Лин Гамильтон - Мальтийская богиня
Весь день я старалась не думать о нашем разговоре с Мариссой и о ее возможной причастности к убийству Мартина Галеа. Предложение Анны, решила я, может быть, как-то скрасит мой досуг и развеет тревожные мысли. И я, как овца на заклание, побрела со всей группой.
Рынок под открытым небом был расположен вдоль узкой наклонной улицы с удачным названием Мерчант-стрит, что значит Торговая улица. Почти каждое утро это оживленное место перекрывалось для проезда любого вида транспорта, продавцы устанавливали временные лотки прямо посередине и бойко торговали всем от кассет до футболок и полотенец.
В тот день улица как никогда была запружена, и хотя мы все вместе начали свое шествие по ней, тем не менее, вскоре я потеряла из виду Виктора, Анну, Софию и остальных девочек. Правда, время от времени наши пути снова пересекались, стоило нам оторвать взгляды от предлагаемых товаров. Вдруг в толпе я увидела Мариссу и Иосифа, но они не заметили меня.
Шаг за шагом я пробиралась вперед, прижимаясь к краю улицы, как вдруг чья-то сильная рука, показавшаяся из двери соседнего дома, утащила меня в темноту. Это был Великий Белый Охотник.
— Нам нужно поговорить! — прошипел он. — Есть нечто, что вам следует знать, и это «нечто» не слишком хорошее. Вы и все остальные — в смертельной опасности!
От этого небритого человека разило алкоголем и потом. При пристальном рассмотрении я заметила, что его некогда стильная шляпа теперь имела грязный и затасканный вид, так же как и его рубашка. Меня замутило, я вывернулась и побежала. Я была убеждена, что он станет меня преследовать, и рванула сквозь толпу к центру рынка в поисках хотя бы одного знакомого лица.
Наконец я остановилась и оглянулась посмотреть, не бежит ли он за мной. Когда страх исчез, ему на смену пришел гнев.
— Ну хватит! — сказала я себе, а затем, вместо того чтобы спасаться бегством, преисполненная решимости, отправилась за ним. Я была твердо намерена высказать ему все, что о нем думаю.
Он долго не попадался мне на глаза, но потом далеко в толпе мелькнула его шляпа. Я как можно быстрее последовала в том направлении. Мне удалось держать его на прицеле, и я видела, как он свернул на соседнюю улицу. Добежав до угла, я заметила, как ВБО входил в собор Святого Иоанна — место, где мы провели озадачившую нас обоих беседу в склепе.
Когда я подошла к церкви, туристическая группа неспешно заполонила весь проход, оттеснив меня в сторону. Я вошла, наконец, внутрь, но Охотника и след простыл. Быстрым шагом я прочесала все капеллы, начиная от алтаря, но его нигде не было.
Ворота в склеп на сей раз были замотаны цепью, на которой висел амбарный замок. Пытаясь не спускать глаз с главного входа, я сначала заглянула в ризницу, а затем пошла по правой стороне церкви. Его не было и там. Может быть, он вышел из собора, пока я ходила по капеллам, но решила проверить еще одно место — музей при кафедральном соборе.
Я заплатила за вход и быстро прошла первый зал, где во всем великолепии красовалось полотно Караваджо. Затем я прошмыгнула по коридору наверх в зал с грандиозными гобеленами на стенах. Едва я миновала его, передо мной встал выбор — налево или направо. Я прислушалась, но было тихо: ни посетителей, ни служителей музея. Я выбрала правый проход, поскольку левый вел к выходу, и прошла узким коридором с окнами, выходящими на улицу. Минуту-другую я колебалась — выглянуть или нет, — но я не сдержала любопытства. Лавочники начали понемногу собирать свои товары, что вызвало еще более хаотичное движение на улице. Прямо под окнами я увидела Анну, а чуть дальше — Мариссу с каким-то человеком, возможно, что с Иосифом, хотя я не разглядела его лица.
Отойдя от окна, я повернула направо и дошла до конца коридора. Этот зал был последним. Еще одна экспозиция гобеленов, несколько стеклянных витрин с манускриптами, и ни души. Я быстро обошла зал, чтобы убедиться, что ВБО не спрятался за одной из витрин, даже ощупала гобелены, за которыми тоже можно было укрыться, но тщетно. Возвращаясь, я снова выглянула из окна. Анна и Виктор изучали кассеты у одного из лотков, а София и Энтони мило болтали на дальней стороне улицы. Мариссу я не увидела. Пересекая зал с гобеленами, я хотела было направиться к выходу, но какая-то сила заставила меня завернуть в рыцарский зал. Я не сразу его заметила, потому что зал освещался тускло, видимо, чтобы защитить экспонаты от пагубного воздействия света.
ВБО стоял в дальнем конце зала и смотрел на одну из стеклянных витрин, изучая доспехи. Я чуть ли не трусцой подбежала к нему, чтобы напугать его так же, как он меня. Но ВБО, или кто бы он там ни был на самом деле, спасся от встречи со мной навсегда.
Он был убит выстрелом в голову, хотя еще держался на ногах, попав в крепкие объятия рыцарских доспехов и напоровшись на длинный меч.
Часть третья
Ахриман
Глава десятая
Он подходит. Оттоманский флот. Тридцать тысяч сильных воинов. На берегу пылает сигнальный огонь. Мои люди спешат в укрытие, но тщетно. Повсюду отвратительный запах смерти. Рвы заполнены гниющими трупами, безглавые тела, обагренные кровью, плавают на крестах в бухте. Но ослепленные верой рыцари все еще сопротивляются, продолжая бой.
Возможно ли это? Этот флаг? Рыцарский крест? Битва закончилась победой? Когда же наступит мир?
— Не желаете поделиться впечатлениями? — как бы между прочим спросил Лучка, передавая мне большой поварской нож и пучок петрушки и жестом приглашая меня к шинкованию зелени. Это было на следующий день после обнаружения тела в музее.
Безусловно, меня снова вызвали в участок Флорианы. На этот раз у Табоне был выходной, и я силилась выдержать допрос, проводимый другим полицейским, который, очевидно, решил, что вера Табоне в мою невиновность пошатнулась. Это легко объяснялось наличием двух трупов, найденных именно мною — иностранкой, прибывшей на мальтийские берега с весьма нелепой миссией. Я ничего не рассказала о неприятном для меня эпизоде на рынке, не упомянула ни разу о предыдущих своих встречах с убитым, потому как решила дождаться Табоне, даже если это грозило мне ночью за решеткой. Я хорошо поняла одну вещь, пока дожидалась детектива Табоне: у полиции не было против меня никаких улик.
Табоне смогли дозвониться только на рассвете, а меня до этого часа оставили под охраной канадца. Роб взял машину, отвез меня домой и, надо отдать ему должное, повел себя очень тактично. По дороге домой он поинтересовался моим самочувствием после всех перенесенных потрясений и, получив односложный ответ, больше не беспокоил меня никакими расспросами. По приезде я сразу же легла в постель и проспала как убитая до вечера.
* * *Когда я спустилась вниз, Роб уже хлопотал на кухне. Облачившись в поварские доспехи, я имею в виду фартук и серповидные очки для чтения, он пялился на клочок бумаги — рецепт, разложенный на углу стола. Должна признать, я повела себя подкупающе любезно.
— Что вы готовите? — опередила я его.
— Что-то под названием говядина с оливками, если я правильно разобрал надпись, — ответил он. На картинке говядина, нарезанная тонкими ломтиками, была завернута в рулет и нашпигована свининой, рублеными яйцами, томатами и сдобрена сухими пряностями. — Все должно готовиться под соусом из красного вина, лука и томатов. Я решил приготовить местное блюдо. Очень милая женщина в бакалее дала мне подробную инструкцию, — добавил он, ткнув указательным пальцем в мятый клочок бумаги.
— Я смотрю, вы хорошо ладите с торговками, — сказала я, вспомнив дам из пекарни в Меллихе.
— Разве? — с ухмылкой ответил он. — Я нашел тот самый бакалейный магазинчик, о котором рассказывал, помните? Мы теперь с хозяйкой на короткой ноге. Но сначала я долго кружил по окрестностям. Вы, например, не обращаете внимания на дорожные знаки, потому что уверены, что дорога приведет вас в Сиджеви. Но это вовсе не означает, что вы следуете к указанному населенному пункту. Вы просто двигаетесь в общем направлении. Это нечто вроде обходного пути на автостраде, понимаете?
Я кивнула.
— И еще о местных дорожных правилах. Теоретически я знал, что мне следует принять вправо. Я говорю теоретически, потому что ни для кого здесь не существует никаких правил. Раз уж вы купились на все это, принимайте автомобильную поездку как нечто la joie de vivre — «радость жизни», скажем так. Если вас не пугают вмятины на капоте, тогда все это становится нормой. Я уже попривык к этой машине, и мне не дает покоя вопрос, зачем «Форд» и «Дженерал моторс» придумали вторую скорость. Теперь, после приятного отступления, нам нужно вернуться к главной теме, — сказал он, сверля меня взглядом поверх очков.
— К какой же? — Я старалась сложить веточки теперь уже укропа в аккуратные рядки, чтобы затем их мелко порубить.
