Вилла «Белый конь» - Кристи Агата
– Иными словами, невозможного нет.
– Верно. Если вы спросите у меня: а может ли Тирза Грей закатить глаза, впасть в транс, сделать волевое усилие и отправить кого-нибудь на тот свет, я все же отвечу: «Не может». Но без всякой уверенности. Нет у меня полной уверенности. Вдруг она что-то такое изобрела?
– Да, и то, что сегодня кажется сверхъестественным, завтра станет достоянием науки.
– Но учтите, говорю я с вами неофициально.
– Друг мой, вы говорите разумные вещи. И вывод таков: кому-то следует отправиться туда лично и увидеть все своими глазами.
Лежен пристально взглянул на меня.
– Почва подготовлена, – добавил я, устроившись поудобнее в кресле, и изложил наш с Джинджер план.
Он слушал хмуро, пощипывая нижнюю губу.
– Понимаю вас, мистер Истербрук. Обстоятельства, как говорится, дают вам возможность предпринять нужные шаги. Но осознаете ли вы полностью, что план ваш таит в себе риск? Это опасные люди. Вы очень рискуете, а ваша приятельница, безусловно, еще больше.
– Знаю, – сказал я. – Знаю... Мы многократно это обсудили. Мне ее роль не по душе. Но она ни за что не откажется. Она, черт побери, горит желанием добраться до сути.
Лежен вдруг спросил:
– Вы говорите, она рыжая?
– Да, – отозвался я удивленно.
– С рыжими женщинами и вправду спорить бесполезно. Уж я-то знаю.
«Не женат ли он случайно на рыжей?» – подумал я.
Глава 16
РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК
Я не испытывал ни малейшего волнения, когда явился к Брэдли вторично. По правде говоря, этот второй визит доставил мне даже некоторое удовольствие.
– Постарайтесь войти в роль, – напутствовала меня Джинджер, и я точно последовал ее указанию.
Мистер Брэдли встретил меня с улыбкой.
– Рад вас видеть, – сказал он, протягивая пухлую руку. – Все обдумали? Торопиться некуда, как я вам уже говорил. Время терпит.
Я ответил:
– Нет, мое дело не терпит отлагательства. Ждать нельзя.
Брэдли оглядел меня с головы до ног. Он заметил мое волнение, заметил, что я отвожу глаза, не знаю, куда девать руки, да еще уронил шляпу.
– Ну что же, – ответил он. – Посмотрим, что можно предпринять. Вы хотите заключить какое-то пари? Вот и прекрасно: отвлекает от дурных мыслей.
– Суть заключается вот в чем... – начал я и смолк.
Пусть Брэдли сам приступит к делу. И он не заставил себя ждать.
– Вы, видно, чем-то обеспокоены, – сказал он. – К тому же вы человек осторожный. Осторожность – качество похвальное. Никогда не говори ничего такого, что твоей матушке не следует слышать! А может, вы думаете, у меня в конторе «жучок»?
Я не понял его, и это, видимо, отразилось у меня на лице.
– Жаргонное словечко. Так называют магнитофон, – объяснил Брэдли. – Записывающее устройство. Даю вам честное слово, здесь ничего этого нет. Наш разговор записан не будет. А если вы мне не верите – собственно, почему вы должны мне верить? – добавил он с подкупающей прямотой, – у вас есть полное право назвать свое место встречи: ресторан, зал ожидания на каком-нибудь замечательном английском вокзале, и там мы все обсудим.
Я сказал, что его контора вполне меня устраивает.
– Разумно! Мне ни к чему вас подводить, смею вас заверить. С точки зрения закона ни вы, ни я словечка друг другу во вред не произнесем. Давайте так: вас что-то беспокоит. Вы встречаете у меня сочувствие и хотите поделиться со мной своими бедами. Я человек опытный, могу дать дельный совет. И у вас легче станет на душе. Как вы на это смотрите?
Я смотрел положительно и начал, запинаясь, свой рассказ.
Мистер Брэдли был отличным собеседником: вставлял, где нужно, ободряющие замечания, помогал выразить мысль. Он внимал мне с сочувствием, и я без утайки поведал ему о своем юношеском увлечении, о тайном браке с Дорис.
– Такое случается нередко, – кивнул он. – Нередко! Да оно и понятно. Молодой человек с идеалами. Прелестная девушка. Не успеют оглянуться, как они муж и жена. И что было дальше?
Я рассказал, что было дальше.
В подробности я особенно не вдавался. Мой персонаж не снизошел бы до болтовни о семейных дрязгах. Я лишь живописал глубокое разочарование – юный глупец, осознавший себя глупцом.
Намекнул на последнюю ссору, разрыв. И если мистер Брэдли сделал вывод, что моя молодая жена ушла к другому либо же что другой у нее был все время, это меня вполне устраивало.
– Но знаете, – добавил я огорченно, – хоть я... ну, в общем... я в ней обманулся. Она по сути своей была милая, славная девушка. Я бы в жизни не подумал, будто она способна... может оказаться подобной особой, так себя будет вести.
– А что она натворила?
Я объяснил: натворила она вот что – решила вернуться ко мне.
– А вы ничего о ней с тех пор не знали?
– Может быть, это покажется странным, но я о ней не думал. Я был уверен, что ее уже нет в живых.
– А почему вы были в этом уверены? Принимали желаемое за действительное?
– Она мне не писала. Я никогда о ней ничего не слышал.
– Вы хотели забыть ее навсегда? – Жуликоватый Брэдли был неплохим психологом.
– Да, – отвечал я с благодарностью. – Видите ли, я раньше не думал жениться вторично...
– А теперь подумываете?
– Как вам сказать... – промямлил я.
– Ну же, не стесняйтесь доброго дядюшки, – подбадривал ужасный Брэдли.
Я смущенно признался: да, в последнее время у меня возникла мысль о браке... Но тут я заупрямился и про свою суженую разговаривать не пожелал. Я не намерен впутывать ее в эту историю. И о ней не скажу ни слова.
Моя реакция опять сработала. Брэдли не настаивал. Вместо этого он заметил:
– Вполне естественно. Вы прошли через тяжкие испытания. А теперь нашли подходящую подругу, способную делить с вами ваши литературные вкусы, ваш образ жизни. Настоящего друга.
Я понял: он знает про Гермию. Узнать было несложно. Если он наводил обо мне справки, то, конечно, выяснил – у меня лишь одна близкая приятельница. Получив мое письмо, в котором я назначил ему вторую встречу, Брэдли, должно быть, не поленился собрать все возможные сведения обо мне и о Гермии.
– А почему бы вам не развестись? – спросил он. – Разве это не лучший выход из положения?
– Это невозможно. Моя супруга слышать об этом не хочет.
– Ай-яй-яй. Простите, а как она к вам относится?
– Она... э... она хочет вернуться. И ничего не желает слушать. Знает, что у меня кто-то есть, и... и...
– Вредит как может. Ясно. Да, здесь выход найти трудно. Разве только... Но она совсем еще молода.
– Она проживет еще годы и годы, – с горечью подтвердил я.
– Как знать, мистер Истербрук. Вы говорите, она жила за границей?
– По ее словам, да. Не знаю где.
– Может, на Востоке? Иногда люди подхватывают там какой-нибудь микроб, он много лет дремлет в организме, а потом по возвращении на родину человек становится жертвой разрушительного воздействия инфекции. Я знаю подобные случаи. И здесь может произойти то же. Давайте заключим пари – на небольшую сумму.
Я покачал головой:
– Она проживет еще долгие годы.
– Да, шансов у вас мало. А все-таки поспорим. Тысяча пятьсот против одного, что эта дама умрет до Рождества, ну как?
– Раньше. Я не могу ждать. Бывают обстоятельства.
Я начал бормотать нечто несуразное. Нарочно – пусть это выглядит сильным волнением. Не знаю, как он меня понял, – то ли у нас с Гермией все зашло слишком далеко, то ли «жена» грозится пойти к Гермии, раскрыть ей глаза и устроить скандал, то ли у Гермии завелся поклонник и может отбить ее у меня. Меня не интересовало, какой вывод он сделает. Пусть ему будет ясно – я не желаю терять ни дня.
– Это несколько меняет дело, – сказал он. – Скажем так, тысяча восемьсот против одного, что через месяц ваша супруга отправится в мир иной. У меня такое предчувствие.
Я понял, что с ним надо торговаться: и стал торговаться: мол, у меня нет таких денег. Брэдли в подобных делах поднаторел. Он каким-то образом узнал, сколько я могу выложить в случае необходимости. Знал, что Гермия богата. Намекнул деликатно: когда я женюсь, мне не придется жалеть об этой затрате, она окупится. Мое стремление завершить все поскорее лишь усиливало его позицию. Он не уступал ни пенни.
