Ричард Касл - Непобедимая жара
Она дала Каньеро задание расспросить доктора Колабро о загадочном рецепте.
— Вы с Тэрри еще раз посетите штаб «Justicia a Guarda». Слышала, что они связаны с вооруженными повстанцами. Выясните, кто у них там главный, и пригласите на беседу. Только отведите в комнату ожидания, а не в помещение для допросов. Не хочу, чтобы они чувствовали себя подозреваемыми, но все-таки мне нужно поговорить с ними на нашей территории, так сказать, в формальной обстановке.
Детективу Гинсбург она поручила заняться деньгами, найденными на чердаке священника.
— Свяжись с отделом криминалистической экспертизы, пусть побыстрее заканчивают с банкнотами, проверят все, что только можно. И вот еще что, Шерон. Не затягивай с этим.
Гинсбург приподняла бровь, явно восприняв услышанное как упрек, — а это и было упреком. Но Никки ее обиды были абсолютно безразличны. Она продолжила:
— Сегодня я собираюсь нанести визит архиепископу, чтобы узнать, не подозревал ли он священника церкви Невинно Убиенных Младенцев в мошенничестве. Постарайся раздобыть мне хоть какую-нибудь информацию, прежде чем я уйду.
Раймер, бросай проституток. Займись как следует Хорстом Мюллером. Сегодня он уже в состоянии говорить, поэтому сейчас я съезжу в больницу. А пока узнай все, что сможешь. Во-первых, естественно, что было между ним и Графом, потом о его прошлом, сколько он зарабатывал, какое имел отношение к «Опасным связям»… Пробей его через Интерпол и полицию Гамбурга.
Раймер нацарапал в своем блокноте несколько слов и заметил:
— Приятно узнать, что мы покидаем конские широты.[67]
— Мне тоже, — сказала она. — Передай своему приятелю Галлахеру — если он надумает вернуться, я не буду вспоминать старое.
Стоя у окна на десятом этаже здания нью-йоркской центральной больницы, Никки Хит могла разглядеть то место на противоположной стороне Ист-Ривер, где вчера произошла перестрелка. Линия невысоких зданий, тянувшаяся к югу от Бруклинского моста, загораживала саму Генри-стрит, но Никки различила вдалеке многоэтажный дом, рядом с которым все и случилось. Рваные сизые облака, обрушивавшие на город потоки дождя со снегом, у нее на глазах заволокли верхние этажи дома, улица потемнела и скрылась в сером тумане.
— Прошу прощения? — раздалось у нее за спиной. Никки ослепительно улыбался медбрат с мальчишеским лицом и кудрями, как у главного героя фильма «Серфер».[68] — Вы ждете доктора Армани?
— Да, я детектив Хит.
Он шагнул к ней — улыбка стала еще шире. Никки пришло в голову, что таких сверкающих белых зубов она не видела еще ни у кого, кроме Джастина Бибера.
— Меня зовут Крейг. — Он окинул ее быстрым оценивающим взглядом; взгляд был одобрительным, однако почему-то не покоробил Хит. Она решила, что у медбрата Крейга нет проблем с девушками. — Доктор Армани задержалась на обходе. Вы, наверное, знаете, что у нас учебная больница, а она… ну, она никогда не торопится, если объясняет что-то студентам. — Крейг произнес это интимным тоном пациента, влюбленного в доктора.
— Скоро она закончит?
— Если бы мне давали пять центов всякий раз, когда она затягивает обход… Но есть хорошая новость: она велела мне лично проводить вас в палату мистера Мюллера. — Он снова сверкнул зубами. — Сегодня мне везет.
Увидев Хит, полицейский, сидевший на складном стуле у дверей палаты, поднялся. Она жестом велела ему садиться, и он повиновался. Обернувшись к своему провожатому, детектив сказала:
— Спасибо, дальше я сама.
— Крейг, — подсказал он.
Никки ответила:
— Ага, я запомнила.
Услышав это, он чуть не запрыгал от радости и побежал по своим делам, но, прежде чем завернуть за угол, обернулся и помахал ей рукой.
Как только Хит вошла в палату, стриптизер уставился на нее. Из-за ранения он не мог повернуть голову, поэтому Никки остановилась в ногах кровати, чтобы он смотрел ей в лицо.
— Как вы себя чувствуете?
Мюллер прокаркал что-то неразборчивое: либо это было сказано по-немецки, либо плотная повязка под челюстью мешала ему говорить.
— Вам повезло, Хорст. Если бы пуля угодила на несколько сантиметров ниже, сейчас вы лежали бы на столе для вскрытий.
Хит уже поговорила по телефону с хирургом, оперировавшим раненого. Пуля разорвала трапециевидную мышцу, но не попала в сонную артерию. Если бы выстрел был произведен сверху, например с крыши дома или с балкона, а не из окна машины, немец наверняка бы погиб.
— Повезло? — повторил он. — Вы сломали мне ключицу, а теперь еще и это. — Мюллер замолчал и нажал на кнопку; в капельницу поступил морфий. — Танцевать я больше никогда не смогу. Что мне теперь делать?
— Все рассказать, — ответила она. — Почему вы бежали от нас?
— А кто сказал, что я бежал?
— Хорст, вы спрыгнули с лесов, с высоты третьего этажа, чтобы не встречаться с полицией. Почему? — Отвернуться он не мог, оставалось только глядеть в потолок. — Есть мысли насчет того, кто мог стрелять в вас? — Он по-прежнему продолжал смотреть вверх. — Расскажите об отце Графе.
— О ком?
— Вот об этом человеке. — Она показала ему фотографию. — Это отец Джеральд Граф. — Хорст поджал губы и едва заметно покачал головой; это явно причинило ему боль. — Свидетель утверждает, что вы ссорились и даже дрались со священником в клубе «Горячий шест». Когда вы попытались задушить противника, вмешался вышибала. Вы также угрожали его убить.
— Я такого не помню. — Из-за немецкого акцента эта фраза напомнила Никки изречение сержанта Шульца из «Героев Хогана»:[69]«Нишево не зналь». Это звучало еще менее правдоподобно.
— Я спрашиваю потому, что он убит. Задушен. — Она не стала сообщать подробностей, чтобы потом, в случае, если Мюллер заговорит, сравнить их с его рассказом. — Вы сбежали потому, что вы убили его? — Он еще несколько раз нажал на кнопку подачи морфия и снова уставился в потолок. — Давайте начнем сначала. Что связывало вас с отцом Графом?
На этот раз немец закрыл глаза. И больше не открывал; края век подрагивали — с такой силой он зажмурился, чтобы не видеть ее.
— Отдыхайте пока, мистер Мюллер, набирайтесь сил. Они вам понадобятся. Я еще вернусь, и мы поговорим.
Медбрат Крейг в коридоре возился с лекарствами, разложенными на тележке, притворяясь, что не ждет Никки.
— Надеюсь, мы с вами еще увидимся, — сказал он.
— Никогда не знаешь, что будет дальше, Крейг, больница тесна.
Он удивленно оглядел просторный коридор — тест на чувство юмора был провален. Затем сделал жест в сторону лифта и пошел с ней.
— Иногда я думаю, что мне стоит профессионально заняться танцами.
Никки покосилась на него; несмотря на мешковатую медицинскую одежду, она поняла, что это вполне реально.
— Слышала, что танцорам в одежде санитаров неплохо платят на девичниках, — сказала она и нажала кнопку в надежде на то, что лифт скоро приедет.
— Может быть. Но мне бы не хотелось выступать в клубах. Увидев того парня, я сразу понял, что работа у шеста — настоящая каторга.
— Почему это?
— Сегодня утром мне пришлось обтирать Мюллера губкой. Не поверите — у него столько шрамов! Похоже на какие-то ожоги, а ноги словно натерты веревками.
Двери лифта открылись, но Хит осталась стоять в коридоре.
— Я хочу на это посмотреть.
Детектив Хит не стала ждать возвращения в Двадцатый, чтобы сообщить о своем открытии — электрических ожогах на теле стриптизера. Она съехала с ФДР-драйв на 61-ю и по 1-й авеню направилась на северо-восток. Остановившись на первом светофоре, Никки позвонила в кабинет капитана Монтроза. В ответ раздалось только четыре длинных гудка; она представила себе одинокий огонек, мигающий в темном кабинете. И действительно, включилась голосовая почта. Стараясь говорить спокойным тоном, Никки назвала свое имя и время звонка. Она знала, что придется расспросить капитана о телефонных разговорах со священником, но сделать это собиралась после окончания рабочего дня, когда в участке никого уже не будет. Однако обнаружение электрических ожогов на теле Мюллера придало ей сил. Настало время поговорить с капитаном об убийстве Хаддлстона. Хит пока не знала, какое это имеет отношение к ее делу, но опыт подсказывал, что совпадений не бывает.
Погруженная в свои мысли, она свернула налево, на 79-ю, и едва успела проскочить на желтый. Никки тут же заметила в зеркале заднего вида патрульную машину. На долю секунды сердце у нее екнуло — даже копы нервничают, когда штраф неизбежен, — но это оказался Цербер. Включив мигалку, он проехал на красный вслед за ней. На следующем светофоре он затормозил рядом, и Хит опустила стекло. На рукав ей полетела смесь дождя и снега.
— За меня не волнуйтесь, — сказал он. — У меня жизнь застрахована.
