Тысяча и одна дочь - Дарья Александровна Калинина

– Гостиничный комплекс «Огоньки».

– Прекрасно. А адрес у него какой?

– Сашка, не волнуйся, адрес у меня записан. Не волнуйся, дома найду бумажку, и прикатим к вам в выходные.

– Но хоть какое направление, ты помнишь?

– Приозерское шоссе, номер не помню. Теперь довольна?

Голос папы звучал уже далеко не столь радостно:

– Все, пока, мне надо бежать. Еще не придумали, куда пристроить Яго с Аладдином. Или там можно с животными?

– Конечно, можно, – подтвердила Сашенька, у которой голова уже шла кругом от всех свалившихся на нее новостей. – И с попугаями, и с собаками, и с пони или даже коровами. Всем можно!

– Ну, коров или пони у нас нет. Но насчет животных ты меня порадовала.

Папа снова повеселел, узнав, что можно не переживать за домашних питомцев. Он повторил, что в выходные они все приедут и покажут, что значит веселиться по-настоящему. Бедный! Он даже не подозревал, насколько все, что он себе вообразил, далеко от истины!

Закончив разговор, Сашенька какое-то время молчала, выжидая, пока мысли улягутся.

– Илья был у моих родителей. Наврал им с три короба. Сказал, что мы все: я, тетя Тома, ее сыновья и он сам – отдыхаем в каких-то «Огоньках».

– Это поселок?

– Гостиничный комплекс, расположенный где-то на трассе в сторону Приозерска. Мне кажется, он все придумал и наврал.

– Допустим. Но проверить-то не помешает. И потом, зачем Илье тащиться в город к твоим родителям, чтобы просто немножко им наврать? Неблизкий путь даже для отъявленного лгуна, мог бы найти свободные уши и поближе.

– Илья взял какие-то мои вещи.

– Зачем они ему? Ты не находишь его поступок нелогичным? Нет, мне кажется, что-то произошло на лесной опушке такое, после чего Илья решил тебя не дожидаться и умотал в город. Но так как ему было нужно передать тебе сообщение, а свой телефон ты оставила у него, то он не придумал ничего лучше, как заехать к твоим родителям и передать сообщение тебе через них.

– Значит, он хочет, чтобы мы поехали в эти «Огоньки»?

– Насчет себя я не уверен. А вот тебя он там видеть точно хочет.

– Но зачем?

– Мне надо подумать.

Обратно в здание администрации возвращались в молчании. Михаил был там, он ждал сыщиков, чтобы задать им несколько вопросов. Он догадывался, что сыщикам удалось раздобыть какую-то информацию. Он кидал на них выразительные взгляды, явно надеясь, что они поделятся с ним. А когда этого не произошло, не вытерпел и спросил сам, узнали ли они, где находится Илья.

К удивлению Сашеньки, которая была уверена, что Милорадов станет темнить до последнего, тот сразу же кивнул. Пусть и медленно, и молча, но ведь кивнул. И это значило, что он считает Кулаковых достойными доверия. А вот Сашенька так вовсе не считала. И даже, совсем напротив, ей его компания казалась все более и более подозрительной.

И стоило им остаться наедине, как Сашенька накинулась на сыщика с упреками:

– Как ты можешь ему доверять! Все равно что доверять всем Кулаковым вместе взятым.

– Почему бы и нет?

– Почему? Это же они познакомили тетю Тому с этим мутным Глебом Михайловичем. Да, вроде как в качестве обманного маневра, чтобы отвести ее сексуальную активность от Евгения – мужа генеральши. Но как знать, как знать. Вполне возможно, что у генеральши были на этот счет далеко идущие планы. Может, генеральша знала, что Глеб Михайлович этот не просто мошенник и проходимец, но еще и убийца. Расправился с дочкой Тамары Викторовны. И может, она рассчитывала, что муженек и тетю Тому отправит вслед за ее дочерью. Может, генеральша ему даже заплатила за это, потому Глеб Михайлович и женился на тете Томе, которая на тот момент была совсем небогата. Ты бы выяснил побольше про Глеба Михайловича. Очень мне его личность кажется подозрительной. И ты сам говорил, что нет никакой уверенности, что он мертв. И покажи мне уже его фотографию! Она у тебя есть?

Фотография имелась, но человек, запечатленный на ней, лично знаком Сашеньке не был. То есть это не мог быть сосед или кто-то в этом роде. И все же она постаралась как можно лучше запомнить черты лица Глеба Михайловича. Мужчина лет пятидесяти, эффектный, подтянутый, такой и впрямь мог покорить и тридцатилетнюю женщину, и любую другую.

– Шикарно выглядит, – вынуждена была признать Сашенька. – Где-то я кого-то похожего видела.

– Где?

– Я не помню. Что-то такое неуловимое, мимолетное, может быть на улице?

Она еще присмотрелась к фотографии, но к определенному мнению так и не пришла.

И спросила:

– А ты не можешь объявить его в розыск? Сейчас же везде камеры. Его в два счета вычислят, если только он жив.

– Не могу. Ты можешь удивиться, но даже моих полномочий не хватит, чтобы вот так запросто распоряжаться служебными ресурсами. К тому же чутье мне подсказывает, что этот типчик что-то задумал и будет держаться подальше от крупного скопления населения. А в лесу камер нет. Пока, во всяком случае, нет.

И тут Сашенька кое-что вспомнила, и спокойствие покинуло ее моментально.

– Я знаю, где его видела! – воскликнула девушка. – Это было в музее. В музее бабочек. Ну, то есть это громко звучит – музей, по факту это одна большая комната, где в разных витринах порхают бабочки. Среди них попадаются просто огромные экземпляры, которые достойны, чтобы оказаться в музее посолиднее. Мы зашли туда с тетей Томой непосредственно перед ее исчезновением. И ей там так понравилось! Она буквально не хотела уходить от витрины, я ее тянула, тянула, а она ни с места. А потом вдруг – бац, и все в одну секунду переменилось. И тетя Тома тоже сделалась очень странной. На бабочек больше не смотрела, а таращилась на другой конец залы. И вот там стоял этот мужчина или кто-то до крайности на него похожий.

– Ты уверена?

– Да. Только в музее он выглядел старше, чем на фотографии. И не таким лощеным. Борода у него была гораздо гуще и длиннее, и к тому же на фотографии седины нет, а в жизни он был уже порядком соль с перцем. Потом он исчез, но настроение у тети Томы уже переменилось и назад возвращаться она не желала. Бабочки ее не интересовали. Мы с ней пошли в кафе, но и кофе ей тоже не хотелось. Она даже за столиком все время смотрела в окно. Теперь я понимаю, она тоже узнала его. И ждала условного сигнала от него. Когда он последовал, она выскочила из кафе, имитировала падение, и ее увезли.

– Возле кафе твою тетю подобрал Михаил, – возразил Милорадов. – И сделал он это исключительно потому, что нуждался в ней. Он хотел, чтобы Тамара Викторовна опознала в убитом юноше своего внука Илью.

– Все равно! Михаил точно в деле! И все прочие Кулаковы тоже! Нельзя им верить! Они в сговоре с этим Глебом Михайловичем! Не верь им!

– Успокойся. Я и не собираюсь им верить.

– А между тем ты уже проговорился им, что знаешь, где сейчас находится Илья. Теперь они от нас не отстанут! Будут следить, наймут профессионалов, задействуют те самые служебные ресурсы, которые ты тронуть не смеешь. Мы проиграли!

– Отставить панику.

И Милорадов улыбнулся ей так широко и открыто, что у Сашеньки моментально полегчало на душе. Если Милорадов так улыбается, значит, у него есть план. И план этот хороший.

– Поедем в эти «Огоньки»? – предположила она.

– Мы поедем, – кивнул Милорадов. – Ты – нет.

Сначала Сашеньке показалось, что она ослышалась. Как это – она и вдруг не поедет?

Она переспросила и услышала в ответ:

– Для тебя это может быть слишком опасно. Преступник взялся за дело не на шутку. Он заманивает нас в ловушку.

– «Огоньки» – это ловушка?

– Без сомнения.

– А преступник кто? Илья? Он гоняется за Глебом Михайловичем?

Но Милорадов ей не ответил. Он вдруг сделался страшно занятой и деловитый. И те его двое помощников, которые прибыли вместе с ним, вдруг появились рядом, оттеснив Сашеньку. Откуда они взялись, словно из-под земли выросли! Девушка почувствовала тем большую досаду, что с этой минуты Милорадов стал отдавать этим двоим свои распоряжения и на Сашеньку он подчеркнуто не смотрел. И еще