Марина Белова - Выйти замуж за немецкого рыцаря
– А куда? – наивно спросил Антон.
– У нее могла закружиться голова. Много ли надо пожилому человеку, чтобы свалиться за борт. Только не говорите, что эта мысль вам не приходила в голову.
– Вообще-то приходила, но потом ушла, – серьезно ответил Борис. – Всю ночь по палубе гуляют люди. Кто-то бы да видел, как она падает в воду. Значит, она сошла сама.
– Но как она сходила, тоже никто не видел.
– Когда теплоход стоит на пристани, трап – проходной двор. Люди поднимаются на борт, спускаются. Толпа в двух направлениях.
– И все-таки вдруг она улучила момент, когда рядом никого не было, и бросилась в воду?
– Еще немного, и я поверю в то, что вы хотите ее смерти, – заявил мне Борис. – Да вы сами рассудите. На Рейне что ни километр, то город. Теплоходы, лодки. Катера шныряют туда и обратно. Если бы она утонула, то обязательно бы ее прибило к берегу. Прибило бы, полиция бы узнала и позвонила по телефону. Мы все номера им оставили: и свои, и мамины, и вашего приятеля Густава. Найдется ваша Тамара Леонидовна.
– Хотелось бы верить.
Пока разговаривали, мы значительно отстали от группы и Курта. А они тем временем повернули на север.
– Надо прибавить шагу, – сказал Антон и подмигнул Борису.
Вдвоем они подхватили Алину за талию и бегом понесли по улице. Я едва успевала за ними. Вскоре мы догнали всех. Курт стоял перед табличкой, указующей на то, что зона является пешеходной.
– Итак, это место называется «La Petite France» – «маленькая Франция». Здесь вы сможете полюбоваться целыми кварталами прекрасно сохранившихся традиционно эльзасских домов, украшенных деревянными галереями, лоджиями и окнами из цветного стекла. Здесь также характерны островерхие крыши с большим количеством слуховых окон. В тысяча шестьсот восемьдесят втором году строительство подобных домов было запрещено – в моду вошел другой стиль, – однако в Страсбурге подобные дома продолжали строить. Каждый дом интересен, а все вместе они составляют единый городской ансамбль, который наряду с Венецией и Прагой включен ЮНЕСКО в Список всемирного наследия. Идемте дальше.
На площади Клебер Курт опять нас затормозил.
– Площадь названа в честь героя битвы при Майнце. Раньше здесь был плац, маршировали солдаты, а теперь проводятся ярмарки и праздничные шествия. В этом здании сначала находилась гауптвахта, потом здание было переделано под консерваторию, затем в нем был ресторан, а сейчас здесь находится развлекательный центр.
– Кстати, о ресторане, – вспомнил о еде Антон. – У нас еще долго будет экскурсия?
– Есть захотели? – догадался Курт. – Я уже закончил. Вариантов два: можно вернуться на теплоход или перекусить в городе, но за свой счет.
Группа разделилась на две примерно равные части. Несколько человек изъявили желание вернуться к автобусу, чтобы на нем доехать до пристани. Остальные решили прогуляться по городу.
– Вы, наверное, сейчас на корабль? – спросил Борис, выглядывая, кому бы перепоручить довести Алину до автобуса.
– А вы? – последовал встречный вопрос.
– Мы? В кафе. Боюсь, пытку голодом я не выдержу, – поторопился сказать Антон. – На теплоходе я привык часто и помногу есть.
– Мы с вами, – сказала Алина.
– Да, но, – замялся Борис, – у нас немного денег, и потому мы хотим заскочить в недорогое кафе, типа забегаловки. Вы, наверное, в такие не ходите? – с вызовом спросил он, явно рассчитывая на то, что мы откажемся.
«Наивный мальчик – не на тех нарвался», – подумала я.
Алина сделала снисходительное лицо и, улыбаясь, произнесла:
– Ну почему? Мне даже интересно, чем кормят в страсбургских забегаловках. Впрочем, я приглашаю. Омаров не обещаю, но по хорошему куску мяса мы съедим. А еще я хочу выпить бокал французского вина. Обязательно красного. Говорят, при большой потере крови красное вино очень полезно. Как вам то уличное кафе? – Алина показала взглядом на разноцветные зонтики, маячившие в углу площади и огороженные деревянным заборчиком. – По-моему, колоритное заведеньице. Мне кажется, я даже слышу чертовски аппетитные запахи.
– Право, нам неловко, – замялся Антон.
– Чепуха! – фыркнула Алина. – Ну что вы стоите? Несите меня скорее.
Антон и Борис безропотно подняли Алину и понесли в другой конец площади, к зонтикам. При ближайшем рассмотрении ресторанчик оказался весьма уютным заведением, стилизованным под деревенскую харчевню. Часть столиков находилась на улице, а часть в здании. Мы решили отобедать внутри.
Глава 18
Как только мы сели за стол, сразу возникла проблема: меню было отпечатано на французском языке.
– Вы знаете французский? – спросила Алина.
– Нет, – мотнули головами Борис и Антон.
– Ладно, сейчас уладим. Любезный… гарсон, – позвала официанта Алина.
К нам подошел долговязый юноша в белой сорочке и в фартуке до пола. На английском языке Алина спросила, нет ли меню на английском или с картинками.
Кажется, мы не первые, кто требовал меню с картинками, во всяком случае, официант нас понял и приволок с улицы рекламный щит, на котором были расклеены фотографии блюд с указанием цен.
– Это, это и это, – показывала Алина на фотографии. – И бутылочку красного вина. Что вы будете, молодые люди? Не стесняйтесь.
А они и не думали стесняться. Первым начал заказывать Антон. Он так долго перечислял, что я, грешным делом, подумала, что он заказывает не только для себя, но и для брата. Если бы! Когда пришла очередь Бориса, то и тот скромничать не стал и заказал себе вдвое больше. Алина ерзала на стуле, но приструнить братьев не решалась. Мол, имейте совесть. Я вас пригласила, но это не значит, что можно меня обобрать до нитки.
– Пожалуй, все? – спросил Борис, глядя на Антона.
– Не все. А можно нам еще по бокалу пива? – робко спросил он Алину.
– Можно, – проскрипела та.
«Однако аппетиты у молодых людей, – отметила я. – Но раз они столько всего заказали, то должны нас отблагодарить, рассказав о себе все-все без утайки. Возможно, они даже покаются. Сытому человеку чужого не надо».
– Маме давно звонили? – спросила Алина, пережив легкий стресс.
– Вчера или позавчера, когда Тамара Леонидовна пропала, – ответил Борис.
– И все? – удивилась я.
– А чего деньги тратить? Пусть сама звонит, если ей нужно, – достаточно грубо ответил Борис. Юноши явно не испытывали к матери большой привязанности.
– Вам нравится в Германии?
– Да ничего так страна, – равнодушно ответил Антон, поглядывая на барную стойку, за которой бармен наливал пиво. – Не лучше и не хуже других стран. Сейчас везде одинаково.
– Зачем тогда сюда переезжали?
– Мать настояла. Здесь из вас жизнь людей сделает, – голосом Анны сказал он. – А до этого мы людьми будто не были?
– Вы учились где-нибудь? Работали?
– А как же! В школе и на курсах автомехаников. Антоха у нас будущий строитель.
В это с трудом верилось. Юноши выглядели весьма ухоженно. Впрочем, то, что у них было профессионально-техническое образование, еще не говорило о том, что парни занимались физическим трудом. Знаю я, какие руки у автомехаников. Мазут и технические масла очень трудно отмываются, а у этих ноготки были отполированы до блеска. И строители по-другому выглядят.
– И в Германии собирались ремонтировать машины и строить дома?
– Мы недавно приехали, дайте осмотреться! Еще надо язык выучить, а мы на курсы даже не записались.
– А мама работу себе нашла? Кем она раньше работала?
– Кем работала, здесь уже работать не будет. Страховым агентом она была, – внес ясность Антон.
– Трудно ей будет здесь устроиться. Немецким языком она владеет?
– Немного.
По всему выходило, что и у Анны, и у ее сыновей перспективы прижиться в Германии были слабенькими. На что они рассчитывали, не знаю. Может, на пособие?
– И кто же вас надоумил ехать в Германию? – вздохнула я.
– Вообще-то мама здесь собиралась выйти замуж, – наклонившись над столом, поведал Антон.
– У нее здесь есть жених?
– Нет, но ей сказали, что в Германии русские женщины в цене. Нанимаешься сиделкой к какому-нибудь престарелому бюргеру, а через год выходишь за него замуж. Ему выгодней перед смертью жениться, чем выплачивать зарплату сиделке.
– А его детям насколько это выгодно? – подивилась я наивности Антона. – Такой брак очень легко признать незаконным.
– Одиноких выбирать надо.
– И что же, ваша мать хоть одного такого нашла? – поинтересовалась Алина.
– Пока нет, но она ищет.
– А пока учится ухаживать за больными, тренируется на Николае?
– А что с ним случилось? – отхлебнув из бокала пиво, спросил Борис.
«Неужели не знает?»
– А разве вам мать не говорила, что Густава обокрали? – спросила я, наблюдая за его реакцией.
– Да что вы говорите?! Давно пора было этого фрица на место поставить, – фыркнул Антон. – А Николай здесь при чем?
– Наверное, с бандитами столкнулся нос к носу. К сожалению, он не может ничего рассказать, потому что в коме. Ваша мать от него ни на шаг не отходит.
