Вячеслав Воронов - Скальпель
— Что за проблемы у тебя, говори быстрее, я не хочу…
— Подожди, — он повернулся к окну. — Что ты стоишь там, как столб? Залезай.
— Куда залезай, вы что, с ума посходи… — пыталась возражать Света, но я уже вскочил на подоконник и неуклюже поднял ногу, толкнув коленом глухо задребезжавшее стекло.
— Тихо ты! — зашипел Серега. — Светка, я ж тебе намекал — денег нам надо, проблемы у нас серьезные…
— У меня мало, я…
— У Ивана нет, что ли?
— А сколько вам надо?
— Двадцать штук баксов. В долг, естественно.
— Да вы что! Нет, вряд ли…
— Светуся, нам очень надо! Поверь мне, действительно надо!
— Я понимаю, но такая сумма…
— Да ты что, Светка! Он держит тебя в черном теле, даже телевизор, жлоб, купить не хочет, а ты… Избивает тебя, небось, регулярно…
— Это первый раз…
— Но не последний! Уж если поднял, сволочь, руку, так не остановится! Если не дашь отпор, не покажешь характер… Отомстить ему надо, чтоб знал! Так есть у него деньги, скажи, или нет? Да есть, о чем тут говорить! Ну, скажи, что есть.
— Есть что-то… Но я не знаю, где… да и не буду я брать.
— Ты ж рабыня — не понимаешь, что ли? Так рабыней и останешься до конца дней! Пошли. Пошли, тебе говорят!
— Нет! Я говорю тебе — нет! Я закричу сейчас, не тащи меня…
— Кричи! Пусть он застанет нас втроем, сам убедится, пусть увидит, что мы втроем трахаемся. Ну, кричи, что ж ты! Явится, жлоб, а мы его тут и грохнем! Давай, может это и к лучшему, я потом женюсь на тебе… если не посадят. Но ты ведь не выдашь, Светка, нет? Зачем тебе выдавать нас… Прямая выгода тебе отправить своего жлоба в могилу, рядом с бабушкой, и избавиться от ига… Да не бойся ты, все будет в порядке! Скажешь, воры забрались, украли, а он вдруг вышел, и… А отпечатки пальцев мы постираем! Все, и деньги у нас, и ты ни при чем! А как мы погуляем на эти деньги с тобой, Свет-ка! Ты даже не представляешь! За все годы своей несносной жизни оттянешься! Где, ну, где, ты ж наверняка знаешь… пошли!
Она замахнулась, намереваясь дать ему пощечину, но он перехватил ее руку, сгреб в объятия и пытался поцеловать. Она отстранилась, с неожиданной силой толкнула его, повалив на кровать, и кинулась к двери. Я, ни о чем не думая, повинуясь только инстинктам, бросился за нею. Прикрыв ладонью ей рот, я другой рукой вцепился в горло. Она отбивалась, как дикая кошка, поцарапала мне ногтями руки, лягнула подоспевшего Сергея, пыталась кусаться и кричать, и мы еле скрутили ее, повалив на кровать.
— Молодец, — похвалил Серега, — а то стоишь, как неприкаянный. Действовать надо, сами бабки с неба не свалятся. Ну что ты, Светулечка… Угомонись, перестань брыкаться… Ты что, не понимаешь, что мы заодно? Нет тебе дороги назад! Ты что, дура, не понимаешь? Ты с двумя мужиками, накануне похорон бабушки… Давай ори, если хочешь. И себе, и нам хлопот доставишь. Да какие нам хлопоты — нам ведь не привыкать…
Он отпустил её. Примостившись на краю кровати одним коленом и убрав ладонь с её рта, слабо, только для виду, я придерживал ее за руку. Света затихла. В темноте я не видел ни выражения ее лица, ни мелких движений тела, которые могли выдать ее намерения, и от неопределенности — что она задумала, что вообще будет дальше, — мне было не по себе.
— Вот и молодец, вот и хорошо, — вел свое Серега. — Вы тут побудьте, а я быстренько, сейчас вернусь. Ты подсказала бы, где деньги искать, меньше было б шума… Не хочешь? Ну, да ладно, сам справлюсь.
Ступая мягко, как кошка, он вышел из комнаты, прикрыв за собой чуть слышно скрипнувшую дверь. Я по-прежнему опирался коленом о кровать, слабо удерживая Свету за локоть. Как только дверь затворилась, она зло, резко высвободила руку и решительно передвинулась на другую сторону кровати. Я смотрел в темноте на ее силуэт, не зная, что делать дальше. Она сидела неподвижно, сложив руки на коленях, и ничего, судя по всему, не замышляла.
Прошло какое-то время, и из комнаты, в которой растворился Серега, послышался шум. Полоска света очерчивала силуэт притворённой двери, за нею раздались гневные выкрики, вслед за которыми что-то тяжело грохнуло. Мигом соскочив с кровати, я бросился к двери.
Мимовольно я зажмурился, но тотчас, повинуясь необходимости быть настороже, растворил веки. Не сразу сообразив, что происходит, я уловил лишь какое-то движение, и движение это было весьма энергичным. К моим ногам отлетел стул, полированное дерево которого жалобно скрипнуло под напором двух тел. Стол, стоявший посредине комнаты, тоже сорвало с места. Красовавшаяся на нем хрустальная ваза, ещё, по-видимому, советских времён, сотворив, словно в экзотическом танце, дикий пируэт, упала на пол, но благодаря мягкому ворсу ковра не разбилась. Серега с Иваном, который был в одних трусах, сцепившись борцовской хваткой, застыли посреди комнаты.
— Подозревал я… — рявкнул Иван и издал натужный рев.
— Что ты там подозревал? — прохрипел Сергей, упрямо сопротивляясь. Ему удалось поймать Ивана за кисть и ловко вывернуть ее. Тот вскрикнул от боли, накренившись в сторону, как баркас под напором штормовой волны, но тотчас, высвободив руку, снова обхватил противника за шею.
— Что ты как бешеный! — возопил Серега. — Ты неправильно понял… я тебе все объясню!
— Что я неправильно…
Я бросился Сереге на помощь и обхватил Ивана сзади.
— А-а, еще один соколик… Ничего, обоих приберу к рукам…
Наряду со злобой на лице Ивана отразилось бесконечное упорство и твердая решимость сопротивляться до последнего. Почти вывернувшись из моего захвата, он получил от Сереги ногой в живот, но словил его за ступню и опрокинул на пол.
— Всех задавлю… сучья кровь! Объяснить он хотел… В аду будешь объяснения давать!
В его голосе слышалась уверенность человека, почувствовавшего запах победы, в которой он не сомневался ни на мгновение. Он стоял ко мне боком, обхватив мою шею массивной, покрытой волосами и бугрившейся мышцами рукой. Серега, быстро вскочив с пола, судорожно вцепился в упавшую со стола вазу, замахнулся нею и ударил его по голове. Выждав пару мгновений, со злобным вскриком он ударил снова. В коротких волосах Ивана показалась кровь, он обмяк и грузно повалился на пол. Серега, тяжело дыша, с покрытым каплями пота лбом и каким-то строгим выражением лица, отступил на шаг назад, все так же сжимая пальцами вазу.
На некоторое время воцарилась тишина. Наши взгляды были прикованы к неподвижному телу. Наконец Сергей, недоуменно взглянув на вазу, словно это она была виновата в произошедшем, водрузил её на стол.
— Вот черт… Сам виноват. Ох, и упертая ж скотина! Ничего, мы добились своего.
— Чего добились? — с отчаянием в голосе, не в силах отдышаться, вымолвил я. — Ты ж убил его…
— Денег добились. Вот они, — он вытащил из кармана джинсов перетянутую резинкой толстую пачку долларов. — Хорошо заныкал, жлоб, еле я нашёл…
— Как ты так быстро нашёл? И где?
— Уметь надо. В кладовке, представь себе. Сколько здесь, интересно? Ну-ка, ну-ка…
Он снял резинку и принялся считать, а я округлившимися глазами поглядывал то на него, то на деньги, то на лежавшего без движения Ивана, и никак не мог отдышаться. Лицо мое пылало, и, поддавшись внезапно нахлынувшей слабости, я уселся на диван и откинул голову.
— Э-э, руками поменьше тут трогай, — бросил Серега, — отпечатков не оставляй. И так придется вытирать весь дом… Что у нас тут? Всего двадцать две штуки, с копейками. Такое хозяйство развел, производство наладил… и двадцать штук всего в заначке! Пользу он людям приносит, по дешевке все продает… Где ж польза людям, нам то есть? А может, ещё где тайничок есть?
Он цепким взглядом окинул комнату — словно руками ощупал мебель, все потаенные пыльные закутки, где можно было спрятать деньги, и уже сделал шаг, собираясь искать, как тут в дверях появилась Света. Когда она осознала, что произошло, то вскрикнула, прикрыв рот ладонью, попятилась было, но через мгновение поспешила к Ивану и склонилась над ним.
— Вы что, убили его?
Серега, смешно засеменив, с выражением нездорового восторга подкрался к ней.
— Светка, смотри, вот деньги! Вот что твой жлоб прятал от тебя, не давал, смотри — это ведь сама жизнь! Настоящая, безудержная… что только хочешь!.. Как мы гульнем с тобой на эти деньги! А дом, производство, барахло всякое… ведь мы ж не будем его прятать и зажимать, как он, а используем для жизни, Свет-ка!.. Ну, иди ко мне, иди сюда… да брось ты его, он уже прошедший этап, темный, мрачный этап твоей жизни!
Он хотел ее обнять, но она отстранилась. Тогда он обхватил ее за плечи и с неожиданной энергией повалил на ковер.
— Давай, Светка, давай сейчас, рядом с ним… Что может быть символичнее? Новая жизнь, любовь рядом с поверженным старым, рядом с тем, что уже… сгнило!
— Уйди! Уйди, я прошу тебя! Ты совсем с ума сошел… ты пьяный! Уйди, иначе я молчать не буду! — закричала она, но Серегу это только раззадорило. Рассыпав брызнувшие зеленью купюры по ковру, он принялся развязывать пояс ее халата и, несмотря на сопротивление, задрал полы.
