Д. Пален - Живой товар
Он вернулся в машину, напился, спросил Колю:
— Попить хочешь?
Раньше не давал, при ране в живот нельзя, но теперь что уж… Не отозвался Коля — видно, отключился: то ли от потери крови, то ли от тряски, а может, поверил, что едет к спасению, в больницу, и перестали его нервы держать. Так тоже бывает.
За машину Мюллер был спокоен. Ее специально готовили для таких поездок. Никто и никогда по номерам не сможет вычислить ни имени владельца, ни названия фирмы. Номерной знак принадлежал «Москвичу», который уже год ржавел в чужом дворе. Номер же двигателя мог указать на владельца «Мерседеса-230», проживающего в городе Липецке по улице Гвардейцев, 44. Мюллеру было доподлинно известно, что по этому адресу уже года четыре стоит памятник тем самым гвардейцам. И так в машине было со всеми номерами.
Кононенко торопливо побросал в кейс все документы на машину, мелочи из бардачка — что может пригодиться по дороге или потом, что бросать здесь противопоказано…
Проверил карманы у ребят: как положено, документов у них при себе не было. Только сердце у Коли еще билось.
— Не повезло тебе, Коля, — повторил Мюллер. — Прости, братан.
Он знал, что долго еще будет ощущать под ладонью это биение. И будет ему страшно: вдруг и его вот так же бросят когда-нибудь умирать… Ладно, чего уж там — никто не живет вечно. Придет мое время — и я следом отправлюсь, и так уж лет десять переходил на этом свете, давно должен был лежать где-то под кучей камней, в лучшем случае — на Втором городском, в воинских рядах, в цинковом гробу…
Впрочем, умного человека так легко Она не достанет, за умным Ей еще бегать и бегать…
Он еще раз осмотрел салон. Нормально. Вытащил из-под сиденья тряпочку — такая у каждого водителя есть, хоть на «мерсе», хоть на «порше», а руки обтереть приходится. Вынул из замка ключики, вышел, отпер крышку бензобака. Снова оглядел дорогу — пусто… Хотя, кажется, за бугром, километрах в двух, чуть засветилось — похоже, дальние фары.
Все, тянуть нельзя.
Он затолкал конец свернутой жгутом тряпочки в горловину бака, перевел дух, чиркнул зажигалкой, подождал, пока побежал по волокнам ленивый огонек, а потом кинулся на водительское место, выбросил на дорогу свой кейс, передвинул рычаг коробки на нейтраль и отпустил ручник. «Мерседес» постоял, словно в раздумье, а потом медленно-медленно начал скатываться назад. Мюллер, оглядываясь на горящую тряпочку, выбрался из машины и принялся подталкивать ее, упираясь в стойку двери. Скорость нарастала медленно, а тряпочка все разгоралась…
Наконец «мерс» собрался с духом и покатился вниз все решительнее. Мюллер отскочил в сторону, чтоб открытая дверца не толкнула.
Секунды тянулись бесконечно долго, темно-серый автомобиль уже слился с ночной темнотой, только чуть мерцал огонек, все дальше, дальше… И вот затарахтело внизу — это тяжелая машина сносила деревянные столбики, — потом глухо ухнуло, и через секунду полыхнуло в русле пламя.
— Пусть вам земля будет пухом, Витюша и Коля, — проговорил Мюллер серьезно и пошел подбирать кейс.
Сейчас ему надо было найти грунтовку на север, протопать километра два или три до железной дороги и выйти к платформе «470 километр». По шоссе сейчас лучше в город не добираться.
Глава 21
ДОГАДКИ И ПРОРОЧЕСТВА
В пятницу двадцать восьмого, утром, часов в десять, позвонил Дима и, толком «здрасьте» не сказав, выпалил:
— Девочка приехала! Бросай все и бегом к ней!.. Я еще с полминуты с ним поговорила, положила трубку — и села. Ножки подкосились. В общем, к тому шло, и я, по идее, была морально подготовлена, но в душе я как-то не ждала, что все случится так быстро. А ведь назревало оно давно и первый гром заворчал на горизонте еще во вторник, хотя я сама только потом сообразила, что это и вправду гром.
* * *А во вторник с самого утра раздался звонок из «Татьяны» — наш глава с бухгалтером приглашаются на традиционное полугодовое совещание.
Что-то рано в этом году. Обычно это торжественное событие с раздачей премий и зуботычин приходится на самый конец июня, а сегодня только двадцать пятое. Непонятно…
Лаврук поспешил о радостном мероприятии уведомить Галину. А она терпеть не может ходить в «Татьяну» — с тамошним главбухом у нее страшные контры. Мы же филиал, поэтому приходится отчитываться, ее можно понять… Ходит, куда ей деваться, но скрепя сердце.
Однако сегодня Галина сказала так:
— Никуда я не пойду! Баланс кто-то делать должен?
— Но нас-то приглашают двоих!
— А ты возьми кого-нибудь из девочек — все равно сегодня мертвый день.
— Галина!
— Вот что, шеф, реши раз и навсегда, что тебе важнее — бухгалтерия или прогиб перед начальством.
Шеф покивал: он, конечно, знал, что важнее.
Мы все были свидетелями этого разговора, поскольку он происходил в дневное чаепитие, перенесенное по случаю совещания с перерыва на двенадцать часов.
— Ну, девочки, кто пойдет? — осведомился Лаврук. — Ты, Ася, или Юлия?
Юлька тут же заявила:
— У меня сегодня здесь куча дел. Не могу.
На самом деле она сегодня туфли новые надела и натерла ногу так зверски, что о лишних перемещениях и думать не могла.
— Я пойду, — сказала я.
А что, в самом деле? Совещание назначено на два. Значит, часов в пять-шесть закончится. И разойдемся мы по домам — не возвращаться же в контору. Тем более если клиентов нет.
Только до Димы дозвониться надо, чтобы он меня у подъезда не ждал. Юлька вчера нас увидела, бровки подняла… Но сегодня ни слова не сказала. Молчит, ждет, пока сама все расскажу. А я не тороплюсь…
— Хорошо. Значит, готовься — к двум часам.
С шефом нашим очень удобно ездить: все на машине. Ни тебе эскалаторов, ни давки в метро…
Особенно хорошо было на курсах. Вот тогда уже мы поездили! Поглядели! Издали даже Припять видели, страшно — мертвый город. Каким-то чудом Лаврук пропуск в зону получил…
— Асенька, тебя к телефону. — Анечка уже на рабочем месте, но пользуется отсутствием клиентов, чтобы по батюшке не звать.
— Да.
— Это я.
Колесников, собственной персоной! Лично! Какая честь, мадам!
— А, привет!
— Ты как там?
— Ничего, порядок.
— Вечером как обычно?
— Нет. В два уезжаю на совещание в центр. Сколько пробуду — не знаю.
— А приблизительно?
— Ну, часов до шести…
— Слушай, это в «Татьяне» будет? Возле «Мелодии»?
— Да.
— Ну, тогда я тебя встречу. Около собора в шесть.
— А если закончится раньше?
— Тогда езжай домой.
В этом весь Колесников. Он принял решение — и все, никакой бульдозер его не сдвинет. А может, так и надо? Не сушить мозги, не рассусоливать, не делать из решения проблему? В конце концов, вопросы, которые мы в своей обыденной жизни решаем, настолько ерундовые, что хоть так реши, хоть этак — ничего не изменится, так что самое лучшее — с ходу решить как угодно, и с плеч долой…
Правда, тут вопрос не самый обыденный. После того как он так убедительно доказал, что у нас в фирме опасно, он два или три раза в день звонил. А вечером встречал, чтобы домой довезти.
— Хорошо. У собора в шесть, — согласилась я.
— Тогда до вечера. Целую.
Я положила трубку. Странно было после стольких лет полной свободы вдруг стать вновь опекаемой. Но и приятно тоже. Даже очень. В конце концов, что такое полная свобода? Полное одиночество.
Анечка наш разговор так старательно не слушала, что у нее даже ушки побелели. Еще бы, событие-то какое — у Аськи, «аксакала», мужчина завелся! Но я виду не подаю, не замечаю вроде, как фирма по случаю безделья от любопытства заходится.
Дело к часу — пора и красоту наводить. Спеца, конечно, приглашать не будем, сами с усами. Я умылась и нанесла на себя новое свежее лицо. Шеф выдал ЦУ — и Юлька с Валей материалы для совещания готовить начали. А я сижу, как королева, бездельничаю.
Выехали без четверти — ровно в два были на месте.
Собрались сегодня все шефы филиалов. Кто с бухгалтером, кто с личным секретарем. Я их почти всех знаю — даже приятно встретиться было. С некоторыми.
Начальство о деле говорить стало: прибыль, рентабельность, пожарники, налоговая, санэпидемстанция… Пришлось слушать очень внимательно, чтобы потом все это своему домашнему Мегрэ пересказать. Даже записывала что-то. Хорошо бы Дима не прав оказался…
Прошло полтора часа. Манохин перекур объявил. И зал пора проветрить: лето все же…
Перекур в представлении нашего генерального — как чаи у Лаврука. То есть все, кроме супа. В данном случае это был именно чай и сладости всякие.
Сидим, беседуем. Рядом свободный стул оказался, его Игорь Воропаев занял, наш завснаб-завсклад. Тоже давний знакомец. Когда-то даже пытался ухаживать за мной — не сложилось. Парень-то он неплохой, только не моей породы. Но ничего, без обид, приятелями остались.
