Андрей Троицкий - Награда для Иуды
– Я никуда не опускался, – ответил Мальгин. – Эту женщину я видел один раз в жизни. И она грозилась позвать каких-то амбалов, чтобы переломать мне ноги и спустить с лестницы. Вот и все наши отношения. А как там дочь, как Ленка?
– Не строй из себя заботливого отца. И не забывай об алиментах.
Запикали гудки отбоя. Видимо, Настя еще не выспалась после ночной смены и поэтому не успела настроиться на нормальный разговор. Мальгин посмотрел на часы и решил, что сейчас, под вечер, не самое удобное время, чтобы нагрянуть в гости к Антоновой, той самой девушке, что лежала в клинике пластической хирургии вместе с Барбером. Это дело хорошо бы провернуть завтра, в выходной день. А пока нужно изучить материалы на эту девицу и ее семью.
Глава девятая
Добиться встречи с девушкой по имени Ольга Антонова, студенткой филологического факультета МГУ, оказалось не самым простым делом. Накануне вечером Мальгин пытался ей дозвониться, но всякий раз нарывался на отца, некоего Олега Алексеевича, человека не слишком приветливого, отвечавшего сурово и односложно: дочери нет дома. А дальше отец приставал с вопросами, кто и по какому поводу беспокоит его Оленьку. В конце концов, Мальгин понял, что разговор с дочерью не состоится до тех пор, пока он не объяснится с ее отцом. Набрав номер телефона и снова попав на Олега Алексеевича, он представился сотрудником службы безопасности страховой компании «Каменный мост» и сообщил, что есть совершенно неотложный сугубо личный разговор на важную тему. И встречу лучше не откладывать в долгий ящик, это в интересах самого Олега Алексеевича.
«Какое отношение моя дочь имеет к вашей страховой компании?» – строго спросил Антонов. «Никакого. Я же говорю, это сугубо личный разговор, – постарался заинтриговать собеседника Мальгин. – Как бы поточнее выразиться… Разговор деликатного свойства». «Настолько деликатного, что и по телефону нельзя сказать?» – сердце отца, видимо, защемило. «Вот именно, по телефону никак нельзя». Антонов тяжело вздохнул и ответил, что завтра с утра, у него найдется полчаса свободного времени.
Ровно в десять Мальгин вошел в подъезд большого дома на Ленинском проспекте, назвав свое имя охранникам, караулившим пустой вестибюль, на скоростном лифте взлетел на двадцатый этаж. Семья Антоновых занимала квартиру, в которой можно заблудиться без плана или провожатого. Скромно одетая женщина средних лет, видимо, экономка, провела гостя по бесконечным коридорам к кабинету хозяина. Антонов, сидя за письменным столом, смолил сигарету и, допивая уже остывший чай, просматривал первую полосу московской газеты, которую читают не люди с высоким положением, а домохозяйки и рыночные торговцы. При появлении Мальгина он не встал, руки не подал, только сухо кивнул головой, показал пальцем на кожаное кресло.
– Итак, чем обязан?
– Вот, пришел познакомиться, – ответил Мальгин и показал свое удостоверение.
– Познакомиться? – переспросил Антонов и откашлялся в кулак, потому что голос предательски дрогнул, выдавая волнение.
– Именно. Познакомиться, – улыбнулся Мальгин. – Речь пойдет о вашей дочери.
– Это я уже понял.
Антонов потуже затянул пояс стеганного коричневого халата, прошитого золотой ниткой. Он, человек, наделенный некоторым воображением, приготовился услышать плохую новость, то есть совсем плохую. Например, о нежелательной беременности дочери, залетевшей от беспородного клерка из страховой компании. У клерка в Москве, надо думать, ни кола, ни двора, карманы дырявые, а где-нибудь в Калуге тоскует законная жена. Это подозрение, засевшее в сердце после вчерашнего разговора с Мальгиным, к сегодняшнему утру переродилось чуть ли не в твердую уверенность. Увы, Ольга забеременела от какого-то вахлака, агента, который целыми днями, задрав штаны, бегает за клиентами, уговаривая их застраховаться от пожара или наводнения. Бегает, видимо, быстро. Как оказалось, агент догнал его дочь.
Молодой человек оказался настолько трусливым и малодушным сукиным сыном, что попросил объясниться с отцом обманутой девушки знакомого амбала, охранника из своей конторы. Господи, какой позор…
Значит, прощай институт, прощайте отцовские надежды, прощай спокойная жизнь. А если все не так? Если Ольга беременна от человека, который сидит через стол от хозяина кабинета? От этого Мальгина? Тогда дело совсем паршивое. Мало того, что мужик ей в отцы годится, но, судя по нагловатым замашкам, судя по его плутовским глазам, у этого типа гражданских жен больше, чем у Антонова пальцев. Гораздо больше. К сожалению, такой тип мужчин нравится бабам. Видимо, этот Мальгин законченный альфонс, который собирается сесть на шею Антонова, да еще и ноги свесить. Сделав этот вывод, Олег Алексеевич с неожиданной злостью разорвал и скомкал газету, отправил ее под стол.
– Будем считать, что познакомились, – сказал он. – Давайте к делу. Я занятой человек.
– Ваша дочь проходила курс лечения в клинике пластической хирургии «Эллада», – сказал Мальгин. – В соседней палате лежал человек, который меня интересует. Это Виктор Барбер опытный аферист, он нагрел нашу страховую компанию на большие деньги. Матерый уголовник, способный на все. Было большой ошибкой, что сразу после рождения его не выбросили в мусорную корзину.
– После рождения? – переспросил Антонов. – А… Да, да…
– Теперь он изменил внешность, а мне позарез нужно знать, как он выглядит. Весьма вероятно, что Ольга помнит лицо этого малого. Она могла бы его описать. Я хорошо рисую. Могу со слов выполнить композиционный портрет, ну, что-то вроде фоторобота.
– Так вы только за этим и пришли?
– Только за этим. Мои художества не займут много времени. У меня с собой карандаши, бумага.
Мальгин хлопнул ладонью по портфелю, лежавшему на коленях. Антонов не смог усидеть на месте. Он поднялся на ноги и прошелся по кабинету, чувствуя, что колени еще подрагивают, а ноги остаются ватными. Он засунул руку под халат, потер левую сторону груди. Кажется, сердце, бившееся, как собачий хвост, потихоньку успокаивалось. Фу, надо же было такое придумать, так себя накрутить, чуть не до инфаркта. Оля беременна от клерка… Какая глупость, беспросветная чушь. Он приземлился в кресло и выудил из пачки сигарету.
– Весной моя дочь упала со снегохода, – сказал он. – Сломала ключицу, челюсть, основание носа, получила несколько глубоких рассечений на лбу и щеках. Это была настоящая трагедия. Для меня, человека не молодого и не бедного, внешность ровно ничего не значит. Но для юной девушки ее личико – центр вселенной.
– Разумеется, – кивнул Мальгин.
– Она хотела иметь друзей, нравиться мальчикам. Оля была безутешна, даже сейчас об этом трудно вспоминать. Ей казалось, что былая красота никогда не вернется, что жизнь кончена. Я бы отправить дочь лечиться за границу, но точно знаю, по самому себе знаю, что врачи там такие же прохиндеи, как и в Москве. Если не хуже. Меня самого чуть в гроб не вогнали, но это другая история. Над Олей потрудились хирурги из ЦИТО, а потом, когда срослись кости, дело дошло до этой «Эллады». Кстати, очень приличное заведение. Теперь Оля выглядит так, будто это не она пережила ту аварию.
– Значит, я могу рассчитывать на вашу помощь? – обрадовался Мальгин.
– Нет и еще раз нет, – помотал головой Антонов. – Категорически – нет. Я не хочу, чтобы моя единственная дочь влезала в сомнительную историю. Вас нагрел какой-то аферист? В следующий раз будете умнее. Я сам бизнесмен, сам влетал на деньги. А потом учился на собственных ошибках. Желаю удачи.
Мальгин продолжал неподвижно сидеть в кресле.
– Вы сами найдете выход? – Антонов чуть не побледнел от возмущения.
– Я почему-то рассчитывал именно на отрицательный ответ. Скажите, Оля ваша приемная дочь, не родная?
– Кажется, вы знаете все наши маленькие семейные тайны, – Антонов, уже собравшийся встать и проводить посетителя до двери, остался сидеть в кресле.
– Такая работа. Оля знает, что она вам не родная дочь, потому что вы никогда не скрывали от нее правды. Это хорошо. Но кое-что недоговаривали. У Оли есть родной брат. И она об этом не знает. Хотите, я ее просвещу?
Пару минут Антонов молчал, покусывая нижнюю губу.
– Ну, ваше решение? – поторопил Мальгин.
– Послушайте, вы просто несчастный шантажист. Мы с женой, удочерив эту четырехлетнюю девочку, практически спасли ей жизнь. Перед тем, как попасть в дом малютки она жила с алкашами родителями, которые зарабатывали тем, что разводили на продажу собак. Дети спали вместе с животными на грязных подстилках, в доме даже кроватей не было, не то что постельного белья. К Оле прилепилось прозвище Маугли. Ее отец по пьянке попал под грузовик и превратился в мокрое пятно на асфальте. А мать просто спилась, она отморозила себе ноги, заснув зимой на улице. Ей сделали операцию, но через две надели она умерла в больнице. Лучше об этом не вспоминать. Я дал Оле все в этой жизни.
