Марина Белова - Выйти замуж за немецкого рыцаря
– Ну вот, сделала из нас посмешище, – зашипела я на ухо Алине. – Борис сейчас нас взглядом прожжет! А Антон, кажется, умрет со смеху. – Косясь в сторону детей Анны, я заметила, что у Бориса на плече сумка. – Что это? Сумка? А куда он собрался?
Тут-то до меня дошло, что теплоход вот-вот причалит к пристани. Потому и люди собрались у одного борта. Никто не хотел задерживаться на судне.
Теплоход качнулся и стал, коснувшись бортом огромных амортизирующих подушек. Через минуту на берег был брошен трап, и люди вереницей стали спускаться на берег.
– Кажется, мы опоздали, – пробормотала я. – Бегом за сумками. Впрочем, нет, ты беги, возьмешь и мою сумку, а я буду ждать тебя в автобусе. Нельзя их оставлять без присмотра. Если что, я на телефоне.
Алина умчалась за вещами, а я попыталась вклиниться в толпу желающих быстрее сойти на берег и оказаться как можно ближе к Борису и Антону. Внизу уже стоял Курт, который, обращая на себя внимание, выкрикивал: «Наши! Наши!» Скоро вокруг него плотным кольцом выстроились туристы.
– Все? – спросил он, пересчитывая людей взглядом. – Кажется, все.
Он хотел уже отдать команду занимать места в экскурсионном автобусе, но я его затормозила:
– Не все. Алина Николаевна сейчас подойдет.
Алина появилась спустя пять минут, прихрамывая и корчась от боли. С разбитого колена стекала кровь.
– Что случилось? Где это вы так? – подскочили к ней люди. Сразу же посыпались советы: – Перекисью надо промыть рану и перевязать. Лучше зеленкой! Или йодом! Как же вы так?
– Бежала, чтобы успеть, и споткнулась, зацепившись каблуком за ковровую дорожку. Нет чтобы упасть на ковер, я рухнула на ступеньку, к ребру которой был прибит металлический уголок.
Внимание и сочувствие, конечно, дорого, но Алине нужно было оказать реальную помощь, поэтому я сказала:
– Расступитесь, пожалуйста. А еще лучше идите в автобус. Бориса и Антона я попрошу остаться. – Я боялась, что под шумок парни могут удрать. – У меня есть пластырь, – я взяла из рук Алины сумку и вытащила из нее набор туриста. – Я сейчас заклею рану, а потом вы поможете дойти Алине Николаевне до автобуса. – Юноши не возражали. – Как же тебя угораздило? – запричитала я над подругой.
– Сама не понимаю. Шла уже обратно. Теплоход качнуло – и меня занесло. Что за невезение. Второй раз уже спотыкаюсь. Надо бы смерить давление. Может, у меня приступы гипотонии? Кстати, и в доме Густава я тоже шлепнулась. Но там меня вообще чуть пальмой не придавило. Теряя равновесие, я схватилась за ствол и потянула его на себя. Когда горшок стал заваливаться на меня, я едва сообразила, что надо отпустить дерево.
– И когда это было?
– В то утро, когда мы уезжали.
Я залепила Алинину рану пластырем и посмотрела на Бориса с Антоном, мол, несите больную в автобус.
– Может, останетесь? Мы вас в каюту отнесем, – предложил Антон.
– Нет, – поспешно сказала Алина, – я из автобуса на город посмотрю.
– Как хотите.
Подхватив Алину, как раненого бойца, они в два счета донесли ее до автобуса и посадили на сиденье в первом ряду, сами же отправились в конец салона, на свободные места.
Глава 17
– Пожалуй, следопыт из тебя сегодня никакой, – вздохнула я, взглянув на пятнышко алой крови, просочившейся через пластырь. – Болит нога?
– Немного, – ответила мне Алина. – Может, и впрямь мне надо было остаться на теплоходе?
– Уже отъехали.
Лицо Алины прояснилось, и она сказала:
– Я, кажется, знаю, как извлечь из этой ситуации выгоду.
Автобус вез нас в Старый город, улочки становились все уже и уже. Курт взял в руки микрофон и заговорил:
– Мы во Франции. Страсбург – удивительный город, он расположен практически на границе с Германией и потому объединил в себе и немецкую, и французскую культуру. Я вам подсказывать не буду, вы сами найдете сходство.
– Я и так вижу, – ответил со своего места Михаил Иванович Ковальчук. – Архитектура. Дома очень похожие.
– Пожалуй, я с вами соглашусь. Дома действительно похожи на немецкие.
Автобус остановился на городской площади. Курт с сожалением посмотрел на Алину.
– Нам предстоит пешая прогулка. Вы как? Останетесь? Придется много ходить. Боюсь, прогулка станет для вас пыткой.
– Что вы! – возразила ему Алина. – У меня же есть Антон и Борис! Мальчики, вы не откажетесь подставить мне свои плечи? – бросила она в конец салона.
Антон и Борис замерли, не зная, что ей ответить. По их смущенным лицам я поняла, что перспектива таскать с собой травмированную Алину им не по душе.
«Вот что она задумала! Она хочет привязать их к себе. Не знаю, правильно ли это? – засомневалась я в ее решении. – Ежу ясно, сбежать они не смогут, но что это даст нам? Если картины у них с собой – сумка Бориса позволяет спрятать два небольших рулончика, – то при нас они вряд ли решатся зайти в художественный салон или антикварный магазин. Хотя если учесть все сегодняшние обстоятельства, то у нас наконец-то появится возможность с ними поговорить по душам».
– Ну что же вы молчите? – поторопила их с ответом Алина.
– Да мы… Мы, конечно, не против… – вяло ответил Антон.
Возможно, он хотел вежливо отказаться, но Алина не дала ему закончить.
– Вот и хорошо. Тогда помогите мне выбраться из автобуса.
Борису и Антону ничего не оставалось, как протиснуться к Алине и вытащить ее из автобуса. Я поймала себя на мысли, что моя подруга явно переигрывает. У Алины была разбита одна коленка, но она висела на парнях так, словно у нее были парализованы обе ноги.
«Пожалуй, так им долго не продержаться», – подумала я, жалея Бориса и Антона. Как-никак в моей подруге без малого шестьдесят килограмм.
– Дай мне свою сумку, – сказала я Алине. – А то получается, что ребятам придется нести не только тебя, но и твои вещи. – По моему недовольному тону Алина поняла, что малость переигрывает, и, выпрямив одно колено, оперлась здоровой ногой о землю. – Борис, я могу понести и вашу сумку.
Я даже протянула к ней руку, но Борис поторопился отказаться от моей помощи, пряча сумку за спину.
Курт вел нас старыми кварталами города. Алина практически шла сама, но юношей от себя не отпускала, крепко вцепившись в их предплечья. Опираясь на их руки, ей было весьма удобно задирать голову вверх, рассматривать старинные здания и памятники, которые тут встречались на каждом шагу.
– Смотрите и любуйтесь, – велел нам Курт, остановившись перед величественным готическим собором. – Собор Нотр-Дам. Не путайте с парижским собором Нотр-Дам. Этот собор строился без малого триста лет, с конца двенадцатого века и практически до середины пятнадцатого. Его высота сто сорок два метра, до возведения Кельнского собора много веков являлся самым высоким в Европе. Построен из местного розового песчаника. На мой взгляд, только ради того, чтобы посмотреть на это чудо, уже можно ехать в Страсбург.
С Куртом трудно было не согласиться. Собор, играя на солнце десятками оттенков, производил потрясающее впечатление.
– Идемте дальше. Сейчас мы вновь выйдем к Рейну, и я покажу вам знаменитый мост Корбо. – Махнув группе рукой, как бы говоря «следуйте за мной», Курт зашагал по направлению к набережной.
– И чем он знаменит? – вдогонку спросила Таня Горохова.
– Его еще называют мостом Мучеников, – на ходу ответил ей Курт. – В Средние века приговоренных к смерти сажали в железную клетку и с моста опускали в воду.
– Топили? – спросил кто-то из группы.
– Топили, – кивнул Курт. – Сметная казнь была такая.
– За что?
– А за все! За колдовство, за убийство, воровство. А вот и сам мост! Идемте, не бойтесь. Последнего преступника утопили, наверное, лет триста назад.
Курт вывел нас на середину моста. Все как один подошли к ограждению и посмотрели вниз, туда, где бурлила темная вода. Я живо представила себе и клетку, и бедного мученика, которому предстояло очень скоро проститься с жизнью.
«Какое бы ни было преступление, но не слишком ли жестокое наказание быть заживо утопленным?»
Похоже, Борис подумал о том же, о чем и я. Он передернул плечами и едва слышно сказал:
– Что за дикие нравы.
Его услышал Курт.
– Средневековье. Что вы хотите? Могли утопить и так просто, по недоразумению или по наговору. Ладно, идемте дальше от этого мрачного места.
Поскольку была затронута тема утопленников, я вспомнила Тамару Леонидовну.
– Бабушка не находилась? – спросила я, обращаясь к Борису.
– Кто?
– Ну, Тамара Леонидовна.
– А, – протянул он. – Вообще-то она нам не бабушка.
– Какая разница. Родственница вашей матери. Вам известно о ней что-нибудь?
– Нет, – мотнул головой Борис и тут же высказал предположение: – Домой, наверное, поехала. Она перед нами не отчитывалась.
– А если не домой?
– А куда? – наивно спросил Антон.
– У нее могла закружиться голова. Много ли надо пожилому человеку, чтобы свалиться за борт. Только не говорите, что эта мысль вам не приходила в голову.
