Вячеслав Килеса - Детективное агенство «Аргус» [сборник]
…Остановив «Мерседес» возле нотариальной конторы, Павел Семенович хмуро покосился на бывшую супругу:
— Вылезай. Моя секретарь с утра очередь заняла, много времени не займет.
Алла Прокофьевна нехотя оставила машину, прошла к двери с надписью «Нотариус». Своими руками отдавать такое богатство… Эдик уже билеты в Рим заказал, а тут… Какая сволочь записи сделала, убить ее мало!
Пока помощник нотариуса печатал договор, а Павел Семенович, скривившись, оплачивал пошлину, Алла Прокофьевна стояла, бесцельно глядя в окно. Эдик, конечно, ее бросит, зачем ему нищая старуха?! А Павел, перепродав «Глицинию» — она слышала, как Павел звонил Платинову и просил подъехать в нотариат к одиннадцати часам, — мотнется в Европу, подальше от Старцева.
— Прошу поставить подписи! — провозгласила нотариус.
Алла Прокофьевна требовательно протянула руку, куда бывший супруг с кислой миной сунул расписки, просмотрела их, расписалась в договоре и регистрационной книге, щелкнула зажигалкой. Растоптав пепел — все, что осталось от расписок, — взглянула с ненавистью на торжествующее лицо Вурдина, прячущего договор в папку, повернула к выходу, — и обернулась, услышав сдавленный крик Вурдина. С посеревшим лицом тот смотрел на вошедшего в дверь человека в строгом деловом костюме: остановившись возле Павла Семеновича, новоприбывший поклонился всем и представился:
— Государственный исполнитель Рязанцев! На правах старого знакомого позвольте поздравить вас, Павел Семенович, с приобретенным имуществом, которое даст вам возможность вернуть долг Старцеву, а нам закрыть дело. Распишитесь, что я ознакомил вас с приказом о наложении ареста на «Глицинию». Сообщение об этом передается сейчас моими коллегами во все нотариальные конторы.
Проследив, как Вурдин трясущейся рукой расписывается в приказе, Рязанцев передал копию судебного решения и приказ нотариусу, вежливо произнес: «До свидания!» и удалился.
— Пойдем, Павел! — Алла Прокофьевна осторожно взяла привалившегося к стене Вурдина под руку. — Заедем в «Скорую помощь», потом домой. Кроме денег, в мире есть и другие радости: хотя бы твой сын.
Алла Прокофьевна не знала, что человек, разрушивший ее любовный союз с Новицким, находился сейчас в «Фольксвагене» рядом с нотариальной конторой. Подождав выполнившего служебный долг государственного исполнителя, Вилкин отвез его в помещения ОГИСа и отправился в гостиницу. Вручив Платинову обещанный гонорар, пожелал ему счастливого путешествия по южному берегу Крыма и, обняв на прощанье, поехал домой.
— Слава Богу, закончилось все! — радовалась Анна Николаевна.
— Пожалуй! — согласился Вилкин. — ОГИС выставит «Глицинию» на торги, продаст и вернет семьдесят пять тысяч долларов Старцеву.
— Как все получилось? Ты знал, берясь за дело, о его итогах?
— Предполагал. Я увидел человека, ставшего подлым и жадным. Эти негативные нравственные качества, как анчар, заражают окружающих и съедают его самого. Своими действиями я ускорял развитие этого процесса, превращал катеты в гипотенузы. Отрицательное поле морали, направленное раннее на других, расширяясь, захватило самых близких Вурдину людей. В результате жена, друзья, сотрудники по работе отдалились от него, стали врагами. Поняв это, Вурдин пытается бежать из круга всеобщей ненависти: естественно, с деньгами. И здесь его остановили.
— Понимаю, — задумчиво произнесла Анна Николаевна. — Жадный всегда беден, подлый — одинок. Чем займешься?
— Посижу в агентстве, подготовлю справку для Старцева об итогах работы и расходах.
Справка и денежные подсчеты заняли около часа времени; закончив их, сыщик собрался уходить, когда в дверь постучали.
— Войдите! — насторожился Вилкин: он никого не ждал.
В комнату вошел сухощавый, лет пятидесяти мужчина с явно военной выправкой.
— Майор милиции Стрижов из отдела по контролю за личным составом МВД Крыма, — мужчина показал удостоверение.
— Садитесь, — внимательно прочитав удостоверение, предложил Вилкин. — Вы уверены, что попали по правильному адресу? Я из органов год назад уволился.
— Я не по вашу душу, — вежливо объяснил Стрижов. — Вам известны наши функции: контролировать моральный облик сотрудников крымской милиции и предотвращать коррупцию. Нам сообщили, что участковый милиции
Иващенко берет взятки у граждан и, в частности, посредством шантажа вымогает у вас пятьсот гривен. Завтра в двенадцать часов вы эти деньги должны ему здесь передать. Правильно?
— Откуда известно? — удивился Вилкин.
— Гуляя вчера вечером в одной компании, Иващенко во хмелю много болтал, — а у нас везде уши. Руководство поручило мне поймать Иващенко «на горячем» и привлечь к ответственности.
— Как?
— Утром принесу вам пятьсот гривен с переписанными номерами, обработанные специальным порошком. Когда Иващенко отдаст документы по Сачевой в обмен на деньги, мы при выходе из агентства его задержим, обыщем в присутствии понятых, запротоколируем изъятие денег и прочие детали, — и отвезем следователю. Готовы помочь?
Вилкин задумался, принимая решение, потом согласно кивнул головой.
— Отлично! — встав, Стрижов пожал сыщику руку и вышел из комнаты.
Несколько минут Вилкин задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь, потом хмыкнул, недоуменно протянул: «Интересная история!» и, придвинув телефонный аппарат, набрал номер Свидлова.
— Вот и хорошо: одним коррупционером меньше станет, — обрадовалась Анна Николаевна.
— Какая ты наивная! — вздохнул Вилкин. — Шумиха по поводу коррупции: дымовая завеса для разворовывания национального богатства.
— Все равно, — не успокаивалась Анна Николаевна. — Ходит, деньги требует. Теперь Иващенко надолго о взятках забудет!
— Наверняка! — согласился Вилкин.
Стрижов оказался точен: ровно в одиннадцать часов он появился в агентстве.
— Здесь пять сотенных купюр, — Стрижов передал сыщику конверт. — Отдавать деньги будете без конверта, чтобы краситель на руках Иващенко остался.
Ясно, — кивнул головой Вилкин.
— Тогда до скорого! — ободряюще улыбнулся Стрижов. — Помните: я с понятыми перехвачу Иващенко при выходе из офиса.
Оставшись один, Вилкин осторожно положил конверт в ящик стола, вытащил из — за шкафа цинковый тазик, поставил за креслом, вынул наполовину пробку из литровой бутылки с надписью «Спирт», положил рядом спичечный коробок. Подойдя к окну, отодвинул в сторону занавеску, прошелся по комнате, подмигнул портрету Аллы Пугачевой и вернулся в кресло.
Иващенко ввалился в комнату без стука; плюхнувшись на стул, протянул руку:
— Деньги принесу Давай! — Документы! — в свою очередь протянул руку Вилкин.
С неохотой вынув из сумки картонную папку, Иващенко подал ее Вилкину. Быстро просмотрев содержимое, сыщик сухо сказал:
— Это копии. Где оригиналы?
Поколебавшись, Иващенко вновь достал сумку, вытащил еще одну картонную аапку, сунул Вилкину. Открыв ее, сыщик развернул кресло, швырнул все принесенные участковым бумаги в цинковый тазик, облил спиртом и поджег.
— Ты чего?! — угрожающе приподнялся Иващенко.
— Не твое дело, — отрезал сыщик, возвращаясь с креслом на место.
Достав из ящика стола пять сотенных купюр, сыщик продемонстрировал их Иващенко, положил в конверт и, на секунду опустив конверт ниже уровня стола, бросил на стол перед участковым.
Удовлетворенно осклабившись, Иващенко достал из кармана милицейский свисток и оглушительно свистнул. Тотчас открылась дверь и вошел Стрижов с растерянно поглядывающими по сторонам мужчиной и женщиной.
— Внимание, граждане! — властно произнес Стрижов. — Сейчас мы зафиксируем факт дачи взятки частным детективом Вилкиным участковому милиции, что подпадает под состав преступления, предусмотренного статьей 369 Криминального кодекса Украины.
— Скажите, Иващенко, — обратился Стрижов к участковому.
— Вам Валерий Александрович предложил взятку?
— Да, только что, пять сотенных, вон конверт лежит, — усердно закивал головой участковый. — Хотел, чтобы я его попытку изнасилования скрыл. А я, как честный милиционер, вам сообщил.
— Вы подтверждаете факт дачи взятки? — Стрижов обернулся к сидевшему с непроницаемым лицом Вилкину.
— Как вы здесь оказались? — не обращая внимания на Стрижова, спросил Вилкин у мужчины и женщины.
— В магазинной очереди находились, когда вот этот майор показал удостоверение и попросил помочь, — растерянно ответил мужчина и посмотрел на согласно кивнувшую женщину.
— Значит, свидетели не подставные! — констатировал вслух Вилкин и, резко поднявшись, стремительно подошел к двери.
— Входите, Алексей Петрович! — пригласил Вилкин стоявшего за дверью представительного мужчину. Войдя в помещение, новоприбывший показал присутствующим удостоверение:
