Искатель, 1996 №2 - Лоуренс Блок
— Проверял свои способности.
— И что же ты проверял?
— Один парень научил меня подбирать комбинацию на слух. Я увидел сейф и решил посмотреть, смогу я его открыть или нет.
— Интересные у тебя способности.
— Да уж, в этой жизни чего только не нахватаешься. Другой парень, мой армейский дружок, научил меня гипнотизировать людей. Тебя вот гипнотизировали, Марлен?
— Регулярно. А Элу известно о твоих талантах?
— Откровенно говоря, не знаю.
— Ему известно, что на днях ты рылся в его бумажнике? Деньги ты бы не взял, ты не так глуп, значит, тебя интересовало что-то еще.
— Его водительское удостоверение. Я полагал, что он старше, чем говорит, и хотел это проверить.
— Тебе пора пить кофе.
— Это точно.
Он уже направился к двери, когда Марлен позвала его. Мэнсо обернулся.
— Он вернется не раньше чем через два часа. Отправился в Трентон на футбол. Оттуда он никогда не приезжает раньше полуночи. Выбирать тебе.
— Выбирать?
— Выберешь кофе, и я все ему расскажу. О сейфе и бумажнике. Возможно, твоя версия покажется ему убедительной.
— Какова альтернатива?
— Я.
Он потянул время, прикуривая. Что же делать? Наилучший вариант — вышибить из нее дух и смотаться. Платта нет, а он имеет право приезжать и уезжать, когда хочется. А может, охранники получили указание никуда его не выпускать? Он этого не знал, да и не хотелось заранее выдавать себя.
Кофе или Марлен? Принять ее предложение столь же опасно, что и отказаться. Он это чувствовал. Куда не кинь — все клин.
— Кофе ты сможешь выпить потом, Эдди. Не тяни с решением, дорогой. Это унижает.
ГЛАВА 20
— Ударь его.
Мэнсо попытался напрячь мышцы живота, но сил уже не осталось. Удар пришелся в бок, и к горлу подкатила тошнота. Ему с трудом удалось сдержать рвоту.
— Мерзавец. Я взял тебя в дом, а ты полез на мою жену. Ударь его еще.
Такой же удар, что и предыдущий. Что и все предыдущие. Охранник не отличался изобретательностью. Платт и два охранника вытряхнули его из постели, притащили в подвал, привязали к колонне в маленькой комнатке без окон. Теперь один охранник его бил, Мэнсо не мог ответить ударом на удар.
— Мой сын. Если ты не мой сын, считай себя покойником. Ты слышишь?
Он слышал. Живот жгло огнем. Ноги подгибались, голова гудела. Куда не кинь — все клин. Согласился бы он или отказался. Потому что эта сучка сама не знала, чего хотела.
— Даже если ты мой сын, что с того? Сын приходит и трахает жену отца. Хорош сын.
А ведь он-то ее не трахнул. Он ей отказал и выбрал кофе. «Я не могу, только не с женой отца», — звучало это фальшиво, но тогда он решил, что так будет лучше.
— Эл, мистер Платт, отец…
— Вы только его послушайте, он даже не знает, как меня называть.
— Этого не было. То, о чем она сказала, не было.
— А чего ей лгать? Зачем говорить, что она трахнулась с тобой, если этого не было?
— Твои деньги.
— Не понял.
— Твое завещание. Разве ты не видишь, она хочет, чтобы меня убили. Хочет, чтобы ты меня убил. Она боится, что иначе ты разделишь свое состояние пополам, вместо того, чтобы все оставить ей.
Охранник изготовился для следующего удара. Платт положил руку ему на плечо.
— Подожди. Иди наверх, парень. Торопиться нам некуда.
— Конечно, мистер Платт.
После ухода охранника Платт долго ходил по комнате, не произнося ни слова. Наконец остановился перед Мэнсо.
— Твоя версия не лишена оснований. Возможно, она говорит правду, и тогда ты — негодяй, заманивший ее в постель.
— Зачем мне идти на такой риск?
— Потому что люди думают своим концом, а не головой. Но не прерывай меня. Она может говорить правду, а может и лгать, по названной тобой причине. Из-за денег. И тогда правду говоришь ты, — он помолчал. — Знаешь что? Для меня важно лишь одно.
Мэнсо ждал.
— Сын ты мне или не сын. Если сын, черт, будем разбираться. Скорее всего сойдемся на том, что где-то не поняли друг друга, и обо всем забудем. Если не сын, тогда тебя зароют рядом с Бадди. Вне зависимости от того, ты выдумал эту историю или твоя мать на старости лет тронулась умом. Потому что, если ты мне не сын, какая мне разница, кто с кем трахался или не трахался, кто говорит правду, а кто лжет. Тебе все ясно?
— Конечно.
— Завтра и послезавтра я кое с кем поговорю. Посмотрим, что мне удастся выяснить. А тебе эти два дня придется пробыть здесь. Раньше тут держали уголь. Купив этот дом, я сразу подвел газ. Люк заложили кирпичом. Я решил, что маленькая комнатка без окон иной раз может и пригодиться, — он было рассмеялся, но резко оборвал смех. — Эдди.
— Да?
— Два дня и мы все выясним, понимаешь? Мы сможем все забыть и никогда не вспомним об этом в будущем. Черт, дверь запирается, так что держать тебя привязанным незачем. Я разрежу веревки.
Мэнсо напрягся. Платт перерезал веревки, стягивающие его запястья и лодыжки. Он изготовился сразу броситься на Платта, но тело его подвело. Как только веревки перестали держать Мэнсо, ноги его подогнулись, он сполз по колонне, распластался на полу. Не мог пошевелиться. Лежал как кирпич.
— Отдыхай, приходи в себя.
— У меня свидание.
— И что?
— Свидание с девушкой. Я уже давно ее обхаживаю. Должен встретиться с ней завтра вечером.
— Так быстро я все выяснить не успею.
— Тогда позвони ей. Скажи, что Эдди приехать не сможет. Я не хочу, чтобы она подумала, будто я продинамил ее. Позвонишь?
— Хорошо.
— Номер я тебе дам. Зовут ее Элен Тремонт.
ГЛАВА 21
Полковник сидел в инвалидном кресле и массировал культяшки. Обе разболелись сразу после телефонного звонка. Раздался он в восемь утра, а к девяти все уже собрались в библиотеке, ожидая, что скажет полковник. А он мог думать лишь о том, что у него болят ноги. Не может болеть то, чего нет, не может, он прекрасно это знал, но знание это не снимало боль.
— Очевидно, у Эдди серьезные неприятности.
Он обвел взглядом стол, поочередно останавливаясь на четырех лицах. Они показались ему бесстрастными, напоминающими каменные маски. Потом он понял в чем дело. Они просто ждали приказа.
А он еще не мог отдать этот приказ.
— На текущий момент нам не остается ничего другого, как признать, что Эдди раскрыт. Легенда незаконнорожденного сына не выдерживала скрупулезной проверки. Эдди,
