Светлана Алешина - Тень на плетень
Я молчала. Маринка, наклонившись, посмотрела мне в лицо, убедилась, что я не сплю, и продолжила:
– Я бы лучше позвонила твоему любимому майору. Он бы тебя, конечно, обругал, не без этого, но дал бы охрану, как в прошлый раз, помнишь?
– Помню, – нехотя сказала я.
Я и сама собиралась позвонить майору Здоренко, но потом просто не решилась. И не потому, что испугалась его криков, на которые он такой щедрый, еще чего! Просто я была почти уверена, что в середине дня Антона не будет в коттедже. Что ему там делать, если он открыл сезон охоты на девушек в городе?
Одним словом, если совсем уж честно, то забыла я про майора Здоренко. Забыла – ну и фиг с ним. Не настолько я привыкла еще к трупам у нас в редакции, чтобы после них еще о чем-то помнить.
– Так почему не позвонила? – настойчиво повторила вопрос Маринка.
– Из-за пустяков людей тревожить, – небрежно бросила я, – неудобно как-то, знаешь ли.
Маринка, наверное, здорово подивилась на мою отчаянность, но промолчала и больше ничего говорить не стала. А что мне нужно было говорить?
Признаваться, что я самым пошлым образом забыла про майора? Ага, щаз, она же после этого признания совсем жизни нр даст. Занудит до последней невозможности.
Мы подъехали к повороту перед мостом и все трое, практически одновременно, взглянули не направо, где стояли коттеджи, а налево, где в кустах вчера занимался колдовством декан Розенкранц. Его там сегодня не было. Или, если уж совсем точно излагать, как положено опытному следопыту, его там не было видно. Но я думаю, что все-таки Розенкранца не было, наверное, нужные ему энергетические ворота закрылись, или еще что-нибудь оккультное случилось.
Виктор повернул машину вправо, и мы поднялись к коттеджу.
Остановив «Ладу» напротив входа, Виктор заглушил двигатель, и мы замерли, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Наш коттедж словно вымер или затаился: в нем вроде все было тихо.
Со стороны коттеджей, расположенных дальше, слышались постукивания молотков, шум работающих электрических инструментов. В общем, обстановка вокруг была нормальная и не располагающая к нервозности. Один только интересующий нас коттедж был тихим и необитаемым. Здесь почему-то никто не работал или, по крайней мере, делал это тихо и незаметно.
– Ну что, пойдем? – спросила я.
– Ну не сидеть же здесь, – проворчала Маринка, – вот увидишь, если нас не пристрелят, то…
– То больше ничего интересного не произойдет, – прервала я ее, – я все уже поняла! Хватит!
Распахнув дверь машины, я вышла первой и направилась к коттеджу. За мною пошел Виктор, замыкала наше шествие Маринка, продолжающая что-то невнятно бормотать. Мне даже на секунду показалось, что, если бы сейчас раздались выстрелы, Маринка первым делом радостно завопила бы:
«Ага! Опять я оказалась права!» – и только потом стала бы прятаться.
Однако никто в нас не стрелял, что радовало.
Двери в коттедже все еще не было, и это позволяло сперва заглянуть в зал первого этажа и только потом войти в него. Виктор, обогнав меня, вошел первым.
Маринка подсуетилась и протиснулась в дверной проем сразу же за мною.
– Прямо склеп какой-то, – сказала она, оглядывая уже знакомые нам серые стены, и чихнула. – Почему тихо?
– Ну а я-то откуда это знаю? – спросила я. – Вот сейчас найдем этого бомжа и все у него и спросим.
– Значит, у местного босса здесь будет типа зала, – по-хозяйски осматриваясь, сказала Маринка, – и кухня тут же рядом. Эта планировка называется «пентхауз», ты в курсе, Оль?
– Мы с тобой это вместе читали в «Космополитене»! – заметила я.
– А ты помнишь? – удивилась Маринка. – А я вот думаю, откуда это знаю? Оказывается, просто-напросто из журналов. Обидно.
– И не говори, – поддержала я ее. – Одно расстройство.
Виктор первым поднялся на второй этаж, тоже оказавшийся пустым, и пошел к лестнице, ведущей на чердак. Чердачная дверь была незаперта и приоткрыта.
– Эй, сторож! – крикнула Маринка, да так звонко, что я невольно вздрогнула.
Никто Маринке не ответил. Мы переглянулись.
– Ну, все ясно, – заявила Маринка, – дальше идти и не стоит: нет же никого! Та-ак! – Она повернулась к лестнице, идущей на первый этаж. – Жаль, я купальника не взяла, а то можно было бы съездить позагорать… Ну, идем отсюда!
Виктор, поднявшийся до середины лестницы, посмотрел на меня.
– Может быть, и нет никого, – согласилась я. – Вчера тоже сторожа не было, а мы нашли кое-что интересное. Так что поднимемся, раз уж мы здесь.
Я решительно начала подниматься по лестнице. Маринка со злобным, как мне показалось, стоном пошла за мной.
Чердак встретил нас полумраком.
– Ого! – крикнула Маринка, и ей ответило глухое эхо.
– Блин, даже акустика есть какая-то, – отметила она.
– Ну да, концерты можно давать, – сказала я, направляясь к знакомому окну. – Пригласим Ванессу Мэй?
– Ну только не сюда, – ответила Маринка. – Фу, как тут душно и воняет чем-то. Пожалуй, Ванесса еще и откажется.
Пока мы пересмеивались, Виктор уже обошел половину чердака, прищуриваясь на каждую кучу тряпья или мусора. Я решила по этой свалке не лазать, не дамское это дело, если у нас мужчина есть.
– Никого? – спросила у него Маринка.
Виктор промолчал.
– Никого и ничего, – подвела итог Маринка и выглянула в запыленное чердачное окно. – Сторож шляется где-нибудь или пьет. Он же алкаш, у него это на роже было написано.
– Насчет рожи, – сказала я, делая несколько шагов к самому темному углу, чтобы было видно, что я не сачкую, – не скажу, не специалистка, но алкоголь в руках он нес, это точно.
– Ну нет здесь ничего, пойдемте вниз! – заныла Маринка. – Душно мне здесь.
– Сейчас, сейчас, – ответила я, следя, как Виктор заканчивает обход. Ему осталось только осмотреть несколько ящиков в дальнем углу. – Еще пару минут и… – тут я замолчала, а Маринка перехватила инициативу.
– А что тут нам еще делать? – громко развозмущалась она. – Пыль глотать? На фиг не нужно.
Да и вообще, зря мы сюда приехали, это же очевидно!
Я в это время была занята очень важным делом: рассматривала кучу тряпья прямо перед собой, и это занятие меня увлекло. Я чувствовала, что здесь что-то есть.
– А в полу на первом этаже погреба нет? – спросила у меня Маринка. – Может быть, он там спит в прохладе, как говорится в народе, с устатку.
Я нагнулась и, брезгливо взяв двумя пальчиками, откинула прочь запачканную побелкой и краской рваную телогрейку. Под ней сразу же открылось лицо человека.
Вскрикнув, я отскочила в сторону. Маринка, что-то ляпнув, взглянула на труп и заорала так, что у меня сразу уши заложило. Виктор мгновенно оказался рядом с нами.
– Кто это?! Кто?! – вопила Маринка, дергая меня за руку.
Я сама была немного не в себе, но не орала – не могла, слишком уж сильно затряслась у меня челюсть от страха. Ну сколько же можно?
Виктор, как всегда, внешне невозмутимый, подошел к трупу и нагнулся над ним.
– Кто это?! – снова заорала Маринка и так сильно дернула меня за руку, что чуть не вывихнула ее.
– Сторож, – просто сказал Виктор и накинул на него какую-то тряпку.
– Умер, да? – шепотом спросила Маринка.
– Его застрелили, – сказал Виктор.
– Так, все, мне уже хреново, – сказала Маринка. – Уходим отсюда, к чертовой матери! Уходим немедленно!
Она отпустила мою руку и бросилась к двери, и тут раздался громкий стук или даже грохот из дальнего угла чердака. Как раз из-за тех ящиков, до которых Виктор еще не успел дойти.
– Что это еще такое? – растерянно спросила я.
Из-за ящиков поднялся какой-то человек.
– Вы кто?! – крикнула Маринка, замирая на месте.
Виктор бросился к неизвестному, я зачем-то – за ним, и тут последовал еще один грохот. Даже не грохот, а громкий хлопок какой-то. Слишком поздно я поняла, что это такое.
Воздух вдруг резко стал каким-то колючим, и запершило в горле. Страшно зачесались глаза, и из них хлынули слезы, даже не в три ручья, а потоком.
Я кашлянула один раз, второй, с опозданием зажмурила глаза, и тут уже кашель было не остановить.
Я слышала, что где-то впереди зашлась свистящим кашлем Маринка. Виктор еще держался, но газ уже начал доставать и его. Протянув руки, я медленно-медленно постаралась продвинуться к выходу. Приблизительно, конечно, я помнила, где он находится, но осколки кирпичей словно нарочно стали попадаться под ноги. Два раза я больно ударилась, на третий сломала каблук.
Вдруг я почувствовала, как кто-то схватил меня сзади за шею.
– Пусти! – не крикнула, а жалобно каркнула я. – Пусти, ты кто?!
Мне не ответили и, завернув правую руку назад, да так резко, что что-то хрустнуло в плече, потащили куда-то влево и назад. Не знаю куда.
Я попробовала открыть глаза и оглянуться, да что толку: слезы тут же залили их непроницаемым препятствием, и стало еще хуже, потому что резь в глазах только усилилась.
