Цыпленок Лисы Патрикеевны - Дарья Донцова
– Ксения сказала, что младшая сестра ни с кем не поддерживала дружеских отношений, – напомнила я, – была чересчур стеснительной.
– А хотела стать актрисой, – засмеялся Гера. – Лицедеи – другие.
– Сцена и обычная жизнь – не одно и то же, – возразил Эди. – Илларион Певцов, известный актер начала двадцатого века, в жизни сильно заикался, но на сцене говорил четко и ясно.
Я посмотрела на часы.
– Время еще совсем не позднее.
Коробков понял меня правильно, поднял трубку.
– Алло! Ваше агентство до которого часа работает?.. В интернете, естественно. Там такой информации нет… Так, так, понятно. Спасибо.
Коробков положил трубку на стол.
– «Поросята» закрылись? – предположила я.
– И как ты догадалась? Сейчас по этому телефону и адресу другая контора.
– Значит, Августа знала какую-то информацию об Илье, – предположила я. – Возможно, она в курсе, кто совершил подмену младенца. Интересно, как Давинчи догадалась, что с ней захотят поговорить сыщики? Она живо приняла меры.
– Сама все организовала, – дополнил Гера, – выбрала жертву.
Димон начал ходить по кабинету, чем несказанно удивил меня. Как правило, компьютерозавр Коробков всегда сидит у своих ноутбуков.
– Вырисовывается картина, – забубнил он. – Давинчи, скорее всего, знает правду о младенцах. Ей удалось устроиться в дом Мироновых няней, проработать несколько лет. Как правило, малыш привыкает к бонне, она зачастую становится ему ближе, чем мама. Воспитательница спит в одной комнате с ребенком, кормит его, гуляет с ним, играет. Родительница любит отпрыска, покупает игрушки и оплачивает труд гувернантки. Но ребенок не задумывается о деньгах. Он видит: есть мать, которая регулярно забегает в детскую, целует его, тормошит, обнимает и уносится на работу, и есть тетя Оля (Наташа, Катя, Лена, Таня, Ира). Вот она всегда рядом, в любой момент, именно ее надо звать, когда упал или обидели. Смена няни – мощный стресс для детской психики, поэтому родители закрывают глаза на недостатки воспитательницы, терпят ее капризы, придирки, приноравливаются к чужому характеру. А Давинчи уволили, когда Илье было три года. Кабы ей дали от ворот поворот после того, как мальчик справил первый день рождения, не было бы удивления.
Димон остановился у окна.
– По себе знаю, некоторые бабы способны взбесить ангела! У нас работала Вероника Сергеевна. О боже! Мы с Лапулей на цырлах ходили, еле дышали, во всем ей угождали и постоянно получали замечания. В конце концов, пришлось с ней расстаться, но сыну тогда было семь месяцев. Он про эту Фрекен Бок вмиг забыл. А в три года уже есть память. Что-то случилось у Мироновых, но нам о происшествии не рассказали. И откуда у Давинчи роскошная квартира, дорогая машина?
– Думаешь, ей после увольнения платили за молчание? – предположил Гера.
– Возможно, да, – кивнула я. – Но, вероятно, у нее действительно есть обеспеченный любовник, и это он постарался. И вот еще! Августа ушла от Мироновых, некоторое время не работала, а потом вернулась в клинику Беловой. Вряд ли у Давинчи были плохие отношения с Мироновыми. Анастасия тогда не взяла бы Августу.
Коробков сел к ноутбукам и начал говорить, смотря на экран:
– «Поросячье» агентство закрылось, и причина кончины бизнеса проста, как веник: нет клиентов. Сейчас подобных организаций навалом, все по одной схеме пашут. Вышел новый мультик? Сшили костюмы, и детей поздравляют его герои… О-о-о! Интересно!
Глава двадцать четвертая
– Что нашел? – оживилась я.
– На их сайте есть раздел «Наши артисты», – громко продекламировал Димон. – Есть список из пяти фамилий. Рената Леонова – выпускница ГИТИСа, играет ведущие роли в детских театрах, активно снимается в сериалах. Помимо профильного образования, обладает дипломом детского психолога.
– Да уж, – засмеялась Аля. – Дальше там, случайно, не написано: доктор наук, профессор, академик, имеет «Оскар» за главную роль в Голливуде, президент земного шара?
– Нет, – улыбнулся Коробок, – остановились на душеведе для ребят.
– А кто там еще?
– В списке еще три парня и одна девушка, все великие актеры театра и кино, психологи. Найду девицу – вероятно, они с Ренатой общались. Вдруг та ей рассказывала что-то о своей жизни?
Алевтина подняла руку.
– Есть идея. Дима, давайте проверим, увольнялся ли кто-то недавно из клиники? Наверное, можно посмотреть список сотрудников и поймать, кого больше нет!
– Сейчас гляну.
– Пока ты делом занимаешься, схожу в кафе, перекушу, – улыбнулась я и быстро направилась к двери.
И прежде чем кто-то успел воскликнуть: «Пойду с тобой!» – я резво выбежала за дверь, вскочила в лифт, оказалась на первом этаже, вышла на улицу и пошла медленным шагом в сторону перекрестка. В соседнем переулке находится крохотная забегаловка. Вид у нее непрезентабельный, но все местные знают, что там очень вкусно кормят и недорого просят за еду.
Добравшись до закусочной, я позвонила Надежде Михайловне.
– Как дела?
– Как сажа бела, – ответила Бровкина. – Не нашла книгу. Ну все-все-все перерыла! Нигде нет!
– Неприятно. Приеду – вместе поищем.
В ту же секунду раздался громкий тарахтящий звук. Я остановилась у витрины обувного магазина и в ту же секунду поняла, что на меня несется нечто. Еще секунда, и оно налетит на меня. Оставался лишь один вариант действий. Я скрутилась в клубок, разбила спиной стекло и ввалилась торговую точку.
Наступила тишина, но ее разорвал женский визг:
– Мама! Убили! Кровь хлещет! Помогите!
Я пошевелила руками, потом ногами, встала, осмотрела небольшое помещение и позвонила Коробкову.
– Димон, я в обувной лавке неподалеку от офиса. Ситуация ноль.
– Выдвигаюсь в твоем направлении.
– Помогите! – продолжала тем временем невидимая женщина. – Зарезали насмерть! Застрелили! Кто-нибудь, сюда! Умираю! Боюсь! Боюсь!
Я поняла, что вопль несется из-под прилавка, подошла к нему, перевесилась через полированную доску и увидела девушку с круглыми, как у совы, глазами.
– Пожалуйста, успокойтесь, все хорошо!
– Вы полиция? – прошептала продавщица.
– Вроде того, – улыбнулась я. – Вылезайте.
Собеседница не стала изображать из себя отважного воина.
– Страшно!
– В помещении только мы с вами, – заверила я.
– А мотоцикл?
Ну почему бытует мнение о глупости блондинок? Сейчас пытаюсь вести беседу с шатенкой.
– Двухколесное чудовище давно уехало.
– Уверены, что оно не спряталось в торговом зале? – всхлипнула красавица.
– Как вас зовут? Меня – Таня.
– Наташа, – тихо сообщила девушка. – А убитый?..
Я огляделась по сторонам.
– Никаких убитых нет. Наташенька, вставайте.
– Видела, как он кого-то сбил… Тело в магазин – плюх! – начала описывать произошедшее продавщица, по-прежнему сидя на полу. – Оно по воздуху летело, кровь в разные стороны.
– Эй, ты как? – спросил Димон, входя в лавку. – Сто раз предупреждал: Таня, не пей пиво прямо из жбана, станешь
