Вячеслав Воронов - Скальпель
Он бубнил еще что-то в этом роде, пересыпая философствования непечатными словами. Я молчал. Слова бесшабашного товарища долетали до меня словно сквозь толстый слой ваты, и я не задумывался об их смысле. Странное смирение снизошло на меня, как будто я внял уговорам Сереги покориться судьбе, сыграть, какими бы высокими ни были ставки. Натыкаясь на кочки и проваливаясь в рытвины, мы приближались к пугающим фигурам памятников и крестов, неясные образы которых едва были различимы во мраке. Полная луна, наглядевшись на простиравшийся пред нею мир, спряталась за легкую завесу облачной дымки, и тьма сгустилась. Позади, в лесочке, глухо, как бы нехотя, ухнула сова, и все затихло.
Мы добрались, наконец, до первого ряда свежевырытых ям, которые едва чернели в темноте ночи. Я остановился, а Сергей прошел дальше, в следующий ряд, где могилы уже были заселены обитателями. Вынув из кармана джинсов фонарик, он включил его, стараясь не светить вдаль, и стал всматриваться в какие-то ему одному видимые ориентиры.
— Здесь, рядом, — пробормотал Серега, — да вот она.
Мы принялись за работу. Глина слежалась и высохла на летнем солнце, и нам пришлось попотеть, прежде чем дно ямы поднялось сантиметров на шестьдесят.
— Может, хватит? — спросил я, тяжело дыша и отирая тыльной стороной ладони пот с лица.
— Мало, мало, — прохрипел с еще большей одышкой Серега и остановился. — Духи земли не терпят такого… Они должны отомстить по полной…
— Зачем? Нам же придется выгребать!
— Может, и не нам. Пусть попотеет, язычник чертов…
— А если не нам — так какого черта мы здесь горбатимся? — вызверился я.
— Какого черта, какого черта! Зарабатываем понемногу! Тебе помогаю выкуп заработать, вкалываю тут бесплатно! Зачем мне это надо, вот в чем вопрос!
Я отшвырнул лопату и от души выругался.
— Хватит! — заорал я. — Едем, согласен! Наглядно показал ты мне… понял я, понял! Едем, возьмем бабки, сделаем, что надо, хрен бы драл это все!
Я, расходившись, вдруг замер и прислушался. Какой-то посторонний звук родился у меня за спиной, что-то чужеродное вторглось в идиллию нашего ночного деяния. Сердце от мгновенно нахлынувшего страха сжалось у меня в груди, и я уже хотел было обернуться, схоронив беззащитную похолодевшую спину от возможных казусов. Но вдруг что-то обрушилось мне на шею, оглушив и сбив с ног. Тут же левая рука моя была умело заломлена за спину. Вспыхнул яркий луч света, направленный в лицо Сереги. От неожиданности тот попятился и, коротко вскрикнув, свалился в яму.
— Попались, орлы! — прохрипел кто-то. — Ну-ка, вылазь, быстро! И не дёргайся, твою мать, у нас оружие!
— Вот, значит, кто оградки с кладбища тырит! Металлисты хреновы! Ну-ка, ну-ка… — луч света переместился на мое лицо. — Ну, конечно! Псих недоделанный! Говорили, что у него крыша съехала. Видно, не так далеко она уехала, если знает, где на шару можно бабок срубить…
— Какие оградки? Вы что, одурели? Отпусти, больно же! — взъярился я, но руку мне закрутили сильнее, и я заорал во всё горло.
— Тихо ты! Сказки будешь рассказывать.
— Какие сказки? Мы никаких оградок не тырим, что за чушь собачья!
— Да ты что! А какого ж вы делаете ночью на кладбище? Со жмуриками в прятки играете?
— Яму мы зарываем, — глухим голосом отозвался из могилы Серега.
— Не вешай нам лапшу на уши! Яму они зарывают…
— Отомстить одному придурку хотим. Он бабушку здесь будет хоронить. Решили засыпать немного, чтобы он перед похоронами попотел с лопатой. Ничего такого…
— Что за бред, что ты несешь? Такого маразма я еще не слышал!
Голос одного из нападавших показался мне знакомым, и я мучительно старался вспомнить, где же его слышал.
— А, так это ты… — осенило меня. — Я ж к тебе приходил, заявлял…
— Приходил, приходил, лапшу на уши вешал.
— Что? Ты что, белены объелся?! — закричал я во весь голос. — Вы что, ни черта не делаете, не ищете?… У меня сына похитили, а вы… Я вам серьезно говорю! Моего сына выкрали и уже прислали палец! Доходит до вас или нет? Через два дня ему отрежут руку!
— Ничего, разберемся — то ли в психушку тебя сдавать, то ли играешь ты хорошо… артист долбанный. Мы не делаем… Мы-то делаем, а вот вы чем занимаетесь? Будет тебе и палец, и пальцем в небо, все будет…
Один из работников полиции, еще раз предупредив Серегу, чтобы он не «вздумал брыкаться», подал ему руку и помог вылезти из ямы. Тот принялся было уговаривать, но на него рявкнули, велев «закрыл пасть».
— Вон, в двух шагах разобранные оградки! Хватит болтать!
— Какие оградки? Да не разбирали мы никаких оградок! — возмущался Серега.
— А это что, по-вашему? Жмурики вылезли и разобрали?
Он направил луч фонаря в сторону. Рядом с одной из могил, на которой половина оградки была разобрана, аккуратной стопкой возвышались металлические решетки.
— Это не мы, — заявил я, все так же лежа на земле с закрученной за спину рукой.
— Ну конечно ж не вы.
— Короче, мужики, давайте что-то решать, — твёрдо предложил Серега.
— Что тут решать, в отделении всё решим.
— Да ну, что вы, как маленькие. Отпустите нас, не собирались мы красть ваши оградки.
— Оградки не наши, слава богу, и еще не скоро у нас…
— От упрямые менты, черт бы вас взял… Давайте договоримся… мы вам должны будем.
— Ничего себе, наглые твари! Прикуси язык! Взятки предлагаете при исполнении…
— Да бросьте вы! Исполнение — не исполнение… Отдадим, говорю вам точно. Мы что, бомжи какие-то?
— Есть при себе бабки?
— Откуда при себе? Мелочь какая-то.
— Ну, о чем говорить тогда. Едем, оформим, а потом уже поговорим.
— Не можем мы ехать сейчас с вами, поймите! Дело есть у нас.
— Опять лапша на уши! Ладно, он не в себе, а ты что — туда же? Косишь под психа?
— Да не псих я! — взревел я и попытался вырваться, но руку мне не отпускали, да еще и дали кулаком по шее.
— Твари! Вот как вы выполняете свои обязанности! Детей воруют, пальцы режут… а вы бабки по ночам сбиваете!
— Не слушайте его, дурака! Закрой рот, что ты несешь! Дай мне с людьми договориться.
— Ты, сволочь, палец украл?! — вызверился я на Серегу. — Не брал я никакого пальца, придурок! И звонила тебе баба…
— Та-а-а-к, я вижу — крепко вы влипли… А на счет пальца и прочего — приедем и поговорим.
— Так вы знаете что-то? — спросил я с надеждой.
— А как ты думаешь? Зря мы ночами тут за вами ушиваемся?
— Расплатимся, говорю вам, сполна расплатимся! — заорал Серега, перебивая полицейского. Завтра же принесем! Скажите, сколько?
— Поехали, хватит болтать. Разошлись так, что мертвых разбудите.
— Сколько? Заплатим, говорю вам. Штуку баксов завтра принесем, только отпустите!
— Принесешь, принесешь, и не только штуку… Пошли, говорю, и не вздумайте оказывать сопротивление при аресте!
— Где мой сын, кто эти падлы?… — рычал я, приподняв голову. — Приедем, расскажете?
— Нельзя нам сейчас никуда! — твердил Серега, но ему ткнули под ребро пистолетом, и он умолк.
Луна выглянула из-за туч, ревнивой ордой окружавших ее, и осветила окрестности. Не успели мы сделать и десятка шагов, как на нашем пути, возле заброшенной, обросшей бурьяном могилы с покосившимся крестом возникла приземистая фигура с длинным предметом в руках.
— Стойте! — возвестила фигура каким-то даже торжественным голосом. Неожиданность ее появления, жутковатая атмосфера ночного кладбища заставили всех вздрогнуть.
— Решили забрать у меня кусок хле… Ба… Какие люди! Да это вы, твари! Днем рылись, а ночью опять приперлись! Решили вконец обобрать меня, загнать на тот свет! Да я вам кишки выпущу и зарою тут же, в любую старую могилу, и ни одна сволочь не узнает…
Голос его перешел на хрипы и рычание, такая звериная злоба послышалась в нем, такое отчаяние отстоять свое кровное, словно речь шла действительно о жизни и смерти долго преследуемого, и, наконец, загнанного в тупик существа.
— Подожди, мужик, ты кто? — попробовал было прервать поток злобы один из работников полиции. — Мы при исполнении, задержали опасных…
— А, так вы еще и менты! Тем более, я вас живьем зарою, с самыми гнилыми покойниками! Я в Афгане служил, твари вы, я вас ещё тёплых жрать буду! Я тут сторож, а вы металл крадете…
Он заметно качнулся в сторону и едва успел перебрать ногами, чтобы не упасть. Я понял — он пьян до такой степени, что свои угрозы вполне может выполнить.
— Мужик, — доверительным тоном протянул один из работников полиции, — да все нормально! Это твой металл, что ли? Так забирай его себе на здоровье! Никто и не думал его трогать! Все нормально! У нас, кстати, и по сто грамм есть…
Он сделал шажок вперед, примирительно подняв руки на уровне груди, пытаясь навязать впечатление своего в доску парня. Сторож вскинул ружьё, ствол которого матово блеснул в лунном свете, и нажал на спуск. Молния метнулась к небу, ужасный грохот потряс тишину упокоенного места.
