Просто умереть - Питер Джеймс
Уоррен продолжал таращиться на могилу, на лист рифленого железа, который он аккуратно положил на место, и на кустики, что вырвал с корнем и накидал сверху для маскировки. Вдруг на глаза ему попалась вторая лопата, до сих пор воткнутая в землю. Марк чертыхнулся, выбрался из машины и добежал до забытого инструмента. Спрятав его в багажник, уселся за руль и захлопнул дверцу. Затем, насколько позволяло затуманенное зрение, снова принялся внимательно осматривать место.
Попутно он размышлял. Строительные работы здесь не предполагалось начать еще по меньшей мере месяц, поскольку оставались нерешенными некоторые вопросы проектирования. Так что появляться здесь кому бы то ни было в ближайшее время незачем. Комитет планирования осмотр уже провел, и до получения формального разрешения предприниматься ничего не будет.
Сотрясаемый безудержной дрожью, Марк включил передачу и поехал обратно по грунтовке, снова прогрохотав по двум решеткам над ямой, установленным – надо полагать, Государственной комиссией по лесному хозяйству – для предотвращения выхода оленей на дорогу.
Наконец Марк вывернул на магистраль, где тут же принялся переключать каналы радиоприемника в надежде отыскать какую-нибудь музыку. Новости. Болтовня. Реклама. Тогда он обратился к CD-проигрывателю и по нескольку секунд прослушал каждый из вставленных дисков, однако ни одна запись его не удовлетворила, и Уоррен в досаде выключил устройство.
Через пару минут, на изгибе дороги, фары высветили ряд венков на обочине. Его аж замутило от такого зрелища. Навстречу пронеслись фары другой машины. Потом еще и еще. Марк крепко вцепился в руль, борясь с головокружением и стараясь сосредоточиться, пытаясь мыслить ясно. Затем снова последовал вираж, еще более крутой, а ехал он слишком быстро. Запаниковав, Уоррен вдарил по тормозам – слишком резко – и сразу же ощутил вибрацию: активизировалась антиблокировочная тормозная система. Дыхательная трубка на соседнем пассажирском сиденье полетела вперед и со стуком упала в нишу для ног.
Каким-то образом ему удалось благополучно пройти поворот, а потом впереди показалась полоса для стоянки. Марк свернул на нее и остановился. Нажал кнопку навигатора и набрал место назначения: «Арлингтонское водохранилище». Через несколько мгновений механический женский голос объявил, что маршрут построен.
Двадцать пять минут спустя Уоррен подкатил к деревянной пристани на безлюдной территории яхт-клуба на большом, длиной около пяти миль, водохранилище и заглушил двигатель. Прихватив фонарик, выбрался из автомобиля и какое-то время стоял в темноте, прислушиваясь. Единственным звуком было хлопанье оснастки на ветру. Вокруг ни огонька, в здании клуба тихо. Марк взглянул на часы. Десять минут первого.
Он достал из ниши резиновую трубку, затем вынул из багажника две лопаты и двинулся в самый конец пристани. Они с Майклом начали ходить под парусом здесь еще подростками, до того, как тяга к приключениям увлекла их в океан. Насколько ему помнилось, глубина тут составляла футов двадцать. Не совсем то, что надо, но сойдет. Уоррен по очереди бросил трубку и лопаты в чернильную, покрытую рябью воду и проследил, как они исчезают. Затем стянул ботинки и швырнул их следом. Обувь утонула мгновенно.
Босиком Марк вернулся к машине, где надел заранее купленные мокасины. Внезапно на него навалилась чудовищная усталость. Домой он ехал медленно и осторожно, чтобы не попасть на камеры фиксации скорости и не привлечь внимание полицейского патруля.
Завтра первым делом нужно будет заехать на одну хорошо знакомую ему автомойку, недалеко от вокзала в Хове. Место оживленное, весьма популярное среди местных таксистов, там вечно полным-полно грязных машин, постоянные очереди, так что никто даже и не обратит внимания на облепленный грязью «БМВ-Х5».
22
Грейс вытащил изо рта дымящуюся сигару, зевнул, но тут же снова зажал ее зубами, целиком сосредоточившись на раздаче, и сгреб с измятого зеленого сукна пять карт. По центру стола высилась горстка пятидесятипенсовых фишек – обязательные ставки. Остальное пространство стола было заполнено стаканами виски, бокалами вина, кучками банкнот и фишек, парой переполненных пепельниц, да вдобавок еще обильно усеяно кусочками чипсов и крошками от сэндвичей. Комната основательно провоняла табачным дымом, а по высоким окнам, выходящим на Ла-Манш с огнями Дворцового причала, снаружи хлестали ветер и дождь.
Порядок игры всегда определял сдающий. Боб Торнтон, давным-давно вышедший в отставку детектив-инспектор, каждый раз, когда наступала его очередь, выбирал дро-покер, наименее любимую Грейсом разновидность покера. Рой бросил взгляд на часы: 00:38. Согласно традиции их еженедельных вечерних встреч по четвергам последний полный раунд начался в половине первого ночи, и после этой раздачи последуют еще только две.
Нынешний вечер для Роя выдался скверным. Несмотря на то что он сегодня надел свои счастливые бирюзовые носки и счастливую рубашку в синюю полоску, карты постоянно доставались дрянные, пару раз Грейс зарвался с уравниванием ставки, да потом еще прилично потерял, неудачно сблефовав. В общем, игра шла так же, как и практически все остальное на этой неделе: препаршиво. Пока он продул сто пятьдесят фунтов, но последний раунд зачастую выдается самым опасным.
Внимательно изучая реакцию пятерых партнеров на доставшиеся им карты, Грейс мельком взглянул на свои и внезапно приободрился. Три десятки. Первая приличная комбинация за почти два часа! Но при этом и рискованная: с одной стороны, не разыграть ее было бы безрассудством, с другой – успех она ни в коем случае не гарантировала.
Читать Боба Торнтона всегда было делом непростым. Этот крупный старикан возрастом хорошо за семьдесят до сих пор еще оставался достаточно энергичным, чтобы систематически играть в сквош. Ястребиное лицо и покрытые пигментными пятнами руки, здорово смахивающие на лапы рептилии; сегодня он вырядился в зеленый кардиган поверх расстегнутой на вороте рубашки в клетку, вельветовые брюки и легкие теннисные туфли. Торнтон был значительно старше каждого из десяти игроков, составляющих костяк их покерного клуба, – все они, раз вписавшись в игру, стали затем регулярно посещать встречи по четвергам, и так неделя за неделей, год за годом. Каждый участник по очереди принимал у себя остальных.
Клуб возник еще задолго до поступления Грейса на службу в полицию. Торнтон рассказывал им, причем не единожды, что на момент присоединения к группе несколько десятилетий назад он оказался в ней самым молодым игроком. В свете надвигающейся тридцать девятой годовщины Рой не раз задумывался, а не превратится ли однажды и он сам, подобно Бобу, в старого пердуна
