Фридрих Незнанский - Главный свидетель
– Представляю. Ну ладно, как они, так буду теперь и я. А я вам тоже кое о чем интересном расскажу, о чем, наверное, никогда бы и не стал говорить… Вот же суки!..
– Давайте будем по порядку, – предложил Гордеев.
– Да, давайте. На чем я остановился?
– На желании вернуть обвинение тем, кто его заслуживает.
– Правильно. В тот вечер я ушел от Инны Александровны довольно рано, а Гришка остался. Сказал, что надо еще какой-то чисто семейный вопрос с ней решить. А мне даже в голову прийти не могло! Верите?
– Верю. А как вы у нее оказались-то?
– Ой, дурь собачья! Теперь вспоминать просто стыдно. Она попросила Гришку помочь ей мебель в квартире передвинуть. Ну а он меня на помощь позвал.
– Она так близко знала его, что могла попросить о подобном одолжении?
– Ну а как вы думаете? Жених дочери будущего твоего мужа? Они же с Валентином Васильевичем уже, кажется, даже заявление в ЗАГС подали, там какие-то дни у них вообще оставались. А Лида успела заявить и отцу, и, естественно, Юлии Марковне, что беременна от Гришки. Сперва там крик был, а потом как-то затихло. И тоже скорая свадьба намечалась… если бы не это…
– Значит, вы…
– Передвинули диван, поменяли местами два шифоньера, а потом я выпил чашку чаю и ушел. А он остался. Вопрос свой решать…
Глава седьмая НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Всего могла ожидать Лидия, но только не такого разговора со своим «почти родственником».
Юрий Петрович был все еще в командировке, Филя занимался делами. После встречи с Юлией Лида, естественно, тут же все выложила помощнику Гордеева, тот выслушал, но как-то не очень внимательно, так показалось ей, после чего попросил временно ему не звонить и вообще не предпринимать никаких действий. А лучше взять небольшой отпуск и провести его с сыном дома. Пореже выходить на улицу.
Она не поняла, чем вызвана эта странная осторожность. А объяснять он не стал, просто сказал, что сам будет звонить. Но если он срочно ей потребуется, вот телефон «Глории», куда она может позвонить, и ему немедленно передадут.
Действительно, какие-то прямо-таки шпионские страсти. Все это стало раздражать. И тут вдруг звонок. От «почти родственника».
– Добрый вечер, Лидуша! – так ее обычно называл лишь один человек – Илья Андреевич Носов.
– Здравствуйте, – сухо ответила она.
– Ты чего, не рада слышать? – почти изумился тот, но Лида сразу почувствовала фальшь, не надо быть для этого большим психологом.
– Я сейчас как-то не думаю об этом, извините, дядя Илья. Не до родственных чувств, понимаете?
– Понимаю, дорогая моя, и искренне сочувствую. У самого тоже нечто похожее, да… – произнес он огорченно. Интересно, с чего бы это? – А как наш малыш? Здоров ли? Может, какая помощь нужна? Мы же все-таки близкие люди, правда? Да и Васенька твой мне совсем не чужой. Несмотря ни на что, я ведь говорил тебе, что готов всегда…
– Не надо повторяться, я все слова помню, – оборвала его Лидия. – Только малыш не «наш», а исключительно мой. И ничей более. И родственники мне по его отцовской линии как бы совсем не нужны.
– Ай-я-яй, деточка! Ай, нехорошо… – снова огорчился Илья Андреевич. – Я понимаю, нервничаешь, страдаешь… Да, причин для огорчений у нас у всех, к сожалению, немало. – Он вздохнул и продолжил: – Но надо потерпеть, надо, деточка… Я, собственно, что хотел тебе сказать, вот послушай старого и любящего тебя по-прежнему человека… Мне тут, было дело, Юлия намекнула по поводу твоего демарша. Ну с моим племянником. И я, как услышал, сразу подумал, что ты молодец и умница. В конце концов, не получилось у вас с Гришкой-то. Что поделаешь, не только твое, но и мое горе. А уж я-то размечтался, старый дурак: вот и у него семья состоится, я дедом стану, нянчить маленького, а? Не вышло. Обидно. Потом подумал: может, в самом деле Андрюшка, а? Он-то тебя вон как всегда любил! Да небось и сейчас не остыл. Наша порода – один раз и на всю жизнь.
– Особенно Гришка! – поддакнула она.
– Да ну его к бесам! Сам себе жизнь ломает, дурак… Но я об Андрее. Ты ж ведь в общих-то чертах уже знаешь, что тогда случилось. Юлия успела мне доложить о вашем с ней разговоре. Я Валю имею в виду.
– Ошибся ты, дядя Илья, не по адресу обратился. И Юле своей скажи, чтоб получше врать научилась!
– Ну-ну-ну, не горячись, деточка! Никакого тут вранья и близко нет. А Вале в этом его некрасивом деле я просто вынужден был помочь. Вот так-то! И не надо, как говорите вы, молодежь, эти ваши ля-ля! А что касается Андрея, то он, как я считаю, просто подвиг совершил, взяв вину на себя. И я обещал ему свою помощь. И уверяю тебя, что не отказываюсь от нее. Просто раньше даже заикнуться было нельзя, чтоб ему устроить там какие-либо послабления, изменения в лучшую сторону. Понимаешь меня? В худшую – это сколько угодно! – Голос Носова-старшего вдруг сделался будто металлическим. – Совсем плохо сделать – можно! Опустить, убить – что угодно! Ты слышала или, может, читала, как некоторых опускают на зонах? Нет? Это значит – устраивают над ними групповое насилие, а потом мордой в дерьмо, чтоб до конца своих дней помнил. И знал свое место!
– А зачем вы мне про эту гадость рассказываете? Стращаете? Или как?
– Вот именно – или как! Тебе Юлька, поди, сообщила, что ряд необходимых действий я уже предпринял. Ему будет в самое ближайшее время серьезное послабление. Может быть, даже переведут поближе к Москве, видеться сможете. А потом за хорошее поведение, раскаяние там и прочее, скостят ему срок до половины, а там, глядишь и очередная амнистия намечается. Вот и увидит он максимум через год желанную волю. На законных основаниях, ясно?
– Ничего мне неясно! И по-моему, все это новое вранье. Просто чтоб заставить меня отказаться от адвоката. Но – поздно, я ему огромные деньги заплатила.
– Сколько? – с насмешкой спросил Илья Андреевич.
– Двадцать тысяч! Долларов!
– Батюшки, откуда же у тебя такие деньжищи, маленькая моя?
– Свои были и отец добавил!
– А-а, так это он из тех, что у Инки брал? Ну что ж, нашел наконец хоть какое-то применение… Ладно, это не бери в голову. Я готов сейчас подослать к тебе своего шофера Витю, ты его помнишь, и он привезет тебе пятьдесят тысяч. Тех же самых – «зеленых». Это тебе будет компенсация. А адвокату скажи, что свой гонорар он может не возвращать, вот тебе и овцы сыты, и волки – того, а? Верно, Лидуша?
– Не надо ко мне никого присылать. А с адвокатом я еще не разговаривала, нет его в Москве, уехал он к Андрею. Когда вернется, не знаю. Все это я уже подробно изложила вашей Юле, и если она что не так вам донесла – не моя вина. Что еще вы от меня хотите?
– Ух ты какая, понимаешь, сердитая! Да ничего я в принципе от тебя не хочу. Я просто боюсь, что ты наделаешь глупостей, а расхлебывать придется нам всем. И на свет всплывет такое, о чем лучше бы даже во сне не вспоминать. Послушай, Лидуша, любящего тебя человека, уймись, пока не поздно! Не накличь беды и на свою, и на чужие головы! Дело говорю!
– Не знаю, не знаю, – упрямо повторила она.
В ответ зазвучали короткие гудки.
Вот, получается, и давить уже начали. Закончились благие увещевания…
Лидия тут же, памятуя о предупреждении Филиппа, позвонила в «Глорию». На вежливый вопрос, кто спрашивает Агеева, она ответила, что это его знакомая Лида и что ей надо срочно передать ему важную информацию.
Ответный звонок раздался минут пять спустя.
– Это Агеев, что случилось?
– Дядя позвонил. Я так понимаю, что угрожал.
– Понял, сейчас приеду. Я снизу позвоню, а вы спуститесь, я встречу вас в машине. Поговорим, и я привезу вас обратно. До моего звонка никуда не выходите.
– Ладно, я буду ждать.
Но не успела положить трубку, как телефон снова затрезвонил.
– Привет, дочка! – А вот так в минуты откровенности называла Лидию Юля.
– Здравствуй.
– Ты чего хмурая?
– Почему ты так думаешь?
– А я тебя и по телефону насквозь вижу! Брось скучать! Давай я заеду за тобой и махнем куда-нибудь, а? Как в добрые старые времена!
– Не хочу, плохо себя чувствую.
– А может, ты уже назначила кому-нибудь свидание? И не говоришь?
– Не понимаю, с чего ты взяла?
– Да я вот звоню, а у тебя все занято и занято.
– А-а, это дядя Илья мне мозги полоскал. Тоже уговаривал прогнать адвоката. Вы что, сговорились, да?
– Перестань, Лида, как тебе не стыдно! Меня – и подозревать в каком-то там сговоре! Фу! Так поедем, завьем дурное настроение веревочкой?
– Нет, пожалуй, хочу отдохнуть. Устала от советов. Спокойной ночи.
И сама отключила телефон. Но вспомнила про Филю и сунула вилку обратно в розетку.
Долго слонялась по квартире. Нонна, нянька Васина, спала в его комнате, потому что Лида упросила ее на какое-то время постоянно пребывать вместе с сыном. Отец сидел, словно сыч, в своем кабинете. Говорить с ним было не о чем. Ну не о том же, конечно, что она узнала от бывших «родственников»! Нет, им она не верила, но и понимала, что для отца такое известие будет серьезным ударом. А он после смерти Инны как-то ушел в себя. Даже на внука временами не обращал внимания. Старел, видно. Причем этот процесс с какого-то момента стал стремительным.
