Завещание моего бывшего - Хотатэ Синкава
Вот я бы все-таки отправилась в полицию, несмотря на угрозы, и запугала бы врача в ответ. Видимо, Асахи не борец и могла только съежиться и терпеть.
– А вчера меня допрашивали из-за смерти господина Мураямы. И тут я поняла, что такого случая мне больше не представится и, если упущу его, никогда себе этого не прощу ни как медсестра, ни как девушка Эйдзи. Поэтому я наконец-то все рассказала полиции. И пока смелости хватало, показала фотографию со следом от укола.
Я с восхищением уставилась на добродушное лицо женщины: значит, и робкие зайчики умеют давать отпор. В отличие от меня, без колебаний готовой броситься на дно любой пропасти, она боязлива и все-таки сделала свой шаг.
Асахи чуть не плакала, и я погладила ее по спине:
– Потрясающе. Это был мужественный поступок… Значит, полиция зашевелилась потому, что на теле Эйдзи нашелся подозрительный след от укола.
Я погрузилась в свои мысли. Сначала странное завещание взволновало общественность, потом оказывается, что его автор получил какой-то необычный укол. Ничего удивительного, что тяжелая на подъем полиция начала расследование. Но даже если так, откуда все-таки они знают о моем участии в «заседании по отбору преступника»? Допрашивать Асахи было неловко, поэтому я попробовала зайти издалека:
– Вы сказали, что сами собирались со мной встретиться. А зачем?
Асахи подняла голову:
– У меня к вам просьба: я хочу, чтобы вы вместе со мной нашли того, кто убил Эйдзи.
– Мы будем искать убийцу? – переспросила я.
– Да. Точно ли Эйдзи умер от гриппа? След от укола был не очень старым. Думаю, причина смерти иная.
Я заколебалась. Представляя Синоду перед «комиссией», я исхожу из того, что Эйдзи умер от гриппа. Даже если на самом деле весь этот фарс задуман ради выбора нового акционера, новость о другой причине смерти нам сильно помешает. Вдобавок, взявшись за расследование, я пойду вразрез с целью, ради которой меня наняли.
Раз Асахи поделилась со мной своими подозрениями, она точно не знает, что я участвую в «отборе преступника». Выходит, не она рассказала об этом полиции. Что ж, уже кое-что, но я не могу броситься с ней на поиски убийцы только потому, что меня растрогали ее слезы.
– Вы ведь сообщили все полиции, верно? Думаю, они найдут преступника, – произнесла я подобающие слова, чтобы поддержать разговор.
Асахи широко раскрыла глаза и сжала губы так, что они превратились в прямую линию. Казалось, она приняла какое-то решение.
– Из-за того, что я все выложила полиции, офицеры явились сюда и увели доктора Хамаду. Выходя из ординаторской, он посмотрел на меня: ему известно, что я упомянула про след от укола. Когда его выпустят, меня наверняка уволят, – не торопясь объяснила девушка и сжала руки в кулаки. – Я знала, что так случится, и готова к этому. Но если меня уволят, а смерть Эйдзи так и останется тайной, получится, что я потеряла работу напрасно.
Она посмотрела на меня и улыбнулась. Уже пора бы сообразить, что я не могу сопротивляться ее улыбке. Когда полицейские загоняли меня в угол, я яростно боролась, но мягкость этой женщины толкает меня сделать для нее хоть что-то, даже в ущерб своим рабочим обязанностям. Как в той сказке о северном ветре и солнце. Вот только бросить все и подвести клиента я тоже не могу. Придется хорошенько подумать.
– Подождите-ка, вы говорите, что напрасно потеряете работу. В теории экономики есть такое понятие, как невозвратные затраты: деньги, которые уже инвестированы, вы все равно потеряете, даже если выйдете из проекта прямо сейчас. А если останетесь и продолжите вкладывать капитал и рабочую силу, то этим только увеличите ущерб. И вот это увеличение ущерба в попытках возместить потери, которые возместить невозможно, называют в психологии эффектом «Конкорда»[21].
Пока я без остановки говорила, Асахи с улыбкой смотрела на меня.
– Эй, вы слушаете? Смиритесь с увольнением и, вместо того чтобы искать преступника, займитесь поисками работы!
Асахи вдруг прыснула, словно не в силах больше сдерживаться.
– Рэйко, вы так старательно защищаете своего клиента! Вот поэтому я и решила, что вам можно доверять.
Я осеклась и тут же переспросила:
– Вы о чем?
– Вы ведь были в «комиссии по отбору преступника», представляли клиента.
Подняв брови, Асахи посмотрела на меня.
– С чего вы взяли?
Я не понимала, откуда ей это известно.
– Вы же обсуждали это с Томихару. В гостиной усадьбы Эйдзи.
Мне вдруг вспомнились вчерашние события. Пока мы ждали Юкино, Томихару затронул эту тему, и я отозвалась не задумываясь. Рядом были он и Саэ, поэтому у меня сложилось ощущение, что вокруг только члены семьи Морикава. Но ведь там сидела и Асахи. Как я могла это упустить?
– Значит, полиция узнала об этом…
– От меня, – равнодушно подтвердила Асахи. – Это ведь для того, чтобы разобраться с делом. Я рассказала им все, что видела и слышала вчера. Правда, поскольку мне неизвестно, кто ваш клиент, наверняка полиция до него пока не добралась.
Я прикрыла глаза и еще раз вспомнила вчерашний день. Да, кажется, я не говорила при Асахи ничего такого, что подсказало бы ей, кто нанял меня.
Если Эйдзи действительно умер из-за укола и раскроется имя моего клиента, Синоде ничто не будет угрожать. Хуже, если определят, что причина смерти – грипп: вот тогда Синода может попасть под уголовное преследование.
– Рэйко, я хочу, чтобы вы помогли мне найти преступника, и вовсе не бесплатно.
Она разжала кулаки и сплела пальцы рук.
– Мы найдем преступника, но не отдадим ему наследство. Я помогу вашему клиенту получить деньги. Эйдзи написал, что отдаст свое имущество преступнику и не хочет, чтобы тот понес наказание, а я думаю наоборот: убийца не должен получить ни иены и заслуживает расплаты.
Я внимательно рассматривала лицо Асахи, освещенное зимним солнцем. Ее круглые глаза были красивы, как две полные луны.
– А если откажусь?
– Тогда я разболтаю всему интернету, что Рэйко Кэммоти – недобросовестный адвокат и пытается передать убийце наследство погибшего.
Против моей воли у меня чуть не вырвался смешок.
– Ладно, помогу вам искать преступника. Но наследство непременно получу я… то есть мой клиент.
Услышав это, Асахи расплылась в улыбке и, расцепив руки, бросилась мне на шею:
– Отлично!
– Эй, вы что делаете?
