Последнее отражение - Наталья Николаевна Тимошенко
– Признаться, когда мой отец решил купить этот дом и сделать из него отель, я была против, – начала фрау Вагнер с места в карьер, будто уже что-то рассказывала перед тем, как уйти. Одновременно она разливала по трем фарфоровым чашечкам чай. – Мне тогда было почти двадцать, я уже училась в университете и на все имела свое мнение. – Она улыбнулась и села за стол напротив гостей.
– Почему вы были против? – поинтересовалась Лина, аккуратно отхлебывая чай.
Фрау Вагнер внимательно посмотрела на нее, а затем продолжила:
– В двадцать лет я не верила в потустороннее. Считала все слухи, которые ходили об этом доме, выдумкой сумасшедших. Тем не менее слава о нем была дурная, и я понимала, что едва ли кто-то захочет останавливаться в таком отеле. Но мой отец был очень экстравагантным человеком, он понимал, что нужно просто придать месту соответствующий антураж, и от желающих отбоя не будет. Но давайте по порядку, а то вы не поймете, о чем я. Дом этот построен в конце восемнадцатого века, если верить документам. Но мне кажется, что раньше. Середина, а то, может, и начало. По крайней мере, в подвале я находила книгу, датированную 1761-м годом. Кто именно его построил, неизвестно, но с конца восемнадцатого века он принадлежал известному фабриканту Йозефу Крамеру, владельцу фабрики по производству курительных трубок и табакерок. В 1814 году Крамер скончался, оставив бездетной молодую жену Марию. Та быстро продала фабрику и отошла от дел. О ней говорили разное. Кто-то называл ее ведьмой, кто-то просто сумасшедшей. Сведений о ней немного, но известно, что у нее был некий магический салон, где собирались лишь избранные джентльмены. Что именно происходило в стенах салона, доподлинно неизвестно. Но примерно в 1827 году Мария бесследно исчезла. Поскольку ее долгое время не могли признать погибшей, дом стоял бесхозным. Соседи постоянно жаловались городским стражам, что в доме слышны звуки и голоса, но, когда те приезжали, ничего такого не видели. Однако слава уже пошла. Дом называли проклятым. Году в 1860-ом дом был продан с аукциона какому-то банкиру, но прожил он тут недолго. Банк его разорился, самого банкира отправили в тюрьму. После этого на протяжении более чем ста лет дом то пустовал, то менял хозяев как приличная барышня меняет туалеты, пока его наконец не купил мой отец. Что самое интересное, – фрау Вагнер подняла палец вверх, – он при этом оставался в очень хорошем состоянии. Его не разрушили ни войны, ни время. И если во время Первой мировой это еще объяснимо, Вена оставалась в тылу, то во время Второй мировой почти половина зданий так или иначе была разрушена. Соседние дома стояли в руинах, а в этот ни одна пуля не попала. Конечно, это добавило дому дурной славы. Поговаривали, что его защищает сам дьявол. Мол, в салоне Марии занимались не чем иным, как поклонением ему.
Стефан знал, чем занимались в салоне Марии, и сильно сомневался, что ко всему происходящему имел отношение дьявол. Но что-то Мария все же сделала для сохранения здания. Это было крайне интересно, но, к сожалению, не имело никакого отношения к зеркалу. Зеркало отсюда было вывезено. А вот отчитка католического священника, о котором писал Ордынцев, очевидно, не сработала.
– Кроме того, – продолжала фрау Вагнер, – каждый новый хозяин ремонтировал и отстраивал дом, даже если на это у него не хватало средств. Будто дом требовал ремонта, заставлял следить за собой. Мой отец говорил, что это как навязчивая идея. Если только ремонт прерывался хоть на месяц, он ни о чем другом не мог думать, пока не вернется к нему. Я, признаться, ничего такого не чувствую, хотя владею отелем уже почти десять лет. Может быть, дом пока удовлетворен своим состоянием, – она усмехнулась, позволяя гостям самим решать, как относиться к ее словам.
– А вы тут что-нибудь видите? – поинтересовалась Лина. – Слышите посторонние звуки?
– В отеле постоянно кто-то живет, – пожала плечами фрау Вагнер. – Где тут понять, какие звуки посторонние? Мой отец, как вы могли заметить, сделал не обычный отель, а как бы это сказать… андеграундный. Тут вечно толпы всяких поэтов, художников и просто странных личностей. Простые люди если и заселяются, то случайно и ненадолго. Но все же…
Женщина замолчала, обдумывая свои слова, а потом призналась:
– Что-то странное в этом доме все же есть. К примеру, тут не выживают комнатные растения. Сколько мы разного покупали, через неделю все умирало. Ладно в номерах, такие жильцы, как у нас, могут и полить всякой дрянью. Но уж в холле-то я сама следила! Но нет, все умерло. Кошек заводили – те тоже убегали через несколько дней. Не умирали – и на том спасибо. Но одна окно разбила, чтобы сбежать. Я ее запереть пыталась. Впрочем, кошки нам тут без надобности. Ни мышей, ни крыс у нас нет. Что тоже странно, потому что соседние дома, знаю, с ними постоянно борются.
Пообщавшись еще немного с разговорчивой хозяйкой необычного отеля, Стефан и Лина вышли на улицу. За то время, что они провели в бывшем доме Марии, на город опустилась ночь, зато прекратился дождь. Снова высыпали толпы туристов, загудели рестораны и пока еще открытые магазины.
– Это было весьма познавательно, – заметила Лина, поправляя легкий шарф на шее. Пусть дождь прекратился, но температура все равно была далека от летней.
– Согласен, – хмыкнул Стефан.
– А ты что-нибудь там почувствовал?
– Я же не экстрасенс. Но обстановочка там производит впечатление, согласен.
– Это из-за зеркала?
– Не знаю, – честно признался Стефан. – Может, из-за него, а может, и нет. Если верить дневнику Ордынского, зеркала там давно нет. Но кто знает, чем именно там на самом деле занималась эта Мария?
– Поклонялась дьяволу, – не удержалась Лина.
Стефан не успел ничего ответить, так как зазвонил телефон. На экране высветилось имя его соседки по площадке. Стефан столкнулся с ней, когда собирался в аэропорт, и она знала, что он уезжает за границу, не стала бы звонить просто так.
– Да? – осторожно ответил Стефан, не представляя, чего ожидать.
– Стефан, ты еще в отъезде? – послышался скрипучий голос пожилой соседки.
– Да. Что-то случилось, Елизавета Петровна?
Соседка ответила не сразу.
– Я видела, как кто-то выходит из твоей квартиры, – наконец поведала она. – Думала, может быть, ты за чем-то вернулся, но решила уточнить…
– Как он выглядел?
– Не знаю, я не рассмотрела. Только со спины увидела. Мужчина, потому что высокий, в штанах и ботинках. На голове капюшон был.
Понятно. Соседка услышала звук закрывающейся двери и, как обычно, бросилась к глазку. Видимо, была на кухне, раз добежала не сразу и увидела выходящего только со спины. Или же тот действовал быстро. Заверив Елизавету Петровну, что беспокоиться не о чем и это просто коллега, которому он оставил ключ, заходил за документами, Стефан отключился.
– В чем дело? – настороженно поинтересовалась Лина. Она прекрасно знала, что никому Стефан ключ от квартиры не оставлял, только ей и Крис. Он терпеть не мог посторонних дома и уж точно не согласился бы, чтобы кто-то ходил по квартире в его отсутствие.
– Кажется, у меня были гости, – мрачно ответил Стефан. – Соседка видела, как кто-то выходил из моей квартиры с капюшоном на голове.
– Крис? – предположила Лина. Та обожала толстовки с капюшонами.
– Кто-то высокий. Точно не Крис. Позвоню ей, кстати, пусть проверит, пропало ли что-то.
На самом деле Стефан догадывался, что пропало. Он оставил дневник Ордынского на столе в кабинете, где и читал его. А Лу ведь предупреждала, что за ним охотится кто-то еще. И второго похитителя она описывала как раз как высокого мужчину.
Конечно, вопросов было множество. Кто этот мужчина? Как узнал, что дневник находится у Стефана? Как выяснил его адрес? Почему вообще заинтересовался дневником одновременно со Стефаном, ведь заказчик говорил, что дневник лежал у Кузнецова в хранилище уже не один год?
Вопросов было множество, а вот над ответами еще предстояло поразмыслить.
⁂
Крис терпеть не могла выходить из дома. С самого детства она обожала сидеть в своей комнате и рисовать, читать, смотреть
