Светлана Алешина - Акула пера (сборник)

Было еще и «во-вторых». Мы с Виктором проникли в квартиру Кряжимского еще днем, порознь и стараясь сделать это как можно незаметнее. Но кто мог дать гарантию, что Панкратов не вел наблюдение за этой квартирой с момента отъезда хозяина?

Да и сам отъезд, который был всего лишь имитацией, не вызвал ли подозрений у многоопытного преступника? Брат Кряжимского, который завез нам в редакцию ключи от квартиры, клялся и божился, что все прошло без сучка без задоринки – как на самом деле. Кряжимский с семьей и чемоданами даже спустился в подземный переход, якобы намереваясь сесть в поезд, – но вышел по другую сторону железной дороги, где его уже поджидал брат с машиной.

Я представляла теперь, что испытывал во время этого спектакля Кряжимский, и с ужасом думала, что буду лепетать в свое оправдание, когда окажется, что все мучения были напрасными. Разумеется, Сергей Иванович – милейший человек и ничего мне не выскажет сам, но это дела не меняет – я буду выглядеть очень бледно.

К счастью, у меня хватило ума не втягивать Кряжимского в наши ночные дела. Я с ним созвонилась и сообщила, что его участие в операции не понадобится и мы обойдемся своими силами. По телефону я не стала распространяться о визите оперуполномоченного, но намекнула, что теперь у нас есть кому прийти на подмогу.

Здесь я, пожалуй, немного преувеличивала. О реальной подмоге речь, конечно, не шла. Просто я намеревалась, как только мы поймаем Панкрата, позвонить Чудину и поставить его перед этим фактом. Пусть пользуется.

Самого Панкрата я почему-то совершенно не боялась. После того как мы с Виктором уже один раз задали ему жару, он представлялся мне не слишком опасным и не таким уж удачливым противником. Стоило ему вступить в прямой конфликт с редакцией «Свидетеля», и он тут же засветился – второго раза он просто не выдержит. Честно говоря, не знаю, что думал по этому поводу Виктор: он весь день больше помалкивал, но я была уверена, что он разделяет мои победоносные настроения. Меня больше беспокоило отсутствие противника. Если он не появится, то нанесет этим гораздо больший ущерб нашей репутации.

Так я и сидела в полной темноте с мобильником под рукой, пялясь на светящийся циферблат часов и предаваясь тревожным размышлениям. Виктор с наступлением ночи занял позицию в ванной комнате, намереваясь в случае вторжения отрезать преступнику путь к отступлению. Представляю, как ему было там тошно, если даже в комнатах можно было свободно перезаряжать фотопленку, не опасаясь ее засветить.

Минутная стрелка уже перевалила за цифру двенадцать, и я в очередной раз принялась перебирать в уме все допущенные промахи. В конце концов они сделались для меня настолько очевидными и непоправимыми, что я дрогнула и решила трубить отбой. План никуда не годился, и нечего было мучить людей.

Я поднялась с кресла и шагнула к двери. Нужно было вызволять Виктора из его сырой темницы. В этот раз у нас не вышло – что ж поделаешь! Постоянно везти не может. Теперь у Чудина есть все адреса и фамилии – пусть завершает это дело.

Стараясь не налететь в темноте на какой-нибудь шкаф, я осторожно приблизилась к дверям и нашла на ощупь косяк. Придерживаясь за него, я увереннее шагнула дальше и уже было собиралась крикнуть Виктору, чтобы он выходил, как вдруг до моего слуха долетел слабый металлический звук.

Я мгновенно замерла и прислушалась. Откуда долетел этот щелчок – было непонятно. Я подумала, что, возможно, это Виктор задел случайно за какую-то полочку или звук передался с другого этажа по водопроводной трубе. Почему-то в этот момент я нисколько не обеспокоилась: наверное, уже не верила, что Панкрат к нам заявится.

Но потом щелчок повторился, и я уже со всей определенностью поняла: звук исходит от входной двери! Я вмиг похолодела и бесшумно отступила назад, вернувшись в комнату со светящимися часами.

Входная дверь отворилась – я этого не услышала, а буквально ощутила кожей – наверное, в замкнутом пространстве квартиры произошло легчайшее движение воздуха и мои обостренные нервы зафиксировали это. То же самое я ощутила и миг спустя, когда дверь закрылась – без малейшего шума, между прочим.

А потом в прихожей вспыхнул луч карманного фонаря. Выглядывая из-за двери, я видела его отсвет на полу соседней комнаты. Он был неподвижен: должно быть, ночной гость осматривался и прислушивался. Это продолжалось не менее минуты.

Ожидание показалось мне совершенно невыносимым. Надо сказать, что теперь, когда опасность стала близкой и реальной, я не чувствовала себя такой уверенной, как, скажем, час назад. Мягко говоря, я здорово нервничала, а ладони мои так вспотели, что мобильник просто норовил выскользнуть из рук.

Смятение мое достигло предела, когда луч фонаря дрогнул и медленно поплыл в сторону комнаты. Я поспешно отпрянула и, спрятавшись за стеной, начала тихо паниковать.

Ничего пока, кроме луча света, я не видела, но в голову полезли всякие ужасы. Теперь я уже далеко не была уверена, что мы справимся с грабителем. Воображение услужливо нарисовало мне пистолет, которым наверняка обзавелся Панкрат, и два наших окровавленных трупа на безнадежно испорченных полах. За полы мне было особенно стыдно перед Кряжимским. Виктор пока не подавал никаких признаков жизни, и от этого я чувствовала себя особенно одиноко. У меня даже мелькнула дикая мысль, что он каким-то образом давно покинул квартиру и я осталась один на один с Панкратом. Следом у меня возникло почти непреодолимое желание набрать номер оперуполномоченного Чудина, но, во-первых, у меня так тряслись руки, что это было совсем не просто сделать, а во-вторых, у меня все-таки хватило соображения, что таким образом я сразу себя выдам. Поэтому я лишь продолжала стоять, вжавшись спиной в стену, и надеяться, что соображение у Виктора работает гораздо лучше, чем у меня. Без малейшего шороха грабитель вошел в комнату и обвел лучом фонаря стены. В какое-то мгновение пятно света чиркнуло по обоям напротив меня. Кажется, вор удовлетворился осмотром и счел надежными шторы на окнах. Он погасил фонарик и включил верхний свет.

Итак, он собирался работать с комфортом. Только я не была уверена, что квартира Кряжимского является подходящим объектом для подобного рода работы. Даже с первого взгляда жилище Сергея Ивановича никак нельзя принять за обитель нувориша. Живет он достаточно скромно, без излишеств, а уж тайников с драгоценностями у него нет и в помине.

Кажется, грабитель сообразил это, как только включил свет. После короткого молчания он так выразительно присвистнул, что стало ясно: он разочарован до глубины души.

Однако он не сразу сдался – я слышала, как он бродит по комнате, осторожно двигая какие-то ящики, и в его душу все больше закрадывались сомнения. Он, наверное, озирался и соображал, в чем тут подвох.

С тех пор как он зажег свет, мои страхи как-то сами собой развеялись. Я давно замечаю, что в темноте я соображаю гораздо хуже. Наверное, корни этого тянутся куда-то в далекое детство. Точно не помню, но, возможно, меня в наказание отправляли в какой-нибудь темный чулан.

Теперь меня из чулана выпустили, и я опять была готова дать бой любому Панкрату. Руки у меня уже не дрожали, ладони высохли – можно было начинать. Тем более что грабитель все равно шел в мою сторону – я уловила легкий шелест шагов.

Но для начала я решила все-таки набрать номер Чудина – это удалось мне с первой попытки. Правда, поговорить не вышло: опер ответил не сразу, зато грабитель отреагировал мгновенно.

Даже тот незначительный шум, что произвела я, занимаясь телефоном, насторожил его – не пытаясь ничего выяснять, вор сразу бросился вон из квартиры. По пути он вырубил свет, и с Виктором они сцепились уже в полной темноте. Я ничего не видела – слышала только тяжкий звук падающего тела и сдавленные ругательства, несущиеся из прихожей.

Я стремительно пробежала через комнату, больно саданувшись бедром о край невидимого стола, и поспешно включила люстру. Попутно я надавила на телефоне кнопку повторного вызова. Так что, когда стало опять светло, я сумела связаться с Чудиным.

Голос его, несмотря на поздний час, звучал удивительно бодро. «Чудин слушает!» – сказал он.

Я с ужасом посмотрела на сцепившихся на полу в прихожей мужчин и выпалила:

– Приезжайте! Он здесь! – совершенно забыв, что не дала оперу адреса.

– Можете открыть дверь в квартиру? – деловито спросил Чудин.

Я не успела ответить, не успела даже сообразить, что он имеет в виду, – в этот миг проклятый Панкрат ухитрился подмять под себя Виктора и, схватив за горло, пытался душить его. Я отшвырнула мобильник, безотчетным движением схватила со стола стеклянную вазу с цветами и, подскочив к борющимся, шарахнула что есть силы Панкрату по голове.

Ваза раскололась, из-под редких волос на голове вора брызнула кровь, он зарычал, и тотчас, изловчившись, Виктор швырнул его через себя. Плотное тело Панкрата пролетело по воздуху, врезалось в стол и опрокинуло его набок. В общем, безобразие было полное.