Что дальше, миссис Норидж? - Елена Ивановна Михалкова
Что ж, Донован был прав в одном: немощному старику не под силу забраться в окно. Это мог проделать лишь человек щуплый и юркий.
Горничные клялись, что не помогали Аннабелле переписываться с возлюбленным. Но как тогда эти двое договорились о встрече?
Южная часть владений примыкала вплотную к лесу. Здесь все густо поросло одичавшими деревьями. Ветки тянулись друг к другу через разделявшую их высокую каменную ограду. Кое-где из нее выпали кирпичи; ярко-зеленые пятна мха расползались по стене, придавая ей пугающую живописность.
– Романтическое место, не правда ли? Здесь хочется сочинять баллады или вздыхать о прошедшей жизни.
Эмма обернулась на мелодичный голос. Ее обладательницей оказалась стройная женщина лет тридцати с болезненно бледным лицом. В ее больших серых глазах затаилась печаль, но тон был шутлив и беззаботен.
– Анна Дэвенпорт, – представилась она. – Я – учительница рисования. Вы – бывшая гувернантка Флоры, не так ли? Она много рассказывала о вас.
– Рада познакомиться, мисс Дэвенпорт.
– Позвольте провести вам небольшую экскурсию… Вон те руины – все, что осталось от оранжереи и некогда огромной теплицы. За ними – заброшенный колодец и старые яблони, которые давно пора спилить. Эпитет «заброшенный» подходит здесь ко всему, на что ни посмотри. Девушки редко сюда забредают. Они предпочитают гулять среди цветов. Но мне этот сад по душе.
Деревья над ними зашелестели, словно откликаясь на ее признание.
Миссис Норидж осмотрела и старые яблони, и остатки теплицы.
– Мисс Дэвенпорт, не расскажете ли мне об Аннабелле?
Учительница задумалась.
– Мисс Ингрэм красива, – сказала она наконец. – Она чуть выше среднего роста, у нее золотые волосы, синие глаза и губы яркие, как мак. Будь я мужчиной, я бы тоже влюбилась. Характер – гордый, своенравный и независимый. Аннабелла не из тех, кого могут остановить правила. В нашей постановке она должна была играть Бекки Шарп. Это говорит само за себя, вы не находите?
– Так вы ставите «Ярмарку тщеславия»!
– Да, и по моему пристрастному мнению, спектакль удачен. За сцены балов отвечает Альберт Турне – это наш учитель танцев.
– Мистер Турне молод?
– Ему тридцать два.
– И не женат?
Бледные скулы учительницы покрыл румянец.
– Мистер Турне не успел связать себя узами брака. Поэтому он не живет в «Фезервике», а снимает дом в деревне. Однако за ним закреплена своя комната; иногда он остается ночевать, если репетиции затягиваются. Он приезжает сюда каждое утро, кроме тех дней, когда у девочек нет уроков танцев. Воскресенье, понедельник и четверг, – с тихим вздохом прибавила она.
Миссис Норидж прекрасно умела облекать в слова язык вздохов и смущенного румянца. Целых три дня в неделю Анна Дэвенпорт лишена возможности видеть мистера Турне, – вот о чем печалилась учительница рисования.
– Кто же теперь сыграет Бекки? – спросила гувернантка.
– Думаю, Рейчел Коллинз.
– Та девушка, которая рассказала о побеге Аннабеллы?
– Она артистична и обладает прекрасной памятью: знает все роли в пьесе наизусть. Правда, выходка подруги сильно подкосила ее: Рейчел весь день проплакала в своей комнате. Но других подходящих претендентов у нас нет. Франсина Мюррей мечтает сыграть Бекки, но ей подходит лишь роль Эмилии.
– Рейчел и Франсина – близкие подруги Аннабеллы?
Учительница покачала головой:
– Они живут в соседних комнатах, однако я не назвала бы их подругами. Аннабелла гораздо ближе с Кэтрин де Райн. Кэтрин – наследница богатого рода, у ее семьи обширные связи. А мисс Ингрэм из тех девушек, для которых это один из весомых резонов в выборе друзей.
– Следует ли мне сделать вывод, что Франсина и Рейчел небогаты и не знатны? – с улыбкой спросила миссис Норидж.
– Рейчел – сирота, – сказала Дэвенпорт. – Ее мать была гувернанткой, а отец оставил в наследство лишь долги. Франсине больше повезло: Мюрреи владеют замком в Шотландии. Однако характер ее таков, что Аннабелла отказывалась даже селиться с ней в одной комнате, не говоря о том, чтобы… Впрочем, я начинаю злословить, – спохватилась учительница. – Думаю, миссис Норидж, вам стоит самой составить впечатление об этих девушках, не полагаясь на мое мнение. Сейчас они на танцах. Но после обеда у них перерыв перед репетицией, в это время они свободны.
5
До обеда Эмма успела наведаться в деревушку Фезервик. Дом фермера Вилларда ей показал первый встретившийся мальчишка.
– Будьте осторожны, мэм! – крикнул он вслед гувернантке. – У Вилларда злющая псина!
Миссис Норидж завернула за угол и остановилась. За приоткрытой калиткой поперек тропинки лежал пес – угрюмый потомок английских бульдогов и не менее английских дворняг. При виде гостьи он поднял голову и оскалил клыки.
В окне мелькнул мужской силуэт. Однако фермер не сделал ничего, чтобы отозвать свою собаку.
Пес встал и зарычал.
Миссис Норидж не боялась собак. Кроме того, в своем арсенале воспитательных средств гувернантка имела специальный голос, к которому прибегала нечасто. Сейчас был как раз подходящий случай.
– Или вы немедленно отойдете с дороги, – отчеканила она, – или я вынуждена буду принять самые суровые меры.
Миссис Норидж не разбрасывалась угрозами попусту. В кисете у нее хранилась пригоршня молотого черного перца, смешанного с махоркой. Не один пес, желавший попробовать на зуб щиколотки гувернантки, в итоге удирал, постыдно визжа.
Но воспользоваться перцем не пришлось: бульдог, ворча, попятился и плюхнулся на землю.
– Благодарю вас, вы очень любезны, – церемонно сказала миссис Норидж (она считала, что коты и собаки заслуживают уважительного обращения, если ведут себя подобающе).
На крыльцо вышел тощий небритый тип с желтым лошадиным лицом. В глазах его читалось разочарование. Его лишили удовольствия наблюдать, как пришлая дамочка будет улепетывать от его Булли, визжа и отбиваясь зонтиком.
– Мистер Виллард, я разыскиваю своего родственника, – сообщила миссис Норидж, поздоровавшись. – Мне сказали, вы могли его видеть. Это отец моего покойного супруга. Он и раньше уходил из дома, но в этот раз его долго нет, и мы тревожимся. Он совсем старик. Как бы с ним чего не случилось!
– Откуда вы, мэм? – осведомился Виллард.
– Из Харвиса. – Эмма назвала городок в десяти милях от Фезервика. – Я побывала в пансионе, и мистер Донован посоветовал обратиться к вам. Не расскажете ли, кого вы видели ночью возле ограды?
– А-аа! Вон оно что! – В мутных глазах Вилларда прояснилось. – Ну, ежели папаша вашего супруга носит широкополую шляпу, темно-зеленые брюки и такой же жилет, рубашка у него рваная, а борода седая и длинная, то в ночь на шестнадцатое он надеялся погреть старые косточки возле молодых девчонок.
– Ах, мистер Слейтер всегда
