Земляничное убийство - Анна Васильевна Дубчак
15. 16 мая 2022 г
Женя не выдержала и поздно вечером позвонила все-таки Петру, брату мужа. Старалась разговаривать с ним спокойно, как если бы сердце ее не разрывалось от боли – она уже поняла, что Борис бросил ее.
– Женечка… – услышала она мягкий баритон деверя. – Что случилось?
– Почему должно было что-то случиться? У меня все в порядке. А вот Борис почему-то трубку не берет.
– Боря? А… У него просто телефон барахлит. Ой, вот я идиот… Простите, Женечка… Он же просил меня перезвонить вам, объяснить, а я забыл, закружился совсем…
– Что объяснить?
– Ну, что у него проблема с телефоном. Он завтра купит новый и перезвонит вам.
– А с вашего телефона позвонить мне не судьба?
– Может, он просто не догадался?
– Я поняла. Хорошо. Спокойной ночи.
И она отключила телефон, отшвырнула его от себя, он упал на подушку. Счастье, что не разбила. Вот что бы она тогда стала делать? Ведь она не помнила наизусть ни одного номера, привыкла к телефонному комфорту. Хотя нет, кое-какие номера она помнила, конечно: свой и Антонины. Почему же не выучила номер телефона мужа? Причем ни одного не знала, хотя у него три телефона, один для своих, домашних, два других – рабочие.
Мысль о том, что ей предстоит развод (а как еще иначе, если Борис разлюбил ее и не хочет ее ни видеть, ни даже поговорить по телефону?!), лишила Женю сна.
Она лежала в маленькой комнатке деревенского дома, смотрела сквозь кружевные занавески на небольшое оконце, выходящее в голубой от луны сад, и спрашивала себя, правильно ли она сделала, что бросила Бориса, что вместо того, чтобы находиться рядом с ним (ведь не так много времени прошло с момента их свадьбы, им рано было еще устать друг от друга), она предпочла какую-то там свободу. И что это за свобода? От чего, от кого? От Бориса, которого она любила страстно и который ее боготворил? Или все-таки она ошиблась и это его отношение к ней, его внимание и эта ласковость, которая проявилась у грубоватого и жесткого на вид мужчины, не были любовью? Но тогда что? Почему она предпочла побыть одной, а не остаться с ним? И зачем ей было придумывать, что ее отъезд и его освободит на время, даст ему возможность заняться своими делами?
Она села на постели и посмотрела на дверь. Вот что бы она испытала, если бы эта дверь сейчас открылась и она увидела Бориса? Если бы он, несмотря на свою занятость, примчался бы к ней ночью только для того, чтобы увидеть ее, сжать в своих объятиях, стать тем самым громом среди ясного неба. Чтобы перебудить весь дом, чтобы все проснулись от звука подъезжающей машины, скрипа калитки, звяканья дверного засова, шагов… Вот он открывает дверь ее комнаты, видит ее, раскисшую от близких слез и своего никому не нужного одиночества, бросается к ней, сжимает в своих крепких объятиях и говорит, что истосковался без нее, что не может и дня без нее прожить, что ему постоянно кажется, что она вернулась, что вот подъехала машина, и из нее вышла Женя, его Женя….
Она слизнула с губ выкатившуюся соленую слезу, затем еще одну. Зашмыгала носом. И что же теперь делать? Сколько раз она, читая любовные романы или смотря сериалы про любовь, презирала женщин-героинь, которые теряли голову от любви. Которые попадали, нисколько не сопротивляясь, в эмоциональную зависимость от мужчины и ломали себе жизнь, совершая глупейшие поступки. Теряли какие-то важные жизненные ориентиры, погружаясь с головой в темные воды депрессии и не находя в себе сил вынырнуть оттуда, чтобы потом, отряхнувшись, начать новую жизнь.
Нет-нет, она не такая. Она сильная. Она не должна плакать. Да и вообще, может, это и к лучшему, что они так быстро расстанутся, пока еще не успели врасти друг в друга. Пока не стали одним целым. Но разве не стали? Разве это не с ней такое бывало, когда она в объятиях Бориса чувствовала себя растворенной в нем? Разве не это называлось счастьем?
Как же ее бесили эти дурацкие отговорки Петра, который при всей своей фантазии и добром отношении к ней мог бы придумать какие-нибудь более веские причины, из-за которых Борис прекратил ей звонить? К примеру, приболел и не хочет, чтобы она волновалась… Хотя разве она не бросилась бы домой, услышав такое? Разве они оба, Борис и Петр, не понимали, что достаточно ей такое сказать, как через несколько часов она будет уже рядом с мужем? Так, значит, это не подходит. Но наспех придумать байку про то, что у Бориса возникли проблемы с телефоном, а он, такой глупый (и это притом, что он один из самых талантливых адвокатов столицы), не сообразил позвонить ей с другого аппарата или, даже если предположить, что он потерял сразу три своих телефона (к примеру, его ограбили!), не мог воспользоваться телефоном Петра или домработницы? Бред! Борис, даже находясь в пустыне, по мнению Жени, нашел бы способ связаться с женой. У него острый ум, он быстро соображает, он бы сделал все, чтобы только позвонить ей и успокоить.
Но раз он не сделала этого, то причина может быть только одна: он не захотел звонить ей. Он делает это намеренно. Возможно, мстит за то, что она уехала. И сделал вид, что не обиделся на нее за это, придумав сразу несколько серьезных адвокатских дел.
…Когда в дверь постучали, она аж подскочила на кровати. Сердце заколотилось так, будто переместилось к гландам и запульсировало, забухало уже возле гортани. Борис!
Она поняла, что не может пошевелиться. Просто просипела тихо: «Да!»
– Ты не спишь? – В комнату заглянула Антонина. На ней была длинная ночная рубашка. Женя уловила сладковато-розовый запах крема. И точно, когда Тоня вошла в комнату, Женя заметила, как блестит от крема ее лицо. Молодец! Даже в таких вот обстоятельствах, когда вокруг все так запутанно и сложно, когда, казалось бы, не до таких женских штучек, не перестает следить за собой. А Женя? Кремов взяла полчемодана, а сама ни разу не воспользовалась ими. Потерялась? Да, она точно потерялась. Как наивная дурочка из
