Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
— Нет, но…
— Тогда зачем время терять? Давайте перейдем к той теме, что вас интересует в первую очередь… Поговорим о Дроздове — ведь именно для этого вы здесь.
Полозова вздохнула и посмотрела на большое, во всю стену, окно, за которым уже включились фонари. Она ждала продолжения, но отвернулась, словно ее не интересуют ни подполковник, ни его вопросы, ни, возможно, сам Дроздов. Гончаров обратил внимание на ее гладкую шею: вряд ли этой женщине пятьдесят, скорее всего Людмила Федосеевна его ровесница, а значит, она добилась и степени, и звания, и должности за какие-то заслуги. Она симпатична, немного полна, но это не портит ее, а мелкие веснушки на лице лишь придают шарма…
— Я просто хочу узнать, что вы сами думаете по этому поводу.
— Ничего не думаю. Надеюсь на лучшее. Не знаю, кто вас уполномочил заниматься делом нашего бывшего ректора. Думаю, что никто. Возможно, именно Леночка попросила, потому что она все не может угомониться. Наша бабочка ведь думает, что Владимир Петрович — кристально-честный человек.
— А разве нет? — успел вставить Игорь.
Людмила Федосеевна молча кивнула, что могло означать все что угодно, снова посмотрела за окно.
— На следующий год университету исполняется ровно четверть века. Двадцать пять лет назад Дроздов, используя свои обширные связи, зарегистрировал наше учебное заведение. Причем и здания, и землю под ними он получил без проведения тендера. А ведь это место — лакомый кусок для девелоперов. Здесь можно построить торгово-развлекательный комплекс, который принесет миллионы, а то и миллиарды. Или гостиничный кластер… Или элитный жилой комплекс со своей инфраструктурой. А от нашего вуза только убытки…
— Кому он в убыток?
Людмила Федосеева вернулась к своему столу, опустилась в кресло.
— Знаете, сколько было бы претендентов на этот лакомый кусок? Здесь такая бы бойня была, случись тендер.
— Но тут и до того располагался институт.
— А кого это останавливало? Недавно одного строительного магната застрелили, до этого Владимира Петровича взяли. А еще раньше со своего поста сняли вице-губернатора, который отвечал за строительство. По слухам, он под серьезной статьей ходил. Но раскручивать его не стали, потому что могли выйти на совсем уж больших людей, которые сидят не здесь, как вы понимаете.
— Но вы говорили про обширные связи Дроздова.
— Говорила. Но люди, которые там, — Полозова показала глазами на потолок, — всегда обрежут концы, чтобы уйти от ответственности. Я тоже пыталась что-то предпринять, чтобы помочь ему. Меня даже познакомили с одним из руководителей ГУВД, и он посоветовал не лезть в это дело, потому что наказания без вины не бывает и никакие былые заслуги тут в зачет не идут. Он сказал, что суда не будет: Дроздова подержат и отпустят. А я получу лишь неприятности на свою голову…
— Но он уже год без суда.
— Уверяю вас, господин полицейский, Владимир Петрович все прекрасно и сам знает. Его отпустят скоро, и он поймет, что избежал еще большего зла. Я Леночке это все говорила, но она и слушать не хочет… Ее Дроздов стальной бабочкой называл, чтоб вы знали. Она в лицее с мальчишками изобретала махолет. Это такой аппарат, который якобы без мотора и топлива летать может за счет мускульных сил человека. Леонардо да Винчи будто бы такой мечтал изобрести, но ничего у него не вышло. А мальчишки решили, что могут превзойти гения. Дроздов им помогал, расчеты для них делал и подбирал какие-то сверхлегкие и сверхпрочные материалы. Настало время испытывать их аппарат, а кого-то надо в кабину сажать — не детей же: вот Леночка села сама — педали крутить и руками махать. Естественно, ничего не получилось. Тогда они решили свой аппарат с горки разогнать. Толкали все вместе — толпой, Леночка даже от земли оторвалась, крыльями замахала, метров на семь вверх поднялась, пролетела метров десять, потом ушла вверх, а тут встречный поток воздуха, она оттуда и рухнула. Слава богу цела осталась. Крылья у аппарата все переломались… Там крылья большие — размах метров пять…
Открылась дверь, и в кабинет сунулся немолодой мужчина. Заглянул и тут же вошел.
— Людмила Федосеевна, вы не скоро освободитесь?
— Да я уже все, — ответила Полозова, — закончила. Мы с товарищем все обсудили. И я к вам зайду через десять минут.
Полозова посмотрела на наручные часы, потом на Гончарова.
— Простите, но все, что могла, я вам рассказала. Вряд ли вы узнаете больше от кого бы то ни было. Я многие годы была Владимиру Петровичу другом — пожалуй, даже самым близким. Я не хочу его предавать и, поверьте, желаю ему только самого лучшего. Ни на какие вопросы я больше отвечать не буду.
— Как вы думаете, кто мог организовать покушение на вас?
— Подрывом машины ректора занимаются компетентные органы, и вам это хорошо известно. Почему вы этим интересуетесь?
— Возможно, есть связь между тем, что произошло с бывшим ректором, и покушением.
— Никакой связи здесь нет, — быстро ответила Людмида Федосеевна и тут же добавила: — Простите, но у меня дела, и я не держу вас больше.
Игорь поднялся, а Полозова осталась в своем кресле, просто кивнула ему:
— Прощайте. А Леночка найдется: вы не переживайте.
У выхода Гончаров остановился и посмотрел на Людмилу Федосеевну:
— Кто к вам только что заходил?
— Это наш ректор Борис Борисович Краснов.
Подполковник попрощался и вышел. Конечно, не стоило ему приезжать. Что он хотел узнать здесь сегодня? Про Лену вряд ли что Полозова могла сообщить. А про Дроздова если что и знает, то наверняка не поделится. Но Людмила Федосеевна не промолчала, она намекнула, чтобы он не совался туда, где его не ждут. Похоже, что и она чего-то боится.
Он прошел мимо секретарской стойки, хотел уже выйти из приемной, но остановился. Достал из кармана служебное удостоверение и показал секретарше.
— Я к Борис Борисовичу
