Джек Хиггинс - Исповедальня (Час охотника)
Его раздумья прервал звонок. Кассен услышал в трубке голос Девлина.
- А, так вот ты где.
- А ты где?
- Встречаю в дублинском аэропорту гостью, очень милую молодую женщину. Она тебе понравится. Мы могли бы поужинать вместе.
- Неплохая идея, - спокойно ответил Кассен. - Я согласился сегодня вечером прочитать проповедь в деревенской церкви. Служба заканчивается в восемь. Потом я свободен.
- Будем рады видеть тебя.
Конечно, можно было бы и сбежать, но куда и зачем? Во всяком случае, его внутренний голос подсказывал, что в этой драме предстояло выдержать, по крайней мере, еще один акт.
- А бежать тебе некуда, Гарри Кассен, - тихо произнес он.
Когда Гарри Фокс с Татьяной вошли в зал прилета, Девлин в черной фетровой шляпе и пальто, с сигаретой в зубах, прислонившись к колонне, уже ждал их. Заметив пару, он улыбнулся и двинулся навстречу.
Таня сияла.
- Я так возбуждена. С ума сойти, что творится!
- Ну, теперь вы можете успокоиться, - заметил Фокс. - А мне пора. Обратный рейс через полчаса. Побегу на регистрацию. Мы будем поддерживать связь, Лайам.
И он исчез в толпе. Девлин взял Таню под локоть и повел к выходу.
- Приятный мужчина, - заметила она. - Вот только где он потерял руку?
- Одним прекрасным вечером в Белфасте он поднял какую-то сумку, внутри которой оказалась бомба, и недостаточно быстро отбросил ее. Однако электронный протез, который ему поставили, отлично ее заменяет.
- Вы так спокойно об этом говорите, - сказала Таня, когда они уже шли к стоянке.
- Он не очень-то любит, когда его жалеют. Сама жизнь научила Гарри этому. Сначала Итон, потом - гвардия. Там умеют приучить человека смиряться с неизбежным и жить дальше. - Он помог Тане сесть в свою "альфа ромео". Как и этот старый осел Фергюсон, Гарри относится к породе "истинных английских джентльменов".
- А вы разве нет?
- Боже упаси, от таких слов моя мать перевернулась бы в гробу, - сказал он, трогаясь с места. - Так, значит, после моего отъезда из Парижа вы все перерешили. Что же произошло?
Она рассказала обо всем: о Белове, о телефонном разговоре с Масловским, о Шепилове и Туркине и, наконец, об Александре Мартине на Джерси.
- Значит, они не только шли по следу, но даже поджидали вас на Джерси? Как они могли узнать?
- В отеле я звонила в регистратуру насчет расписания поездов, ответила Татьяна, - правда, не назвала при этом ни фамилии, ни номера. Может быть, Белову удалось получить информацию там, где ее следовало искать.
- Может быть. Во всяком случае, теперь вы здесь. Поживете пока в моем доме в Килри. Это недалеко отсюда. Как только мы приедем, я попытаюсь договориться о завтрашней встрече, на которой вам придется просмотреть кучу фотографий.
- Будем надеяться, что из этого что-нибудь выйдет, - сказала она.
- Мы все на это надеемся. Так или иначе, но сегодня вечером мы сможем спокойно отдохнуть, а компанию нам составит один мой хороший друг.
- Что, интересный человек?
- Тип человека, которого редко встретишь у вас на родине. Отец Гарри Кассен, католический священник. Он вам наверняка понравится.
Из своего кабинета Девлин позвонил Макгинессу.
- Она приехала и будет жить у меня. Когда мы можем встретиться?
- Это не проблема, - ответил Макгинесс. - Ты уже слышал, что случилось с Черни?
У Девлина от удивления поднялись брови:
- Нет.
- Сегодня после обеда он разбился при падении из окна верхнего этажа Тринити-колледжа. Вопрос: выпал сам или ему помогли?
- Вполне может быть, что его смерть пришлась кстати, - высказал предположение Девлин.
- Да, особенно для его приятеля, - заметил Макгинесс. - Ну, если этот парень мне попадется!
- В общем, надо организовать встречу с нашей дамой, - сказал Девлин. Может, она его все-таки узнает.
- Если это произойдет, я снова стану ходить на исповедь. Хорошо, я все организую. Пока, еще позвоню.
Девлин был занят на кухне приготовлением бифштексов. Таня открыла дверь террасы и услышала орган, звуки которого доносились со стороны сада. Она подошла к Девлину и спросила:
- Что это?
- Тут у нас рядом женский монастырь с хосписом, а его часовня служит деревенской церковью. Сейчас отец Гарри Кассен закончит молитву и придет к нам.
Таня вернулась обратно в комнату и остановилась перед дверью террасы. Эта музыка нравилась ей, и не только потому, что звуки органа действовали умиротворяюще. Тот, кто сидел за инструментом, играл превосходно. Она прошла через газон и открыла калитку в стене сада. Часовня, из окон которой падал мягкий свет, выглядела очень живописно и словно приглашала войти. Она зашагала по дорожке и нажала на дубовую дверь.
Внутри было лишь несколько жителей деревни, два человека в инвалидных колясках - явно пациенты хосписа - и несколько монахинь. За пультом органа сидела сестра Анна-Мария. Инструмент оказался не очень хорошим, влажный воздух определенно покорежил его трубы, но сестра, до поступления в монастырь проучившаяся год в парижской консерватории, была хорошей органисткой.
Зал церкви, освещенный преимущественно свечами, окутывали умиротворяющие тени. Светло и умиленно звучали голоса монахинь, певших хорал. Перед алтарем священник молился за всех грешников мира, нечестивыми деяниями пытавшихся лишить себя бесконечной любви и милости Господа.
Пораженная благостной атмосферой, царившей здесь, Таня присела. Никогда в жизни она не присутствовала на такой службе. Священник перед алтарем был, конечно, главным действующим лицом, и его торжественная фигура так же, как и вся церемония, произвела на нее огромное впечатление.
Служба продолжалась. Почти все молящиеся подошли к алтарю для святого причастия. Она наблюдала, как священник переходит от одного верующего к другому, наклоняет голову и бормочет ритуальную формулу, и вдруг Таню охватило странное беспокойное чувство. Ей показалось, что этого человека она видит не в первый раз - что-то слишком знакомое было в его движениях.
Когда служба окончилась и все получили отпущение грехов, священник со ступеней алтаря обратился к общине со следующими словами:
- Каждого из вас я хотел бы просить во все последующие дни включить в свои молитвы Святого Отца, приезжающего в Англию в это тяжелое для нее время. - Он сделал еще шаг, и свет свечей упал на его лицо. - Молитесь о том, чтобы его молитвы вместе с вашими придали ему сил для выполнения возложенной на него великой миссии.
Взгляд священника скользнул по верующим, и в какой-то момент Тане показалось, что он смотрит прямо на нее. Ужасный шок парализовал ее. Это лицо! Это то самое лицо, которое с самого детства преследовало ее во сне! Конечно, оно постарело и выглядело более добродушным, но, вне всякого сомнения, это было лицо Майкла Келли, названного Качулейном.
То, что происходило дальше, было странным, но не таким уж удивительным, если учесть обстоятельства. Шок был настолько сильным, что лишил ее, казалось, последних сил. Она так и осталась сидеть в полутемном зале, хотя верующие уже вышли, а Кассен с министрантами отправился в ризницу.
В церкви воцарилась полная тишина, а Таня сидела и пыталась сообразить, что же все-таки произошло. Значит, Качулейн был отцом Гарри Кассеном, другом Девлина, и это сразу почти все объясняло. Господи, подумала она, что же мне теперь делать? Но тут дверь ризницы распахнулась, и оттуда вышел Гарри Кассен.
В кухне Девлин закончил колдовать над едой. Он заглянул в духовку, тихонько присвистнул и крикнул:
- Вы уже накрыли на стол?
Ответа не последовало. Он прошел в гостиную. Стол не накрыт, Тани нет. Тут ему бросилась в глаза открытая дверь на террасу. Девлин снял фартук и выбежал в сад.
- Таня? - крикнул он и увидел отворенную калитку в стене сада...
На Кассене был черный костюм с белым стоячим воротничком. Он чуть замешкался, когда обнаружил Танино присутствие, но виду не подал. Во время службы он почти сразу заметил ее. Появление незнакомого человека в деревенской церкви само по себе бросалось в глаза, а при нынешних обстоятельствах не приходилось особенно гадать, кто бы это мог быть. И тут же в его памяти всплыл образ ребенка, той малышки, которая много лет назад в Друморе пыталась оттолкнуть его, когда он взял ее на руки. Глаза вообще не меняются, а ее взгляда Келли не мог забыть никогда.
У загородки он повернулся к Тане спиной и преклонил колена перед алтарем. Таня, которую не отпускал охвативший ее ужас, заставила, наконец, себя встать и бросилась бежать по центральному проходу церкви. Она шмыгнула внутрь одной из исповедален. Когда Таня закрывала ее, дверные петли тихонько скрипнули. Таня слыхала, как гулко отдавались в пустой церкви шаги Качулейна. Они приблизились и замолкли.
Он тихо сказал по-русски:
- Я знаю, где вы, Таня. Можете выходить.
Вся дрожа, она встала. Его лицо было серьезным и спокойным. Он продолжал по-русски:
- Сколько лет прошло...
