Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес
– А как сейчас? У вас с Алисией хорошие отношения?
– О да. Мы очень близки. Прямо лучшие подруги, – Элиф загоготала.
В кармане неожиданно завибрировал телефон. Я взглянул на экран: номер неизвестный.
– Прошу прощения, я должен ответить на звонок. Большое спасибо за помощь! – откланиваясь, произнес я.
Элиф что-то неразборчиво пробормотала и вернулась к игре.
* * *
В коридоре я ответил на звонок:
– Алло!
– Тео Фабер?
– Да. Кто это?
– Макс Беренсон. Секретарь передала ваше сообщение.
– Ах да! Спасибо, что перезвонили. Я хотел бы переговорить с вами об Алисии.
– А что? Что-то случилось? Какие-то неприятности?
– Нет. Точнее, не совсем. Алисия – моя пациентка, и вы очень помогли бы мне, если б согласились ответить буквально на пару вопросов. В любое удобное время.
– Я так понимаю, это не телефонный разговор? Вообще-то, я очень занят.
– Я предпочел бы встретиться лично, если вы не против.
Макс Беренсон издал тяжкий вздох и, прикрыв трубку, обратился к кому-то у себя в кабинете, а потом снова ко мне:
– Завтра в семь вечера подходите сюда.
Я собирался уточнить адрес, но он уже повесил трубку.
12
Секретарь Макса Беренсона, вдрызг простуженная, поднесла к носу бумажную салфетку и громко высморкалась.
– Говорит по телефону. Освободится через минуту, – прогундосила она, жестом указывая, куда присесть.
Я кивнул и опустился в одно из кресел. Зона ожидания ограничивалась несколькими неудобными креслами с прямой спинкой и кофейным столиком со стопкой старых журналов. Я поймал себя на мысли, что уголки для посетителей везде выглядят одинаково. С тем же успехом я мог бы сидеть в приемной у врача, директора бюро ритуальных услуг или адвоката.
Наконец дверь в дальнем конце приемной распахнулась и в проеме возникла фигура Макса Беренсона. Взмахом руки он пригласил меня войти и тут же исчез в недрах кабинета. Я поднялся с кресла и последовал за ним. Судя по свойственной Максу жесткой манере общения по телефону, я был готов к тому, что меня ждет довольно неласковый прием. Однако, как ни странно, он начал с извинений:
– Прошу прощения, если во время телефонной беседы я был несколько резок. Неделя выдалась трудная, да еще и неважно себя чувствую… Присядете?
Я сел на стул для посетителей, приставленный к его рабочему столу с противоположной стороны.
– Благодарю вас. И спасибо, что согласились на встречу.
– Честно говоря, сначала я решил, что не стоит этого делать. Принял вас за очередного журналиста, который пытается вытянуть из меня сведения об Алисии. Но потом связался с Гроувом и выяснил, что вы действительно там работаете.
– Вот оно что… Скажите, и часто вас одолевают журналисты?
– Теперь уже нет. А раньше мы не знали, куда от них деться. С тех пор и осталась привычка перепроверять…
Беренсон хотел добавить что-то еще, однако не сдержался и чихнул.
– Прошу прощения, – извинился он, протягивая руку к коробочке с салфетками. – Подцепил простуду от жены.
Пока Макс приводил себя в порядок, я успел немного его рассмотреть. В отличие от младшего брата, Макс Беренсон не отличался привлекательностью: солидный лысеющий мужчина с лицом, испещренным глубокими рубцами от юношеских прыщей. От него исходил крепкий аромат старомодного мужского одеколона. Примерно таким же пользовался мой отец. Обстановка в кабинете также отличалась традиционным стилем. Здесь пахло кожаной мебелью, деревом и книгами. Полная противоположность миру Габриэля Беренсона, в котором правили яркие цвета и красота во имя красоты. У двух братьев не имелось ничего общего.
На рабочем столе Макса стояла фотография покойного Габриэля. Обычный любительский снимок (возможно, его сделал сам Макс?) – Габриэль запечатлен сидящим на заборе на фоне деревенского поля, волосы развеваются на ветру, а на шее висит фотоаппарат. Габриэль больше напоминал актера, чем фотографа. Или актера, играющего роль фотографа.
Макс, заметив, что я разглядываю фотографию, кивнул, словно прочитав мои мысли, и со смехом заметил:
– Брату достались шевелюра и смазливость, а мне – мозги. Шучу! На самом деле меня усыновили. У нас с Габриэлем нет кровного родства.
– Вот это новость! А Габриэля тоже усыновили?
– Нет, только меня. Наши родители долго не могли завести ребенка, а потом, когда появился я, мама неожиданно забеременела, и вскоре у них родился собственный сын. Такое часто случается. Люди наконец перестают нервничать и расслабляются.
– У вас с братом сложились близкие отношения?
– Мы стали лучшими друзьями, что для братьев редкость. Хотя Габриэлю всегда доставалось больше внимания, а я рос в его тени.
– Почему так вышло?
– По-другому и быть не могло. Брат был особенным, с самого детства.
Я отметил привычку Макса во время разговора крутить на пальце обручальное кольцо.
– Габриэль повсюду таскал с собой фотоаппарат, – продолжал он, – и постоянно что-то щелкал. Папа называл его безумцем. Оказалось, в Габриэле действительно была божья искра. Вы видели его работы?
Я тактично улыбнулся. Я не планировал переводить разговор на Габриэля и его талант как фотографа. Вместо этого аккуратно завел речь об Алисии.
– Вы хорошо ее знали, верно?
– Алисию? С чего бы?
При одном упоминании ее имени Макс переменился. Его дружеский тон исчез, голос зазвучал холодно и отчужденно.
– Не знаю, смогу ли помочь. Не я представлял Алисию в суде. Если нужны детали процесса, готов связать вас с моим коллегой Патриком Доэрти.
– Спасибо, я пришел сюда за другим.
– За другим? – Во взгляде Макса загорелось любопытство. – Вряд ли психотерапевты часто беседуют с адвокатами своих пациентов.
– Если пациент в состоянии говорить сам, то нет.
Некоторое время он переваривал услышанное, затем с сомнением произнес:
– Понятно. Я действительно не представляю, чем могу помочь…
– У меня к вам пара вопросов.
– Хорошо. Спрашивайте.
– Помню, я прочел в газетах, что за день до убийства вы видели Габриэля с Алисией…
– Да, мы вместе обедали.
– На ваш взгляд, у них все было в порядке?
Глаза моего собеседника потухли. Видимо, подобный вопрос ему задавали тысячу раз. Он ответил не задумываясь:
– Я не заметил ничего необычного.
– А как насчет Алисии?
– Она вела себя нормально. – Макс пожал плечами. – Ну, может, слегка волновалась, хотя…
– Хотя?
– Нет, ничего.
Я чувствовал: ему есть что сказать. И молча ждал. После небольшой паузы Макс продолжил:
– Хорошо ли вы осведомлены об отношениях Алисии и Габриэля?
– Весьма поверхностно. Я черпал информацию из газет.
– И что вы там прочли?
– Что это был счастливый брак.
– Счастливый брак? – Макс холодно улыбнулся. – Еще бы! Габриэль из кожи вон лез, лишь бы угодить Алисии.
– Понятно. – Я кивнул.
Но на самом деле ничего не понимал.
