Джон Берли - Уайклифф и охота на диких гусей
– Это мистер Клемент? – осведомился мужской голос.
Уайклифф объяснил, что с мистером Клементом сейчас переговорить невозможно, и предложил передать послание.
– Ага! Ну ладно. Я пытаюсь с ним связаться еще со вчерашнего дня, и никто не берет трубку Меня зовут Джеймс Винсент, я звоню из Эссекса по поводу объявления в «Лодочном обозрении». Я хотел поговорить насчет яхты «Манна»… Я могу приехать к вам туда в выходные. Если бы он мог мне позвонить…
Так значит, Дэвид собирался продать «Манну». В этом есть резон. Ему не стоило тащить эту записанную на него яхту в свою «новую» жизнь, а Дэвид был не из тех, кто бросит на дороге – или в море – несколько тысяч фунтов стерлингов. Или оставит их у набережной в Сент-Джуллиоте Все это означало только одно – Дэвид Клемент готовился к своему исчезновению. Но оно тем не менее произошло вовсе не так и не тогда, когда он этого хотел.
Уайклифф прошел по магазину, петляя между громоздкой мебелью, к выходу, где под дверью лежало несколько конвертов, подсунутых почтальоном. Он просмотрел письма. Ничего интересного. Счета и циркулярные уведомления о коммунальных платежах.
Потом он вышел через ту же боковую дверь и зашагал по улице к газетному киоску, где купил «Лодочное обозрение». В результате он оказался одним из первых обеденных посетителей кафе Анны Блажек.
– Фрикассе из цыпленка – вас это устроит?
– Полностью.
– Пиво будете?
Уайклифф подумал.
– Нет, лучше полбутылки вина бордо.
– Что, отмечаете окончание важного дела?
– Скорее, начало…
Пока Уайклифф ждал прибытия заказа, он вяло перелистывал «Лодочное обозрение», пока не нашел объявление Клемента: «Моторная яхта, «Манна». Номер…»
В офис он вернулся около двух часов дня, слегка сонный от выпитого вина. Керси оставил ему на столе записку, чтобы он позвонил в борнмутский полицейский участок.
В офисе было прохладно и невероятно сыро. Чертов кондиционер! Человек существует, как овощ в теплице! Вот гадость-то! Уайклифф часто с ностальгической тоской вспоминал свой старый кабинет в старом здании, где был потолок с лепниной и камин с настоящими поленьями. По его мнению, большинство изменений, произошедших за последние двадцать лет в бытовой жизни, были только к худшему. А теперь его еще вдобавок хотят поместить в «золотую клетку», из которой он уже не вырвется до конца жизни…
Он набрал номер.
– Керси?
– О, это вы, сэр? Спасибо, что перезвонили. У меня тут кой-какие новости. Теперь нет сомнений, что Дэвид Клемент и Алан Пейдж – одно и то же лицо. Консьерж и двое из трех соседей опознали на снимках Пейджа, когда я им показал фотографии Клемента… У него была такая легенда, будто бы он коммивояжер и все время разъезжает по провинции, продавая дешевую бижутерию. Дома он проводит всего несколько дней в месяц и почти не получает корреспонденции. Гостей у него тоже практически не бывает. Несколько раз бывала девушка, пару раз вместе с Пейджем, а иногда одна. Один из соседей и консьерж опознали Молли Стоукс… Далее, я обнаружил, что у него был счет в банке «Лондон и графства». Там меня приняли довольно холодно, но когда я сообщил, что Пейдж самозванец, менеджер банка стал более разговорчивым. Оказывается, Пейдж открыл свой счет два с половиной года назад на адрес фирмы, торгующей бижутерией и ювелирными изделиями. Изменения на этом счету весьма частые. Пейдж то и дело покупал драгоценности и попросту депонировал их в этом банке. Вот что мне удалось узнать.
Этого было вполне достаточно, в образовавшейся картине не было неожиданностей, но тем не менее оставался открытым вопрос: что же сталось с Дэвидом Клементом, или Аланом Пейджем?
Уайклиффу пришлось провести брифинг для прессы и средств массовой информации. Сперва это дело привлекло мало внимания, а теперь вдруг понаехали корреспонденты со всех телеканалов и еще с радио… Видимо, связь с серийными ограблениями коллекционеров в Лондоне была слишком уж соблазнительна. И Уайклифф выложил кое-какие свои карты на стол в надежде, что в данном случае публичность может помочь делу больше, чем закрытость.
– Думаете ли вы, что Дэвид Клемент мог высадиться на лодке на берег, мистер Уайклифф?
– Понятия не имею. Но очень хотел бы знать.
– Вы продолжаете искать его?
– Конечно. Мы продолжаем искать и Клемента, и яхту.
– Если Клемент будет найден, вы его арестуете?
– Если Клемент будет найден, его попросят дать показания по делу.
– Ходят слухи, что он забрал с собой большую сумму денег…
– Об этом мне ничего неизвестно.
– Почему его автомобиль был брошен в карьере?
– Вероятно, его хотели спрятать, чтобы отсрочить расследование.
– Вы согласны с тем, что Уоддингтон непричастен к смерти Джозефа Клемента?
– Мы не собираемся выдвигать против Уоддингтона никаких обвинений.
– Что вы можете сказать о серийных ограблениях коллекций?
– Это не наше дело. Уоддингтон сейчас находится в следственном изоляторе лондонской полиции.
– Что же, выходит, полиция Западной Англии – и в частности, вы лично – теперь может хвастаться тем, что здесь раскрыты преступления, которые два года безуспешно пытался расследовать Скотланд-Ярд?
– Ну, я бы так не сказал. Огромное число расследований проводится при сотрудничестве различных служб и подразделений, и успех или неудача – результат совместных усилий. А нам помог слепой случай.
Чуть позже примерно то же самое он проговорил перед телекамерами.
Вернувшись в свой офис, он выругался про себя – полдня потеряно даром, и ведь ничего не поделаешь. На часах было пять. А ведь сегодня приезжает Рут!
– Диана, я еду домой.
– Но, сэр…
– Никаких «но»! До завтра.
Дома были поражены его ранним возвращением с работы. А Уайклифф был приятно удивлен, какой элегантной и умной молодой женщиной стала его дочь. Новая работа и новый босс очень ее изменили… Уайклифф даже почувствовал странную робость, но Рут бросилась ему на шею и поцеловала его так знакомо…
– Ох, Рут, боюсь, что попозже мне придется снова ненадолго уехать…
– Когда именно?
Стыдясь, он пробормотал:
– Ну, часиков в восемь или чуть раньше…
– Тогда нам просто нужно пораньше пообедать, – вмешалась Хелен, и голос ее был далеко не таким суровым, как опасался Уайклифф.
За ужином он сказал:
– Олдройды приглашают нас к себе вечером в среду.
– Но ведь мы уже у них были недели три назад, а они еще не нанесли нам ответного визита…
– Ну и что? Нет, нам лучше пойти.
– А в чем дело? Что-то происходит особенное?
– Пока что это секрет, но я скажу. Беллингс собирается уходить, и Олдройд хочет, чтобы я занял его место.
– Но это же чудесно! – воскликнула Рут. – Если сам мистер Олдройд выбрал тебя, какие проблемы?!
– Если я решусь, проблем никаких.
– Если? А почему…
Ему на выручку пришла Хелен:
– Все не так просто, девочка, как тебе кажется Там ведь совсем другая работа, и папе такие перемены могут быть совсем ни к чему.
– Слушай, па, но ведь это же повлияет и на твою зарплату и потом – на пенсию? В наше время о таких деньгах стоит задуматься – если это и не капитал то кое-что…
Уайклифф был удивлен энтузиазмом дочери. Кажется, еще вчера ты кормил ее с ложечки кашкой, а сегодня она уже объясняет тебе, как надлежит устроить твою старость.
– Надеюсь, ты считаешь, что надо поставить в известность и Дэвида?
Рут непонимающе глянула на него:
– Брата? Почему?
– Ну, если мы создаем семейный комитет для принятия решения по вопросу…
До нее не сразу дошло, потом она расхохоталась:
– Папа, извини! Ричард мне часто говорит, что я вечно суюсь со своими советами.
– Ричард? Что еще за Ричард?
– Ричард Локсли, мой шеф…
Без четверти восемь Уайклифф выехал из дому и припарковался на Бир-стрит у старой таможни, этом расследовании прямо-таки стало доброй традицией оставлять машину именно здесь. Вечер был тихим. Уайклифф пешком прошелся до коттеджа Лэйна и постучал в дверь. В коридоре послышались шаги, ключ повернулся в замке, дверь распахнулась, и широкий силуэт Зайчика Лэйна возник в дверном проеме.
– Мистер Уайклифф?! Я вас не ждал… Ну что ж, проходите…
Не слишком воодушевленный прием. Ну и ладно.
Лэйн помог суперинтенданту выпутаться из плаща. На вешалке висела шинель майора и торчали две-три матерчатых шапочки…
– У меня сегодня гости, но это не беда. Вы ведь знаете майора Паркина?
Уайклифф не стал кокетничать:
– Да-да, поскольку сегодня четверг, я так и думал – застать его у вас.
Картина была именно такой, как и представлял себе Уайклифф. Паркин расслабленно развалился в одном из кресел у камина, вытянув ноги к огню; таким уютом он конечно же не смог бы наслаждаться на Гаррисон-Драйв. Майор как раз раскуривал свою трубку. Трубка Лэйна еще дымилась, опущенная в большую пепельницу, поставленную на табурет между двумя креслами.
