Вячеслав Сухнев - Грязные игры
Потом на этих автомобилях катили по горным дорогам звиадисты и абхазские сепаратисты, сторонники отторжения Южной Осетии от Грузии и их противники, ингушские отряды самообороны и шаонские партизаны, защитники Нагорного Карабаха и защитники великого и неделимого Азербайджана, сочинские спекулянты и ставропольские мафиози.
Весь Кавказ летел в пыли и грохоте на надежных колесах волжских автозаводов вперед и вперед - ко всеобщей гражданской войне и окончательной неразберихе.
Деньги российских налогоплательщиков, не самых богатых в мире, сначала превращались в мощную технику. В руках ловких спекулянтов в погонах она вновь превращалась в деньги. Таким образом, и тут, в горах Кавказа, подтверждалась справедливость марксистской формулы "деньги - товар деньги". Прибыль от грабежа оседала не только в бездонных карманах отцов-командиров Отдельной армии. Значительная часть этих средств послужила командарму Ткачеву вступительным взносом в клуб мятежников.
В этом ускоряющемся движении к пропасти полковник Адамян был надежным приводным ремнем. Разграблением армии он занимался в перерывах между особыми делами в своем особом отделе.
Страшно представить, каких вершин разбоя он мог бы достичь, если бы значительную часть его драгоценного времени не занимала контрразведка...
Так что Седлецкий хорошо представлял, с кем очутился за одним столом, с кем, так сказать, хлеб преломил. И не один только хлеб.
Белорыбица, икра черная, баранина на вертеле, перепелиные тушки, опять икра, но красная, опять баранина, но вываренная с зеленью и орехами, треугольные пончики с требухой, круглые пончики с мозгами и яйцами... Шеф-повар был на высоте.
И главный за столом едок с этой высоты тоже не слезал. Орошаемые целебным "Стрижаментом" и номерными "Ессентуками", замечательные яства так и проваливались в объемистую утробу Рафаэля Левоновича.
Через час Седлецкого стало клонить ко сну от духоты, обжорства и нескончаемого красноречия Адамяна. Полковник знал чудовищное множество анекдотов, былей и солдатских баек. Чтобы не повторяться, излагал их сериями: "Теперь об ишаках...
Приходит Мустафа на рынок..."
Его можно остановить только пулей, подумал Седлецкий, в изнеможении улыбаясь и в который раз покорно подставляя рюмку. Он не боялся упиться незаметно принял таблетку алкофага, но боялся, что в какой-то момент утратит выдержку и схватит сотрапезника за адамово яблоко...
Отдуваясь, встал Сарана, с сожалением посмотрел на часы.
- Пора на службу, как ни приятно было пообщаться. Рад, что познакомил вас. Еще увидимся.
- Обязательно, дорогой! - закричал Рафаэль Левонович.
Подали кофе с мороженым. Адамян промокнул кучей салфеток плешь и загривок и сказал неожиданно трезвым голосом:
- Теперь о деле. Сарана говорит, вы ищете технику. Что конкретно нужно?
Седлецкий с Мирзоевым летуче переглянулись.
Начиналась самая сложная часть встречи.
- Нужны большегрузные машины. Желательно "КамАЗы".
- И что же вы собираетесь возить?
- Скажу, как родному: зерно.
- Не сочтите за праздное любопытство, ребята... Очень интересно знать, куда и как отсюда можно возить хлеб?
- Это просто. Из ставропольских хозяйств через Элисту, Волгоград и Саратов - в уральские районы.
- Уралу хватает оренбургского хлеба, - усмехнулся Адамян. - Я немножко разбираюсь в экономической географии. Рынок там схвачен. Челябинские и свердловские фирмачи задавят вашу дохлую контору, не охнув.
- Откуда вы взяли, что наша контора дохлая? - натурально удивился Седлецкий.
Адамян наклонился поближе и с расстановкой сказал:
- Дружок! Я не хожу на свидание, не подмывшись. Понял? Мои люди в Москве доложили, что ваша сраная фирма, зарегистрированная в Химках, провела с начала года одну сраную операцию - отмыла партию денег. Причем эти деньги скорей всего здешнего, то есть кавказского, происхождения.
А теперь вам машины понадобились! Да как вы смеете предлагать мне, офицеру, подобные сомнительные сделки?
Возмущение Адамян изобразил безупречно - даже шерсть дыбом поднялась в расстегнутой на груди рубахе. Артист, подумал Седлецкий. Ничего, мы тоже в самодеятельности играли. Он достал сигарету и раздраженно постучал о пачку - знак для Мирзоева.
Тот отодвинул вазочку с мороженым и медленно сказал на диалекте равнинной Шаоны:
- Думаю, э с а ул, мы напрасно теряем время с этим толстым армянским поросенком. Только зря давали деньги мальчику из администрации... Лучше бы он свел нас с генералом!
Адамян, не оборачиваясь к Мирзоеву, напряженно вслушивался. Седлецкий знал, что полковник понимает равнинный шаонский, имеющий, в отличие от горного, много тюркских корней. На этом и строилась игра.
- Виноват, - сказал Седлецкий Мирзоеву подобострастно. - Но в Москве мне говорили, что генерал ничего не решает без этого человека...
- Правильно! - по-русски перебил Адамян. - Правильно говорили. И не поросенок я, а кабан.
Кабан! Вот с такими клыками!
И показал с помощью двух рук - с какими. Седлецкий и Мирзоев обескураженно промолчали.
- Ладно, прощаю, - сказал Адамян. - Но попрошу в моем присутствии говорить только по-русски.
Наслаждаясь замешательством сотрапезников, он налил себе водочки.
- Начнем с чистого листа. Вы такие же москвичи, как я парижанин. Хоть в зеркало иногда смотритесь, что ли... Кто в Шаоне стоит за вами?
- Не ваше дело, - буркнул Седлецкий. - Достаточно, что за нами стоят реальные деньги. На этом и остановимся. Или вы работаете с нами, или мы уходим.
Адамян долго молчал, бесцельно поигрывая вилкой.
- Хорошо, - решился он. - Не станем тревожить генерала, разберемся сами. Итак?
- Два десятка машин, - сказал Седлецкий.
' _ Однако, однако! - удивился Адамян. - А самолеты вам не потребуются?
- Потребуются - попросим.
- А вы знаете, что за машины придется платить настоящими деньгами?
- Вот такими? - достал пятидесятидолларовую бумажку Седлецкий. - Знаем. Но это не все. Нам нужна и другая техника.
- Остряки, - нахмурился Адамян. - Другая техника... Где же я ее, интересно, возьму?
- Потеряете. Начинается передислокация, неразбериха...
- Та-ак! А эти сведения откуда? Тоже из Москвы?
- Да ладно тебе дуру гнать, полковник, - неожиданно вступил в разговор Мирзоев. - Могу назвать номер приказа о передислокации. Мы в Шаоне умеем не только плясать перед боем. В общем, с тебя -двадесятка "КамАЗов", стрелковое вооружение в расчете хотя бы на полк и пяток установок залпового огня. А мы тебя не обидим.
- Вы, часом, не собираетесь объявлять войну Турции, господа хорошие?
- Для этого понадобится сначала пройти через Армению.
Мирзоев встал и приказал Седлецкому:
- Расплатись тут... А тебе, полковник, позвоню завтра. Успеешь провентилировать вопрос?
- Постараюсь, - задумчиво сказал Адамян.
Мирзоев направился к выходу.
- Какой у тебя начальник, э с а у л! - сказал Адамян. -Ладно, запиши телефончик.
- Я его знаю, - сказал Седлецкий, бросая на стол деньги.
15
"Россия вступила в полосу умопомрачительных массово-политических аттракционов - введенный президентом особый режим правления, чрезвычайные сессии и съезды, плебисциты, референдумы.
На сессиях и съездах вынесут приговор одним, на плебисцитах-референдумах - другим. А между делом посадят на скамью подсудимых учредителей ГКЧП, если только ее не освободят под размещение инициаторов введения особого режима правления.
С новым нас, дорогие соотечественники, 1937 годом!"
В. Гущин.
"С новым нас 1937 годом".
"Независимая газета",
1993, 27 марта.
Старые корявые яблони за домом вовсю цвели.
Небольшой ночной дождик сбил часть цветов, и в молодой траве лепестки их казались розовыми снежинками.
Солнце только встало, и его лучи светили в каплях, словно самоцветы. За серым штакетником открывалась пустынная дорога к станции, а за дорогой поле изумрудной озими, умытой небесной влагой. Высокую прозрачную тишину нарушало лишь теньканье синиц, прижившихся в саду.
Узкая дорога под солнцем начала парить. В крохотных, на глазах исчезающих лужицах шевелились красные дождевые черви, мигрирующие с одной грядки в другую. Переселение червей обещало долгое тепло, и Акопов радовался за всех огородников в округе. Хотя его, конечно, совершенно не волновали собственные виды на урожай.
Утреннюю разминку он делал по старинной системе "Шань Лун", что приблизительно означало "Дух дракона". Смысл нагрузок по этой системе заключался в интенсивном дыхании и постепенном, как бы перетекающем напряжении из одной группы мышц в другую. При этом обязательно надо было представлять, какой он, Акопов, страшный, какой грозный, как тяжело и одновременно грациозно скользит Ван Лун, Великий Дракон, по грешной земле, вдыхая озон, а выдыхая пламя... Все быстрее и быстрее несется его могучее, защищенное панцирем тело, все мощнее взмахи гремучих крыльев...
