывайте, где пациент.
Я веду ее в кухню.
Каин смотрит на меня озадаченно.
— Это миссис… доктор Вайнбаум.
Доктор Вайнбаум, как она теперь себя называет, молча ждет. Через мгновение я понимаю чего — имени моего «джентльмена».
— А это мой друг Каин Маклеод.
— Дайте-ка я на вас посмотрю, молодой человек. — Доктор Вайнбаум обходит меня и поочередно осматривает Каина и аптечку. — Пластыри использовать можно, — одобрительно кивает она, — но рана заживет быстрее — да и шрам будет не такой заметный, — если я ее зашью. — Она внимательно осматривает место удара. — Мы же не хотим портить такое личико? Лучше зашить. — Она машет рукой в сторону гостиной. — Садитесь в кресло, мистер Маклеод. Стул слишком высокий. Уинифред, принесите лампу, чтобы я могла лучше видеть.
Бросаю взгляд на Каина. Он пожимает плечами и делает, как сказали. Я приношу лампу и включаю ее в розетку рядом с креслом. Доктор Вайнбаум надевает резиновые перчатки и открывает упаковку со стерильной иглой и нитью. Велит мне держать лампу, Каину не двигаться, сводит вместе края раны и начинает их сшивать. Я вижу, как пальцы Каина впиваются в подлокотники, но больше ничего в нем не выдает боли, которую он должен испытывать без анестетика. Процедура занимает пару минут. Завязывая и отрезая кончики нити, доктор вновь вспоминает про йогурт:
— Я тут подумала, Уинифред, что проблема у вас может быть в непереносимости лактозы, в таком случае йогурт лишь ухудшит положение дел. Возможно, стоит от него отказаться.
— Хорошо… я попробую.
Она снимает перчатки и кладет их вместе с иглой в пакет на застежке, который прячет в сумку.
— Обычные меры предосторожности: держите рану в чистоте и сухости. Если будут какие-то проблемы, приходите ко мне. Уинифред, заварите ему чаю. А мне пора.
Она отмахивается от наших благодарностей и покидает квартиру, не забыв напомнить мне, что лучше избегать йогурта, пока я не уточню насчет непереносимости лактозы. Я закрываю за ней дверь и возвращаюсь в гостиную к Каину. Сажусь на журнальный столик напротив него.
Каин ловит мой взгляд:
— Полагаю, ты хочешь поговорить о том, что случилось.
* * *
Дорогая Ханна.
Интересная вещь. Вообще говоря, американцы используют в речи слово «багажник», а не «чемодан», но жители Северной Каролины тоже говорят «чемодан», и, раз уж это слово фигурирует не в диалоге, а в повествовании, можешь его оставить.
С какой стати у Каина нет страховки? Он с ума сошел? Я знаю, что многие самозанятые не застрахованы, но для писателей существуют всякие ассоциации, которые выдают членам страховку. Возможно, конечно, что у него просто вышел срок, или у него есть какая-то болезнь, из-за которой ему не дают страхования, или у него просто нет денег. Ты пытаешься намекнуть читателю, что у Каина нет денег? Может быть. Все-таки он писатель… у большинства из нас нет денег.
Мне нравится доктор Вайнбаум, и логично, что на площади Кэррингтон проживает хотя бы один врач на пенсии. Сейчас Бостону нужны все врачи, которых он может достать, — на пенсии или нет. У нас не все так плохо, как в Нью-Йорке, но и мы в Лиге пандемии не на последних строчках, и в воздухе витает запах нашей погибели. Школы, конечно же, закрыли, а на площади Копли слышно эхо. В то же время есть нечто прекрасное в покинутых улицах и общественных местах.
Как стройно я пишу. Должно быть, моя муза — это страх.
Твой Лео
Глава пятнадцатая
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я. Стежки доктора Вайнбаум аккуратные, ровный ряд на покрытом синяками холсте. Глаз у Каина начинает наливаться кровью, верхняя часть рубашки — в месте, на которое он, должно быть, упал — порвана.
— Мне немного стыдно, честно говоря.
— Потому что ты дал Бу выиграть два раза подряд?
Он улыбается.
— Чем он тебя ударил, Каин?
— Бутылкой, кажется.
— Ты понимаешь, что он мог тебя убить?
— Если бы и убил, то не специально, Фредди. Бу накидывается на людей, когда злится или боится.
— Что, он думает, ты сделал? — спрашиваю я, вспоминая требовательные вопросы мужчины. «Она знает?»
— Ничего… Все. — Каин морщится. — Я пойду.
— У тебя домашние животные есть?
— Домашние животные?
— Ну, собака, кошка, игуана…
— Нет.
— Тогда никто не умрет с голоду, если ты сегодня не придешь домой. Ложись на мою кровать. Я посплю на диване.
— Это совсем не обязательно.
— Обязательно, ради моего спокойствия. — Я стараюсь не давить, но говорю твердо. — Мне кажется, тебе пока нельзя садиться за руль.
— Не хочу выгонять тебя из собственной кровати.
— Я нормально посплю на диване.
— Может, я лягу на диване?
— Ты выше меня. На диване будет неудобно.
Кажется, я его уговорила. Очевидно, что последствия удара гораздо хуже, чем Каин хочет показать, и он сдается. Я направляю его в спальню и завариваю чай, как было велено. Скорее всего, это не врачебная рекомендация, но лучше перестраховаться. Если бы не превращение соседки в доктора Вайнбаум, я бы отвезла Каина в больницу.
Приношу Каину чашку с чаем. Он уже под одеялом, джинсы
