Оса Ларссон - Солнечная буря
— Разумеется, — с улыбкой согласился Улоф Страндгорд.
«Отлично, Свен-Эрик, — подумала Анна-Мария. — Надо брать инициативу в свои руки прямо сейчас, иначе нам не удастся получить ответа ни на один вопрос».
— Вы не могли бы рассказать нам о Викторе? — продолжал Свен-Эрик. — Что он был за человек?
— Каким образом эта информация может помочь вам в вашей работе? — спросил Улоф Страндгорд.
— Этот вопрос всегда задают, — Свен-Эрик не поддался на провокацию. — Мы должны составить представление о нем, ибо не знали его, пока он был жив.
— Он был одаренный мальчик, — проговорил отец с серьезным лицом. — Очень одаренный. Предполагаю, все родители так говорят о своих детях, но вы можете спросить его бывших учителей, и они подтвердят мои слова. У него были отличные оценки по всем предметам, к тому же явное музыкальное дарование. Он умел сосредоточиться — на занятиях, на уроках игры на гитаре. А после того несчастного случая он на сто процентов посвятил себя Богу.
Улоф откинулся на спинку дивана и слегка подтянул брючину на правой ноге, прежде чем положить ее поверх левой.
— Господь послал мальчику нелегкое служение, — продолжал он. — Ему пришлось отложить все остальное. Он бросил гимназию, перестал музицировать, только молился и проповедовал. И был страстно убежден в том, что пробуждение придет в Кируну, однако ради этого общины независимых церквей должны объединиться. «Врозь мы слабы, вместе мы сила», как говорится. В те времена между церковью Пятидесятницы, миссионерской церковью и баптистским молельным домом не было согласия, но он оказался настойчив. Ему исполнилось всего семнадцать, когда Господь возложил на него эту миссию. Он буквально заставил пасторов встречаться и молиться вместе — Томаса Сёдерберга из миссионерской церкви, Весу Ларссона из церкви Пятидесятницы и Гуннара Исакссона из баптистской церкви.
Анна-Мария заерзала в кресле. Она сидела в очень неудобной позе, и ребенок в животе пинал мочевой пузырь.
— Эта миссия на него была возложена после катастрофы? — спросила она.
— Да. Мальчик ехал среди зимы на велосипеде и попал под машину. Ну, вы ведь сами жители Кируны, так что остальное вам известно. Община росла, и мы смогли построить Хрустальную церковь. Она не менее известна, чем сам мальчик. На Рождество сама Карола[9] давала там концерт.
— Какие у вас с ним были отношения? — спросил Свен-Эрик. — Вы тесно общались?
Анна-Мария видела, что коллега пытается обратить свой вопрос Кристине Страндгорд, но та смотрела остановившимся взглядом на узор обоев в виде медальонов.
— В нашей семье все очень близки друг другу, — ответил Улоф Страндгорд.
— У него были друзья, любовь, интересы за пределами церкви?
— Нет, как я уже сказал, он принял решение пока отложить в сторону все остальные дела в жизни и посвятить себя Богу.
— Вас это не огорчало? Я имею в виду — что он не встречался с девушками, что у него не было никаких других интересов.
— Нас это совершенно не огорчало.
Отец хохотнул, словно Свен-Эрик сморозил глупость.
— Кто был его ближайшим другом?
Свен-Эрик посмотрел на фотографии на стенах. Над телевизором висел большой портрет Санны и Виктора — двое детей с ослепительно светлыми волосами. У Санны — кудри, как у ангелочка, у Виктора волосы прямые, как струи водопада. Санна снята, по всей видимости, в ранние подростковые годы. Видно, как она упрямо отказывается улыбаться фотографу, в опущенных уголках рта скрыт протест. Виктор тоже смотрит серьезно, но он более естествен, словно сидит и думает о своем, забыв, где находится.
— Санне было тринадцать, а Виктору десять, — пояснил Улоф, поймав взгляд Свена-Эрика, устремленный на фотографии. — Видно невооруженным глазом, как он боготворил свою сестру. С малолетства носил длинные волосы, как у нее, и начинал кричать, будто резаный поросенок, стоило маме приблизиться к нему с ножницами. Поначалу его дразнили в школе, но он настоял на своем.
— Его друзья, — напомнила Анна-Мария.
— Я склонен думать, что его ближайшие друзья — это его семья. Он тесно общался с нами и с Санной. И обожал девочек.
— Дочерей Санны?
— Да.
— Кристина! — позвал Свен-Эрик.
Кристина Страндгорд вздрогнула.
— Вы хотели бы что-нибудь добавить? По поводу Виктора, — уточнил он, поймав ее вопросительный взгляд.
— Даже не знаю, — пробормотала она, покосившись на мужа. — По-моему, Улоф очень хорошо его описал.
— У вас есть вырезки из газет, где говорится о Викторе? — спросила Анна-Мария. — Я хотела сказать — о нем ведь много писали.
— Вон там, — Кристина Страндгорд указала пальцем. — Вот тот большой коричневый альбом на нижней полке.
— Можно взять его на время? — спросила Анна-Мария, поднимаясь и вынимая альбом с полки. — Вы скоро получите его назад.
Прежде чем положить альбом перед собой на стол, она подержала в руках. Ей очень хотелось иметь в голове иной образ Виктора, чем белое обезображенное тело с пустыми глазницами.
— Мы хотели бы попросить вас составить список тех, кто его знал, — сказала Свен-Эрик. — Нам важно побеседовать с ними.
— Список получится очень длинный, — ответил Улоф Страндгорд. — Его знала вся Швеция. И не только она.
— Я имею в виду тех, кто знал его лично, — терпеливо пояснил Свен-Эрик. — Сегодня вечером мы пришлем к вам человека за этим списком. Когда вы в последний раз видели вашего сына живым?
— В воскресенье вечером на собрании в церкви.
— В воскресенье вечером — то есть накануне той ночи, когда он был убит. Вы разговаривали с ним?
— Нет, он входил в группу молящихся об исцелении, был очень занят.
— Когда в последний раз вы встречались и разговаривали с ним?
— В пятницу во второй половине дня, за двое суток до того, как…
Отец осекся и посмотрел на жену.
— Ты готовила ему еду, Кристина, — правда же, это было в пятницу?
— Ну да, — подтвердила она. — Тогда началась Чудотворная конференция. А я знаю, что он в такие моменты забывает поесть — всегда ставит других на первое место, не думая о себе. Так что мы поехали к нему домой и загрузили морозилку едой. Он сказал, что я слишком над ним трясусь.
— Он не казался озабоченным? — спросил Свен-Эрик. — Может быть, его что-то тревожило, угнетало?
— Нет, — ответил Улоф.
— Судя по всему, перед смертью он несколько дней ничего не ел, — сказала Анна-Мария. — Вы не знаете, с чем это связано? Он просто забывал о еде?
— Скорее всего, он постился.
«Скоро мне придется отпроситься в туалет», — подумала Анна-Мария.
— Постился? — переспросила она, сжимаясь. — Почему?
— Ну, как бы это объяснить? В Библии сказано, что Иисус постился сорок дней в пустыне, несмотря на искушения дьявола, прежде чем явиться в Галилею и назвать своих первых учеников. Кроме того, там написано, что апостолы молились и постились, когда назвали старейших в первых общинах и передали их в руки Божьи. По Ветхому Завету Моисей и Илья постились, прежде чем им явился Господь. Возможно, Виктор чувствовал, что на него возложена важная миссия в связи с Чудотворной конференцией, и хотел собрать все силы перед ней через молитву и пост.
— Что это за Чудотворная конференция? — спросил Свен-Эрик.
— Она началась в пятницу вечером и заканчивается в воскресенье вечером. Семинары днем и молитвенные собрания по вечерам. Все посвящено Божественным чудесам. Исцеление, услышанные молитвы, заступничество, прочие милости Божьи. Подождите минутку.
Улоф Страндгорд поднялся и вышел в холл. Через минуту он вернулся, держа глянцевую красочную брошюру, и протянул ее Свену-Эрику. Свен-Эрик наклонился к Анне-Марии, чтобы она тоже смогла прочесть.
Это было приглашение, отпечатанное в формате А4. На фотографиях, намеренно снятых чуть размыто, видны были радостные люди с воздетыми руками. На одном снимке смеющаяся женщина держала над головой младенца. На другом был изображен Виктор Страндгорд, молящийся за мужчину, который стоял перед ним на коленях, подняв руки к небу. Виктор стоит с закрытыми глазами, приложив два пальца ко лбу мужчины. В тексте брошюры указывалось, что на семинарах будут рассматриваться такие темы, как «Твоя молитва будет услышана», «Господь уже победил твою болезнь», «Узри милость Божью». Еще там было написано о вечерних собраниях, на которых можно танцевать в Духе, петь в Духе и смеяться в Духе со своими братьями и сестрами во Христе и лицезреть чудеса Господни в своей собственной жизни и жизни других. Все это — всего за четыре тысячи двести крон, включая проживание и питание.
— Сколько участников на этой конференции? — спросил Свен-Эрик.
— Не могу сказать точно, — проговорил Улоф с нотками гордости, — но что-то около двух тысяч.
