Сгоревшая жизнь - Юлия Александровна Лавряшина
Прежде чем уснуть, Артур послал ей сообщение: «Уговорила. Утром заеду», хоть и надеялся, что девочка давно спит крепким сном. Но телефон тут же откликнулся, ему даже услышался Сашкин голос: «Ты не пожалеешь! Спасибо!»
– А вот нормальный человек этому не радовался бы, – проворчал он и накрыл одеялом ухо.
Отопление еще не включили, и в квартире стало довольно холодно. Устроив себе логово, Артур мгновенно уснул.
Сашка уже ждала его у порога, и даже не в домашней одежде (осенью это были теплые спортивные штаны серого цвета и зеленая кофта с капюшоном), а полностью готовая к выходу. Старый синий свитер и недорогие джинсы – отличный камуфляж для девушки, готовой схватиться за работу санитарки. Артуру нравилось, что Сашка совсем не пользовалась косметикой, и сейчас это было к месту. Чем проще выглядишь, тем достовернее.
– И чайку не попьете, мамаша? – хмыкнул Артур.
– Попьем, конечно. – Она застыла перед высоким зеркалом. – Я выгляжу мамашей?
– Не бери в голову, это старая шутка. Ты тогда еще не родилась.
– В чем соль?
– Забудь. Иногда я забываю, что мы из разных поколений…
Он уже выложил круассаны в изящную плетенку, стоявшую на столе, щелкнул кнопкой чаеварки, тут же активно забухтевшей, и строго уставился на Сашку.
– Запомни: ты вынюхиваешь, подслушиваешь, самое большее – провоцируешь на откровенность, но никуда не лезешь сама. Только собираешь информацию и передаешь ее мне. Это ясно?
– Йес, сэр! – гаркнула она, вытянувшись.
– Ха-ха, – отозвался Артур. – Не придуривайся, малыш. Это все очень серьезно. Как никогда.
Оседлав легкий кухонный стул задом наперед, Сашка улыбнулась Артуру снизу:
– Не волнуйся, я понимаю. Но ты ведь тоже понимаешь, что мне больше нечего делать со своей жизнью, кроме как тебе помогать?
– А как же твой собачий приют?
– Так мне же оформляют ИП… И еще всякие разрешения жду. Пока я вполне могу поработать в больнице.
Он с сомнением качнул головой:
– Думаешь, это пару дней займет?
– Как получится, – легко согласилась она. – Кстати, ты не забыл о моей просьбе?
Мысли Артура в панике заметались. Он не мог даже сообразить, о чем идет речь. Закатив глаза, Сашка напомнила:
– Я просила тебя найти Сережку Малышенкова.
– А! – Логов с облегчением перевел дух. – Это я помню. Озадачил наших парней, ищут. Загляну к ним сегодня.
– Не забудешь?
– Теперь уже нет. А что это тебя так на нем заклинило?
Положив голову на руки, сомкнутые на спинке стула, отчего волосы свесились светлым крылышком, Сашка вздохнула:
– Сама не знаю. Вот ты говорил, тебе часто интуиция что-то подсказывает. Вот и у меня сейчас то же самое… Душа не на месте. Так и кажется, что Серега во что-то влип… Вдруг по твоей части?
– Не дай бог…
Выключив закончившую плеваться чаеварку, Артур наполнил стаканы и насыпал по две ложки сахара. Сашка легко вскочила, достала из холодильника тарелку с заранее нарезанными сыром и колбасой. Масло уже оттаивало на столе. Артуру нравилось наблюдать, как она мажет круассан – любовно, не спеша. В такие мгновения Сашка напоминала художника, накладывающего последние мазки.
– Вернемся к нашим баранам. – Он сел за стол. – Хотя бы один человек в руководстве больницы должен быть в курсе – кто ты на самом деле. Я с него подписку о неразглашении возьму, чтобы не трепался…
Сашка устремила на него серьезный взгляд поверх бокала. В ее глазах не было страха, она просто обдумывала лучший вариант:
– А если он сам замешан?
Логов расплылся в улыбке:
– Я выбрал даму с железным алиби. Она во время убийства Кузьмичевой сама лежала в травме – за неделю до этого ее сбила машина. Ничего серьезного, она уже вышла на работу.
– Когда?
– Как раз вчера. Мы ее допрашивали.
– Вчера же убили Шалимову…
– Только наша героиня этого сделать не могла. Физически. И не только из-за травмированной ноги… Она ростиком не выше тебя! Не дотянулась бы.
– Ну скажи еще, что я – карлица…
Артур поморщился, взмахнув кусочком сыра:
– Сашка, только не начинай. Я тебе сто раз говорил, что миниатюрная женщина имеет фору в двести очков перед остальными. Она может позволить себе влюбиться в любого мужчину.
– Только мужчины в таких, как я, не влюбляются. Они грезят высокими и длинноногими.
– Но это сейчас не главная твоя проблема, – парировал Логов.
Куснув круассан, она улыбнулась:
– Согласна. Так кто твоя таинственная незнакомка?
– Заведующая общим отделением Людмила Петровна Марковцева, – отрапортовал он.
Сашка просияла:
– Я ее помню. Такая Лия Ахеджакова…
– Точно! – Артур рассмеялся. – Даже голос похож… Думаю, она поможет нам. Тем более она никак не повязана с убитыми – Марковцеву назначили заведующей пару месяцев назад. До этого она работала в Питере, так что если у нашей истории длинные корни, то Людмила Петровна чиста.
Поболтав в стакане остатками чая, Сашка вдруг улыбнулась с такой благодарностью, что Логов замер: «Что?!»
– Спасибо, Артур, – произнесла она с той милой застенчивостью, которая была и в ее матери. – Я, конечно, все равно пошла бы туда! Но теперь мне будет легче, раз есть… союзница.
– Сашка, мы можем все отменить прямо сейчас…
– Нет! Я и до того, как узнала про Марковцеву, не стала бы ничего отменять, а теперь-то вообще смысла нет… У меня получится. Я постараюсь…
Он опять заговорил тем бравым тоном, который появлялся, когда подползал страх:
– Конечно, получится, кто бы сомневался? Ты – мой лучший напарник.
И сказал себе в сердцах: «Ну и скотина же ты! На все готов ради своей чертовой работы, да?»
Ответ был хорошо известен ему.
* * *
Ее взгляд полз по коже, точно крупное насекомое, пугающее до того, что закричать страшно. Тем более шевельнуться, чтобы уродливые челюсти не впились в кожу, пустив в кровь ядовитую слюну. У насекомых ведь бывает слюна?
Людмила Петровна и впрямь оказалась одного со мной роста, поэтому смотрела – глаза в глаза. Это уж после того, как оглядела меня всю, словно на невольничьем рынке…
– Хиловата для санитарки, – произнесла она знакомым голосом Ахеджаковой, усилив ощущение того, что совершается сделка «купли-продажи».
И Артур подхватил с энтузиазмом продавца, во что бы то ни стало желающего сбагрить товар:
– Это видимость, поверьте мне. Саша – крепкая девочка, она справится.
– Вот именно – девочка! У нее
