Андрей Анисимов - Невеста Христова
– Валька, как я понимаю, и есть младший лейтенант Зорькин? – Уточнил Николай.
– Так точно, товарищ майор. Валентин Зорькин – это я, – басом подтвердил младший лейтенант.
– Ребята, вы пока через диспетчерскую выясните по номерам, чья машинка, а я загляну в ресторан. Посмотрю на любителей узбекской кухни.
– А если они появятся, а вас нет? – Забеспокоился Косов.
– Проверьте документы и запишите фамилии. – Маслов подошел к подъезду, но парадное оказалось запертым. Он постучал. Дверь приоткрыли. В проеме показался курносый бородатый русский мужик в цветастом узбекском халате. Подозрительно оглядев Николая, он брезгливо поинтересовался:
– Тебе чего?
Маслов сильно качнул дверь. Мужик отлетел на два шага, и пока он наливался краснотой от ярости, майор сунул ему под нос удостоверение:
– Веди к директору.
– А и-и-их сегодня н-нету. П-п-праздник…. – От неожиданной и столь резкой встречи с властью, бородатый швейцар начал заикаться.
– А кто есть?
– М-м-метрдотель Бабаев.
– Веди к Бабаеву.
– Я сейчас его п-позову.
– Зови.
Бабаев, с заметным животиком, в синем двубортном костюме, с лоснящимся от жара заведения лицом, явился тут же, и с почтительным вниманием замер перед Николаем:
– Чем могу?
– Меня зовут майор Маслов. У меня вот какое дело, Бабаев. У нашего начальника во вторник день рождение. Он большой любитель узбекской кухни. Мы решили коллективом скинуться и заказать столик человек на десять.
Лицо метрдотеля выразило такое удовольствие, будто ему сообщили о присуждении Нобелевской премии:
– Великолепная мысль, товарищ майор! Мы всегда так рады услужить нашим органам правопорядка! Эта такая честь для нас!!! Но, увы…. Без директора я такой ответственный заказ принять не рискну. Приходите после праздников в любой день. Мы все сделаем, чтобы вы остались довольны…
– Понимаю. Но могу пока я осмотреть ваш зал, чтобы не кота в мешке заказывать?
– Пожалуйста. – Расплылся в улыбке метрдотель, и буркнул швейцару: – Быстро раздень гостя.
Маслов никогда раньше в этом ресторане не бывал, и поразился обилию ковров, резной мебели, вышитого золотом бархата и роскошной посуды. Но внутренним убранством заведения он любовался не долго. В зале за низкими столиками угощалось три компании. Внешность всех посетителей говорила об их восточном происхождении. Быстро оглядев каждого Николай обратился к метрдотелю:
– Господин Бабаев, у вас очень красиво. Но нам, сами понимаете, хотелось бы посидеть без посторонних. Нет ли у вас укромного места?
– Конечно есть. У нас несколько отдельных кабинетов и банкетный зал.
– А можно на них взглянуть, ну хоть одним глазком? Застенчиво попросил майор.
Бабаев на мгновенье задумался, и улыбка на его лице исчезла. Но всего на мгновение. Через секунду глазки метрдотеля ласково сузились, и он опять весь засветился:
– Конечно, конечно, можно, только в банкетном зале гости. Молодые люди, наши постоянные клиенты. Сегодня они обедают со своими подругами. Мне неловко беспокоить влюбленных.
– Ну, одним глазком. – Продолжал канючить Маслов.
– Хорошо, но только с порога. – Смилостивился Бабаев.
Они прошли через зал, завернули направо и остановились перед дверью, занавешенной тяжелым бархатом. Метрдотель осторожно дверь приоткрыл. Маслов заглянул в банкетный зал и вздрогнул от неожиданности. Зажав рты ладошками, в уголке хихикали две девицы. На столе вместо плова или лагмана стояла на коленях их подружка. Молодой человек в расстегнутой рубашке пристроился сзади. Поодаль сидели еще два парня и что-то громко доказывали друг другу. Ни на девиц, ни на «влюбленного» товарища они не обращали внимания. Но приоткрывшаяся дверь их насторожила. Оба замолчали и вопросительно уставились на визитеров.
– Наши гости всем довольны? – Елейно поинтересовался Бабаев.
– Рафик, иди на хер и закрой дверь. – Отмахнулся один из парней. Бабаев дверь быстро захлопнул:
– Молодежь, кровь грает. – Извиняющимся тоном оправдывал он своих гостей.
– Ничего, я все что хотел, увидел…
– Вы уж не доводите до вашего начальства. У нас такое редко. Сегодня праздник – день примирения, вот мальчики и расслабились.
Маслов его успокоил:
– Я не из полиции нравов.
– А теперь полюбуйтесь на наши кабинеты. Там сегодня отдыхают люди солидные. Ничего подобного не происходит… – Ласково предложил метрдотель.
– Не надо. Мне очень понравился банкетный зал. Если мы решимся на заказ, остановимся на нем. Во что нам обойдется это удовольствие? Естественно, без красоток…
– В зале не наши девушки. Они пришли с гостями. А что касается аренды зала, я думаю… – Глазки Бабаева совсем заплыли, и Маслову показалось, что он может вовсе растаять, как Снегурочка от весеннего солнца: – Я думаю, – повторил он многозначительно: – Наш директор пойдет навстречу представителям власти и денег за аренду с вас не возьмет. А говорить об оплате кухни рано, это будет зависеть от вашего заказа. Спиртное вы сможете принести свое. Вообще-то у нас так не принято, но ради дорогих гостей мы сделаем исключение…
– Спасибо, Бабаев. Мы подумаем. – Ответил Маслов и заспешил к выходу.
Метрдотель проводил его до гардероба, сам подал майору его потертую куртку, и сам распахнул дверь:
– Будем ждать… Очень будем ждать – Несколько раз повторил он, выпуская милиционера.
Николай быстро прошагал к машине, уселся рядом с лейтенантом Сашей и позвонил на Петровку:
– Тимофей Николаевич, я их нашел.
– Где нашел?
– Сидят в ресторане Узбекистан. Что будем делать?
– Слежки не заметили? – Заволновался Волков.
– Не думаю. Я заглянул туда под видом клиента. Будем брать? – Предложил майор.
– Праздник, Коля. Пока ордер подпишешь… Да и не надо торопиться. Давай за ними походим. Сегодня установи личности, но не спугни. Мысли есть?
– Со мной несколько офицеров патрульной службы. Предложу им на предмет спиртного понюхать покинувших ресторан гуляк, или их водителя. Это подозрения не вызовет.
Волков одобрил план подчиненного. Маслов отключил связь и повернулся к Вахрамееву:
– Давай, капитан, выйдем на минутку.
Вахрамеев нехотя покинул машину. Маслов отвел его в сторону:
– Слушай меня, капитан. Погуляй вокруг Крайслера. Как только появятся владельцы, потребуешь документы и пригрозишь тестом на алкоголь. Они там крепко выпили и начнут крутить тебе яйца. Пугай, как хочешь, но никаких штрафов. Согласись взять на лапу. Спрашивай побольше. Все, что дадут, оставишь себе.
– А ты, майор, не заложишь?
– Я похож на провокатора? – Улыбнулся Маслов.
– Тогда тебе что за радость? Я же могу поделиться…
– Мне нужны их данные. Принесешь, будем считать, что мой интерес учтен.
– Ну как скажешь, майор. – Согласился Вахрамеев, и глазки его повеселели.
* * *Двенадцать студентов сидели на деревянных скамьях кафедры. Двадцать четыре глаза с внимательным любопытством взирали на профессора из Москвы. Профессора, который должен был заменить им на время отпуска их любимого Себастьяна.
Арташес Арамович тоже смотрел на своих немецких питомцев. Перед ним семь девушек и пять молодых людей. Все такие разные. На первой скамье три девицы. Две типичные немки, а одна чернокожая. Среди других индус, одна мулатка, а остальные европейцы. Но всех объединяет любовь к русской литературе. Теровосян оглядывал заинтересованные молодые лица и думал, с чего начать. Как найти в первых словах ключик к этим юным сердцам? По плану, который он так и не сумел согласовать с Себастьяном Кохом, тема первой лекции – «Максим Горький». Эта тема удачно совпадала с днем революционного праздника. Спорная фигура автора «Буревестника» давала возможность широких обобщений и сложных анализов. Но москвич понимал, что в каждом жесте, в каждой интонации, не говоря уже о каждой мысли, они будут сравнивать его с Кохом. А Кох… Нет, об этом сейчас нельзя. Надо взять себя в руки и начинать лекцию. И он начал:
– Мои дорогие дети, поздравляю вас с праздником. Сегодня седьмое ноября. Я вырос в стране, где этот день почитали чуть не главным днем года. Два наших народа пережили страшные напасти. Немцы – нацизм, мы – большевизм. Оба режима оставили незаживающий рубец на историческом теле человеческой цивилизации. И вожди этих режимов с одинаковым упорством уверяли, что действуют на благо своих народов и всего человечества в целом. Вам повезло так же, как и студентам моей страны. Вы можете изучать великое культурное наследие наших предков без оглядки на идеологию общественного строя. – Арташес Арамович хорошо подготовился. Он видел, что ребята слушают его с интересом и все больше увлекаются ходом его лекции. Но в аудитории находилось только часть профессора Теровосяна. Переключить себя целиком ему не удавалось. Продолжал мучить вопрос, правильно ли он поступил?
