Джон Берли - Уайклифф и охота на диких гусей
– Это что, сирена сработала? – спросила сонная Хелен.
– Ага.
– А я уж думала, мне приснилось… – вздохнула она, переворачиваясь на спину и с наслаждением потягиваясь всем телом. – Надеюсь, ты не забыл, что завтра приезжает Рут?
Конечно, он забыл, но не собирался в этом признаваться. Их дочь Рут, двадцати трех лет от роду, была жутко самостоятельная.
– Она приедет примерно в середине дня. Я, конечно, понимаю, что ты не сможешь отпроситься с работы с полдня?
– Боюсь, что нет.
– Но тогда уж вернись домой к ужину, не позже, ладно?
– Постараюсь.
– Если ты не приедешь, я подам на развод, честное слово. Ты помнишь, сколько времени ее не было в Англии? Полгода!
– Но ей же нравится ее работа.
– Это так, но тут есть еще кое-что…
– Что именно?
– Ей больше нравится ее начальник, чем сама работа…
– И что же тут плохого? Он ведь небось обеспеченный человек?
– Чарльз! Когда ты так говоришь, ты просто выводишь меня из себя! Я даже не уверена, что ты шутишь!
– А я и не шучу. Ты ведь не хочешь, чтобы она вступала в семейную жизнь, каждый месяц еле-еле дотягивая до зарплаты, как это было у нас.
– Не знаю – Разве я когда-нибудь жаловалась?
– Нет, но ведь у тебя же был я, а не какой-то там…
И снова поутру дождь. Белые барашки, бегущие по волнам, ясно указывали на сильный ветер с юго-запада.
Уайклифф прибыл в свой офис к половине девятого и нашел на своем столе два рапорта. Один из них представлял собой отчет экспертизы об осмотре машины Дэвида Клемента – тут не было ничего нового, кроме того, что на коврике под сиденьем водителя обнаружены мельчайшие опилки древесины дуба. Это заставляло думать, что опилки из мастерской Зайчика Лэйна, но такое решение казалось слишком простым.
Не было никаких известий о яхте «Манна», что день ото дня казалось все тревожнее. Тридцатифутовая яхта с большой каютой не может исчезнуть просто так в оживленном Ла-Манше, где все время проходят другие суда. А если яхта пристала к берегу, то необходима пристань, ведь яхту невозможно вытащить волоком на прибрежную гальку, как лодочку… Кроме того, необходимо топливо, нужна вода…
Уайклифф поднял трубку и попросил соединить его с начальником пристани.
– Мистер Фостер? Это Уайклифф… Вы будете у себя в конторе в течение часа? Ничего, если я приеду к вам поговорить? Спасибо, минут через двадцать«. Это было слишком оптимистическое заявление: движение в центре города на мокром асфальте словно застопорилось навсегда. Уайклифф, подобно прочим водителям, страшно чертыхался и думал: неужели у нас нет дорожной полиции? Куда она девается в самый ответственный момент?
Здание, где располагалась контора Фостера, стояло рядом со старым зданием, построенным еще в 1875 году. Уайклифф приехал на пятнадцать минут позже обещанного, но Фостер, как всякий моряк, вел себя небрежно и снисходительна Это был человечек небольшого роста с красным лицом, таким глянцевым, словно его специально полировали.
– Думаю, у вас есть лоция ближайших вод?
– Ну да, устье реки и окрестности у меня имеются…
– А залив Портеллина?
Вместо ответа Фостер выдвинул ящик стола и вытащил адмиралтейскую карту, которую расстелил на столе. Уайклифф ткнул пальцем:
– Это Хакетс-Кав?
Фостер кивнул:
– Ну да, примерно там была найдена лодочка с «Манны».
– Ага. А теперь я попрошу вас считать мой вопрос сугубо конфиденциальным, то есть секретным.
– Я не слишком-то болтлив, мистер Уайклифф, если вы на это намекаете.
– Отлично! Тогда я спрошу вот что: представьте себе, что я бывалый яхтсмен и оказался в бухте Портеллина ночью с субботы на воскресенье на моторной яхте и захотел спрятать ее, а потом решил высадиться на берег в лодочке, как бы я поступил, что скажете?
На лице Фостера застыло удивление:
– Господи Боже! Но… Ладно, не стану задавать вопросов, лучше отвечу на ваш вопрос… – Он стащил с головы форменную кепочку, обнажив лысину, которая засияла тем же цветом, что и его лицо, и принялся изучать карту.
Через целых десять минут лихорадочных поисков он снова повернулся к Уайклиффу:
– Интересное дело. Сперва я подумал было, что не смогу дать вам внятного ответа. А теперь я уже так не думаю. Я понимаю так, что вы хотите спрятать яхту ценой в несколько тысяч фунтов, чтобы ее было непросто найти, но прячете ее поспешно, а потом добираетесь до берега на лодочке. Так?
– Примерно, – кивнул Уайклифф.
– Допустим, что есть несколько вещей, которые ограничивают ваш выбор – во-первых, это ночной ветер, он дул с юго-востока, баллов пять-шесть по шкале Бофорта, он поднял уровень воды, конечно»… – Моряк мягким карандашом осторожно провел бледную линию по карте. – Если бы я хотел высадиться на берег на лодочке на этой точке отлива, я пошел бы m этому маршруту…
Уайклифф глянул в карту:
– Но ведь здесь придется проплыть довольно далеко…
– Верно, но можно поступить и хитрее. Если вам не хочется, чтобы ваша яхта болталась на виду, как дерьмо, то заведите ее в бухту и поставьте на рейд примерно на этой отметке… – Фостер прочертил еще одну линию на карте. – Но тут есть тонкости. Дело в том, что в середине подводные скалы, за милую душу пропарывающие днище всякому судну, понимаете? – Карандаш прочертил овал посредине залива.
Фостер помолчал, набираясь важности.
– Значит, выходит так… – Он очертил еще один овал, на сей раз вне бухты. – Если вы были бы на самом деле хорошим моряком, то поступили бы именно так. Вот здесь яхту можно было бы оставить и попереться на лодочке к берегу.
– Скажите, как велика акватория, которую вы сейчас обвели на карте?
Фостер приложил к карте свою линейку.
– Ну, скажем, полкилометра в длину и половина этого в ширину…
– И можно это место обыскать, как считаете?
Моряк пожал плечами:
– Думаю, да. Но дело пойдет не быстро, это я сразу могу предупредить. Вам понадобится судно со специальным оборудованием. А потом, если вы найдете следы яхты, в дело должны вступить водолазы.
Фостер снова напялил на голову свою шапочку и вернул на лицо улыбочку.
– Остается одно, мистер Уайклифф: если вы думаете пойти по этому пути, то мне сперва нужно уточнить свои данные – где глубоко, где мелко…
Уайклифф поехал назад в штаб-квартиру, надеясь что пока он не свалял дурака. Во всяком случае, он решил действовать дальше прямо сейчас, не дожидаясь получения известий о «Манне» или Дэвиде Клементе. Он двигался по наитию, но все же опирался на некую логику. Ведь нельзя же поверить, что Дэвид Клемент смылся по собственной воле, оставив при этом в сейфе немалые деньги и ценности. Возможно, его похитили или даже убили. Если Дэвид убит, его тело может где-нибудь объявиться, и тогда все предстанет в новом свете.
– Шеф желает вас видеть… – Случилось что-то, от чего в обычно спокойном голосе Дианы звучала тревога.
– Он сейчас свободен?
– Он сказал, чтобы вы явились к нему в любой момент, как придете.
Дверь в приемную главного констебля была массивная, плотно пригнанная и открывалась с легким присвистом воздушного потока. Персональный помощник шефа, седовласая леди весьма внушительной внешности, носящая тайную кличку Королевка, провозгласила:
– Я сейчас посмотрю, свободен ли мистер Олдройд.
Она нажала кнопку на селекторном телефоне.
– Пришел мистер Уайклифф, сэр.
– Давайте его ко мне.
В отличие от Беллингса Олдройд, по мнению Уайклиффа, был настоящим полицейским. Его интересовало расследование преступления, а не только статистика и отчетность. Уайклифф иногда расходился с шефом по конкретным вопросам, но все-таки между ними имелось в целом взаимопонимание, что вряд ли можно было сказать насчет их отношений с Беллингсом, заместителем…
Олдройд стоял у окна и смотрел вниз, на вымытую дождем автостоянку.
– Заходи, Чарльз! Садись. Что, здорово занят?
– Вообще-то да.
– Я по доводу дела Клементов. Прочел ваши рапорты. Странная история, а?
Олдройд выглядел довольно скромно для своего поста, одет всегда как попало, словно оказался здесь проездом. Но такое впечатление было обманчиво – он являлся профессионалом до кончиков ногтей. Он отвернулся от окна и погрузился в кресло напротив Уайклиффа.
– Насколько я понял, ты слишком загружен для того, чтобы заниматься профилактикой преступности?
– Слишком загружен, чтобы заниматься работой на публику, сер, скажем так.
Олдройд вздохнул:
– Хотел бы я быть на твоем месте». Но увы, есть вещи, которыми приходится заниматься во что бы то ни стало. В принципе, мы ведь работаем для того, чтобы заслужить одобрение народа. А иначе, считай, мы и не работаем вовсе.
– Угу, понятно, – со скрытым сарказмом протянул Уайклифф.
– Ничего тебе не понятно! – Олдройд засмеялся. – Чарльз, ты наглец под маской скромняги. Если ты уверен в своей правоте, для тебя ничье мнение не имеет значения, так ведь?
