Дэвид Гранн - Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
— Иммиграционные власти признали меня! Родные признали меня!
На этом Паркер готов был поставить точку. Он сообщил о своих подозрениях властям, а контракт с телевидением был выполнен. У него хватало и других дел. В конце концов, если уж мать признала в парне своего сына… Однако этот странный акцент, французский или даже арабско-французский… Если это и впрямь какой-то самозванец из Франции, зачем ему понадобилось внедряться в глухую техасскую провинцию, поселиться в трейлере?
— Богом клянусь, я боялся, что он террорист, — говорит Паркер.
Тем временем Беверли сняла скромную квартирку в трущобах Сан-Антонио, и сын регулярно навещал ее там. Паркер принялся следить за ним во время этих визитов.
— Я ждал, когда он выйдет, — вспоминал Паркер. — Он выходил, шел оттуда пешком на остановку, в ушах наушники, и знай себе приплясывает, как Майкл Джексон.
Играть роль Бурдену становилось все труднее. Жизнь с Кэри и Беверли вызывала у него, как он говорил, «клаустрофобию». Ему гораздо больше нравилось просто бродить в одиночестве по улицам.
— Я не привык жить в семье, — пояснял он. — Я не был готов к этому.
Однажды Кэри достала с антресолей картонный ящик и торжественно вручила его «брату». Там хранились вещи Николаса — бейсбольные карточки, которые он собирал, записи, некоторые сувениры и письма. Бурден неуверенно вынимал один предмет за другим, пока не наткнулся на письмо от одной из подружек Николаса. Он прочел его и понял: «Этот мальчик — не я. Он другой».
Через два месяца жизни в Соединенных Штатах психика Бурдена начала буквально «разваливаться». Он страдал резкими перепадами настроения, перестал общаться, «выключился», по выражению Коди; стал прогуливать занятия, особенно после того, как кто-то из ребят обратил внимание на его акцент и стал дразнить его «скандинавом»; за прогулы его временно отчислили из школы.
В декабре Бурден, взяв без разрешения автомобиль Брайана и Кэри, отправился в Оклахому, открыл все окна и запустил на полную громкость песню Майкла Джексона «Крик»: «Я устал от вранья, / отвратительна ложь… Пожалейте меня/. Я так не могу». Его остановили за превышение скорости. Беверли, Кэри и Брайан примчались в полицейский участок и забрали «Николаса» домой.
Настоящая мать Бурдена, Гислен, в эти дни удостоилась от него телефонного звонка. Несмотря на все раздоры с ней, он, по-видимому, все еще тосковал по матери. Однажды он написал ей письмо: «Я не могу тебя потерять… Исчезнешь ты, исчезну и я».
Он признался матери, что живет в Техасе с женщиной, которая принимает его за родного сына. Гислен пришла в ярость и бросила трубку.
Перед Рождеством Бурден заперся в ванной и принялся внимательно изучать свое лицо — карие глаза, отрастающие корни темных волос. Он схватил бритву и принялся уродовать себя. Его доставили в местную психиатрическую больницу. Однако через несколько дней врачи сочли его состояние стабильным, и он вернулся в трейлер к Кэри.
Но он не находил себе места: постоянно думал о том, что же стряслось с настоящим Николасом Баркли. Позднее Бурден записал в свой блокнот: «Когда борешься с чудовищами, будь осторожнее, не то сам превратишься в одно из них». Он даже стихи написал: «Дни мои — призраки, лишь тень надежды. По-настоящему я не жил, я ничего не сделал».
Та же мысль о настоящем Николасе беспокоила и Паркера. Перед тем как пропасть, Николас жил с матерью в одноэтажном домике в Сан-Антонио. Его единоутробный брат Джейсон — ему в ту пору исполнилось двадцать четыре года — недавно тоже переехал к Беверли, после того как пожил какое-то время у родственников в Юте.
Джейсон был крепкий, мускулистый парень с темными вьющимися волосами до плеч. Обычно из заднего кармана джинсов у него торчала расческа. На теле и лице Джейсона виднелись шрамы от ожогов: в тринадцать лет он имел глупость закурить в то время, как заливал бензин в газонокосилку, — и вспыхнул. Из-за этих шрамов, по свидетельству Кэри, «Джейсон боялся, что никогда не сумеет познакомиться с девушкой и на всю жизнь останется один». Парень любил поигрывать на гитаре композиции группы «Линерд Скинерд», неплохо рисовал, набрасывал портреты друзей. Хотя дальше средней школы Джейсон не пошел, он был неглуп. В то же время он был наркоман, как и его мать, периодически «подсаживался» на кокаин, случались у него и запои. Его терзали свои «демоны», как называла это Кэри.
13 июня 1994 года Беверли и Джейсон заявили в полицию, что за три дня до того Николас отправился играть в баскетбол, а после игры позвонил домой из автомата и попросил заехать за ним. Мать спала, трубку взял Джейсон и велел брату идти домой пешком. До дома Николас так и не дошел. Поскольку незадолго до того у Николаса с Беверли вышла серьезная размолвка из-за украденных кедов и мать грозила отправить его в исправительную школу, в полиции поначалу решили, что мальчик попросту сбежал. Странно было только, что он не захватил с собой ни денег, ни каких-либо вещей.
Одна подробность в полицейском отчете насторожила Паркера: после исчезновения Николаса в доме Беверли не раз вновь вспыхивали скандалы. 12 июля Беверли даже вызвала полицию, но, когда группа прибыла по вызову, женщина сказала, что уже все в порядке. Джейсон объяснил, что мать «напилась и орала на него из-за того, что младший сбежал».
Несколько недель спустя Беверли вновь обратилась с жалобой на «семейное насилие». Прибывший на место полицейский доложил, что Беверли и Джейсон просто «спорили». Тем не менее Джейсону рекомендовали на время съехать. Он послушался, но затем вернулся, а 25 сентября в полицию поступил новый вызов — теперь уже от Джейсона. Он заявил, что его младший брат вернулся и пытался взломать дверь в гараж, но убежал, когда заметил Джейсона. Дежурный полисмен отрапортовал, что «проверил местность», но Николаса «не обнаружил».
Джейсон тем временем вел себя все более странно и вызывающе. Вскоре его даже арестовали за сопротивление полицейскому, после чего Беверли выгнала старшего сына из дома. Коди рассказывал мне, что исчезновение Николаса «плохо сказалось на Джейсоне. Он снова начал употреблять наркотики и даже перешел на героин». Шантель думала, что Джейсон чувствует себя «очень виноватым», поскольку в тот день отказался заехать за братом.
В конце 1996 года Джейсон лег в реабилитационный центр и прошел курс отвыкания от наркотиков. После курса он остался работать в принадлежащем центру бюро по ландшафтному дизайну.
А вскоре неизвестно откуда вынырнул Бурден, «пропавший братец». Бурден не знал, почему Джейсон не приехал встретить его в аэропорт и почему он вообще не приехал повидаться с ним. Лишь спустя месяца полтора, по воспоминаниям самого Бурдена и родственников, Джейсон наконец явился, но, как вспоминал Коди, «держался отчужденно». На людях обнял Бурдена, однако посматривал на него, как показалось и самому Бурдену, с подозрением. Через несколько минут он поманил его за собой. Они вышли, и Джейсон протянул Бурдену цепочку с золотым крестом. Джейсон сказал, что привез ее брату.
— Выглядело так, словно он против воли вынужден ее мне отдать, — говорил потом Бурден.
Джейсон надел цепочку на шею Бурдену, распрощался и больше не приезжал.
— Мне стало ясно: Джейсон знает, что произошло с Николасом, — рассказывал потом Бурден.
История казалась все более запутанной. Власти уже начали сомневаться в правдивости Бурдена. Нэнси Фишер, немолодой агент ФБР, несколько раз допрашивала Бурдена после его приезда в Соединенные Штаты — ей требовалось проверить его показания, будто он был похищен на территории США. И почти сразу же, как говорила мне Нэнси, она «почуяла запах жареного»:
— У него были темные волосы. Он их покрасил— это было видно по уже отросшим корням.
Паркер был знаком с Фишер, и он рассказал ей о своих подозрениях. Фишер не советовала ему вмешиваться в федеральное расследование, но, поскольку они доверяли друг другу, Паркер охотно поделился с агентом той информацией, какую успел добыть. Когда Фишер попыталась выяснить, мог ли кто-нибудь похитить Николаса из «сексуальных побуждений», она наткнулась на странное сопротивление и отказ от сотрудничества со стороны Беверли.
«Что бы это значило?» — гадала Фишер. Быть может, Беверли и другие члены семьи просто решили для себя, что раз их «дорогой мальчик» вернулся к ним, больше они ничего не хотят знать?..
Но так или иначе, агенту ФБР главное было установить личность загадочного незнакомца, так ловко проникшего на территорию Соединенных Штатов.
Фишер прекрасно знала, что цвет глаз изменить невозможно. В ноябре под предлогом психиатрического обследования в связи с сексуальным насилием, которому «Николас» якобы подвергался, находясь в плену у мафии, Фишер отвезла Бурдена к судебному эксперту-психиатру в Хьюстон, и тот на основании анализа поведения и речи Бурдена пришел к заключению, что этот человек родился не в Америке, а во Франции или в Испании.
