Дональд Уэстлейк - Мокрушники на довольствии

– Говорите, она теперь в Калифорнии?

– Опять вышла замуж. Вы что, думаете, ее обуяла запоздалая ревность?

Джанин не способна убить человека. Во всяком случае, ударом ножа. Она предпочитает сживать людей со свету языком.

– У вас, кажется, была и третья жена?

– Она в Европе. У нас с Мэвис все закончилось еще до того, как я встретил Элайзен.

С минуту я потягивал виски, потом сказал:

– Уж и не знаю, о чем еще спросить. Может, вам придут в голову какие-нибудь ответы?

Он улыбнулся, глядя в свой стакан.

– Нет, зато пару вопросов я придумал. Например, вы не назвали свое имя и не объяснили, как связан я с мистером Тессельманом.

Я осушил стакан, поднялся и сказал:

– Вы правы, я не назвался и не объяснил. Спасибо, что нашли для меня время.

– А между тем хотелось бы знать.

Я улыбнулся и зашагал к двери.

– Как вы думаете, имеет ли смысл стращать вас полицией? – спросил он.

Я остановился и оглянулся.

– Как это?

– После вашего ухода я могу позвонить швейцару и сказать, чтобы он не выпускал вас из здания. А потом позвать полицию и заявить, что вы выдавали себя за сыщика.

– Зачем вам это?

– Вы вели разговор так, как было выгодно вам. Я к такому не привык. Мне хочется знать, кто вы такой.

– Вы знакомы с человеком по имени Бугай Рокко? – спросил я.

– Профсоюзный деятель?

– Он самый. Этот человек никогда не осложнял вам жизнь?

– Нет, до сих пор мы неплохо ладили. Да и дел у нас с ним не так уж много. А что?

– Если вы станете осложнять жизнь мне, Бугай начнет осложнять жизнь вам.

– Никогда не встречал такого умельца пускать в ход громкие имена, сказал Грилдквист. – Сейчас вы скажете еще, что знакомы с Джорджем Клейтоном.

Я разинул рот.

– С Джорджем Клейтоном?

– С тем парнем, которого арестовали за убийство Бенсон. И не врите, будто не знаете этого имени.

Я улыбнулся и перевел дух. Я совсем забыл о газетах. Разумеется, в них было напечатано мое полное имя.

– Джордж Клейтон – это я.

Он мне не поверил.

Глава 15

Я должен был встретиться еще с троими: Аланом Петри, Полом Девоном и Эрнестом Тессельманом, но решил, что с этими можно подождать до утра. Был уже одиннадцатый час, а с людьми сподручнее общаться при свете дня. Надо было как-то убить четыре часа, а потом ехать в «Тамбурин» за Эллой, поэтому я отправился домой.

Я допивал пиво, когда зазвонил телефон. Никто, вроде, не должен был так быстро раздобыть сведения, поэтому, входя в гостиную и поднимая трубку, я гадал, кто бы это мог быть.

Голос я не узнал. Он был зычный, глухой и говорил с сильным акцентом – Вы есть Клей? – спросил голос.

– Кто это?

– Вы знакомы с некий мистер Уильям Кэнтелом? – осведомился голос, безбожно коверкая слова.

– Уильямом Кэнтелом? Вы имеете в виду Билли-Билли Кэнтела?

– Иго самого. Он был просить меня вас телефонировать.

– Когда?

– Только немного мгновений назад.

– Вы знаете, где он?

– Он просил, – произнес голос со сводящей с ума медлительностью, да еще так, что разобрать что-либо было невозможно, – говорить вам, где вы могли встретиться с его.

– Где же? – спросил я, нащупывая карандаш и бумагу.

– Есть станция трубы на улице девяносто два...

– Что там есть?

– Ваше прощение. Станция подземная. Она больше не в использовании.

Мистер Кэнтел есть там сейчас ожидающий вас.

– На станции подземки?

– Вы имеете карандаш с бумага? Я буду поведать вам, как достичь туда.

– Да, валяйте.

– Теперь слушайте, – сказал он. – Эта станция подземки есть больше не в употреблении. Нормальные входы опечатаны вконец. Но там есть еще путь пробираться в станцию через подземелье дома на улице девяносто два.

Он рассказал мне, как попасть на станцию подземки, и я все записал.

Потом мой собеседник произнес:

– Власти употребляют платформы для складирования досок и много строительного материалу. Мистер Кэнтел был устраивать себе маленькую тайную нору на центростремительной платформе. Вы это имеете записать? На платформе, где бы становились центростремительные поезда, а не окраинностремительные.

Это будет на западной стороне станции.

– Записал, – сказал я.

– Вы должны пройти через переход к центроедущая платформе, а потом заворотить к лево. Он там в южном конце платформы. Он взял убежище за штабелем досок там. Вы имеете все это?

– Я имею все это, – ответил я. – Как, вы сказали, вас зовут?

– Мистер Кэнтел говорил мне, что мне не было бы нужно именовать себя, поскольку вы не знаете я.

– Но я хотел бы с вами познакомиться, – сказал я, и в трубке щелкнуло.

Я немного посидел, пытаясь решить, что мне делать. У меня не было ни малейших сомнений в том, что звонил этот умник и никто иной. Этот насквозь фальшивый иностранный акцент, эта попытка использовать Билли-Билли как приманку. Он хотел залучить меня в тихое местечко, чтобы завершить дело, столь неудачно начатое вечером.

Что ж, ищущий да обрящет с моей помощью. Я не сомневался, что найду своего умника на этой заброшенной станции подземки. Он ждет меня там. К тому же, разнообразия ради неплохо бы хоть разок точно знать, где его искать.

Я снова вышел в душную ночь, доплелся до гаража и получил у пуэрториканского мальчишки свой «мерседес».

– По-прежнему жарко, – сообщил он мне, вылезая из машины.

– Хорошо поспал в кино?

– Неплохо. Вы не придумали, какую работу мне дать?

– Все не так, как тебе представляется, мальчик, – сказал я.

Он пожал плечами.

– Все лучше, чем тут вкалывать.

– Это тебе только кажется – Я хочу свалить отсюда.

– Я поспрашиваю, – сказал я – Но ничего не обещаю.

– Спасибо, мистер, – обрадовался он. – Вы им скажите, что я вожу машину как черт. А когда полицейские начнут задавать мне вопросы, я, извините, по-английски ни бум-бум.

– Я им скажу.

Я сел за руль «мерседеса», сказал «пока» мальчишке, одарившему меня улыбкой до ушей, и поехал на Восемьдесят шестую улицу, а по ней – через парк в Истсайд. По пути я вытащил из-под приборного щитка свой пистолет тридцать второго калибра и проверил его. Он был вычищен, заряжен и в боевой готовности. Я сунул его в карман пиджака.

Дома через два от нужного мне здания нашлось место для стоянки. Тут был эдакий псевдожилой квартал из четырех-и пятиэтажных кирпичных домов, выстроенных с расчетом на дешевизну квартир. Цены на жилье тут не были занижены, поскольку само жилье, в общем-то, никуда не годилось. Тем не менее дома эти весьма выгодно отличались от настоящих жилых кварталов с их бараками, и даже пахло здесь еще весьма сносно.

Я вошел в подъезд нужного мне дома, с минуту потыкался туда-сюда и отыскал дверь в подвал. Она была заперта, но замок оказался старинного образца, а у меня всегда с собой два обычных больших ключа на цепочке. Я сунул в замок первый, и дверь открылась. Прошмыгнув в подвал, я прикрыл за собой дверь и включил свет. Миллионные полчища тараканов бросились в беспорядочное отступление по лестницам и стенам, забиваясь в щели и трещины.

Я спустился по лестнице и с опаской двинулся в сторону заднего фасада дома.

По моим расчетам, умник должен был поджидать меня на станции, но ему могло прийти в голову караулить тут, в подвале.

Пролом в стене был именно там, где умник велел мне его искать. Я прополз в него, перешагнул через древние булыжники и очутился на платформе подземки. Свет давали только несколько маленьких лампочек.

Это была действительно старая станция подземки с залом в форме эскимосского жилища: высокий купол вверху, украшенный замысловатыми мозаичными узорами, слишком сложными для нынешних торопливых строителей.

Шаткий на вид железный мостик висел высоко над путями и вел на другую платформу. Как и сказал умник, примерно половину площади обоих перронов занимали штабеля досок и других стройматериалов. Умник мог поджидать меня за любым из них.

Я вытащил из кармана пистолет и медленно двинулся вперед, к мостику.

Неторопливо, с опаской и в полусогнутом состоянии поднялся я по ступенькам и едва успел добраться до самого верха, когда слева донесся грохот приближающегося поезда.

Мне не хотелось попадаться на глаза какому-нибудь машинисту подземки.

Заметив меня, он свяжется с диспетчерской, и через считанные минуты станция будет кишеть легавыми. Кроме того, мне не улыбалось попасть в сноп света от фар поезда и сделаться отличной мишенью для нашего умного стрелка. Поэтому я растянулся плашмя на стальном настиле мостика и принялся ждать, когда проедет поезд.

Их оказалось два, один шел на север, второй – на юг, и оба проскочили одновременно, с грохотом, способным до конца дней лишить меня слуха. Поезда исчезли, а я выждал долгую минуту, медленно поднялся на ноги и опять двинулся вперед, по-прежнему сгибаясь в три погибели.

Я спустился по лестнице с противоположной стороны и опять затаился.