Александр Горохов - Голый на маскараде

– Иди, Аркадий. – махнул рукой Тимофей. – Стой в дверях, на большее ты не пригоден.

Швейцар шмыгнул разбитым носом, но покинул кабинет волне довольный, с работы не погнали, а нос не душа – заживет.

– Какие ещё претензии? – спросил Тимофей.

Что-то во всей этой истории казалось Лене скользким, хотя сказанное и походило на правду. Но чего-то не хватало, а Леня никак не мог уловить чего именно. Вася оказался прямолинейней.

– Гад ты все-таки, Тимофей. – убежденно обьявил он. – Мы тебя в цыганском притоне прикрывали, а ты нас подставить хотел. Хрен с тобой, что чужие разговоры подслушиваешь. Я ж понимаю, что ты собственной «крыши», рекетиров боишся, под контролем их держать хочешь. Но ты же и Леньку подставлял. Если б угнал «мерс», то на Леньку подозрение навел бы?

– Он не при чем. – равнодушно отметил Тимофей. – В порядке компенсации, парни, обещаю вас неделю кормить за свой счет. Можете считать, что я извинился перед вами.

– Тимофей. – начал Леня, пытаясь на ходу понять самого себя. – А ведь ты не собирался угонять машину. Ты для этого слишком умный. Такая кража не твой бизнес.

– Ты про что? – сквозь равнодушие ресторатора проскользнула настороженность.

Леня наконец догаджался в чем дело.

– Да вы, Тимофей Семенович, на эту кражу наводили своих рекетиров, кавказцев! Настоящий джигит за такой «мерседес» душу прозаложит! Ты, Тимофей, своих вымогателей подставить и убрать решил! Вот это уже – твой бизнес!

– С какой стати такое дурацкое заключение, сударь? – высокомерно спросил Тимофей.

– Все просто. Ты поехал с Аркадием на своем БМВ. Аркадий нужен был для оперативной работы, скажем так. Но автомобиль он водить не умеет. Кто бы повел украденный «мерс» и твой БМВ, Тимофей? Если бы вы увели машину? Нет, Тим, ты приехал с кавказцами, ты им этот «мерседес» беспризороный указал, чтоб загнать рекетиров своих в ловушку, а потом их сдать ментам! Менты приехали, я их сам видел! Но что-то у вас не сложилось.

Ресторатор помолчал, достал из стола бутылку джина и ответил сухо.

– Нас опередили. Конкуренты нарисовались. С оружием. Кто – не знаю. Выпьем и забудем.

Васька захохотал.

– Выпьем! Но как ты со своими вымогателями теперь разберешся?! Ведь ты изрядно влип! С тебя башли потребуют, как положено – за утерянную выгоду и ложную наводку! Тебя на «счетчик поставят»!

– Мои заботы, – криво усмехнулся Тимофей и спросил неожиданно. Насчет этого рыбацкого устройства у Жоры с Волхонки – соврали?

– А то?

– Ясно. Купили меня, лопоухого. Ну, что ж, буду теперь знать вам цену.

Последнии слова его ничего хорошего не предвещали, отчего ясно стало, что тем более не следует питаться даровым угощением «У Тимофея», мало ли что подсыпят в блюда на кухне?

...Уже дома Леня в организванном порядке разложил все события дня и перебирал их осторожно, соблюдая очередность, дабы они не наложились одно на другое, что привело бы к полной неразберихе.

Первое: Иван Васильевич Коверкотов без сомнений – изрядный прохиндей. Он не столько стремится отомстить за гибель своей собаки, сколь жаждет ущучить своих обидчиков и шантажировать их, обвиняя в убийстве Лимоновой. С этой целью, по немощности физических сил своих, привлек его, Леню, в союзники. На это обстоятельство – наплевать, но то, что неизвестный Одноглазый с приятелем имеют отношение к смерти Лимоновой, пытаются держать действия Лени под контролем – сомнения не было. Они и двинули его, Леню, по черепушке дубиной в гараже.

Второе: Тимофей со своими кавказцами прямого отношения к Лимоновой не имеет. Он лишь соблазнился автомобилем и то – чтоб подставить кавказских братков. Гибель Лимоновой – не его интересы, тем более, что Ольгу Федоровну задушили ещё в пятницу, а события начали разворачиваться уже в понедельник. Тогда ночные приключенния возле гаража Лимоновой выстраивались в следующем порядке: Леня залез в гараж. Его засек Одноглазый конкурент и оглушил дубиной. Того, в свою очередь спугнули Тимофей, Аркадий с кавказцами. Кража не удалась, конкуренты друг другу помешали и все разбежались. И «мерседес», в конечном счете, остался на месте. Как и труп Лимоновой. Которых и обнаружил прочухавшийся Леня. Вроде бы все складывалось, но в такую структуру не влазила Виктория Лобова. Выстроенная модель страдала зыбкостью и недоказуемостью, но другой пока не было, и Леня удовлетворился достигнутым.

Третья позиция представляла из себя вопрос: за что же столь жестоко ещё в пятницу расправились с Лимоновой? А что более существенно: какое отношение ко всему этому имеет племянница её, Виктория Лобова? В ответе на этот вопрос, скорее всего заключалась истина побочного соображения: промыслел ли Судьбы – бадья упавшая на голову Акмалова, или то дело злого умысла и бадья предназначалась на черепушку самого Лени?

От этих размышлений Леню оторвал телефонный звонок и оказалось, что нетерпеливый Коверкотов ждал отчета, но пришлось его огорчить.

– Иван Васильевич, эта «ауди» продана по доверенности неизвестно кому. А продали люди порядочные, трудяги, сами картошкой живут.

– Чихал я на таких людей! – рассердился Коверкотов. – Равняйся на удачливых, а не на босяков! Я дома сижу и то больше набрал информации, чем ты! Приезжай завтра поутру, обсудим диспозицию.

– Поутру мне надо на работу.

– Приезжай к обеду! – приказал старик и бросил трубку без слов прощания, чем намеренно усилил тон приказа.

Леня тоже оборвал связь и по непродолжительному размышлению решил распоряжению своего зарвавшегося погоньщика не подчиняться. Игра с ним была закончена хотя бы потому, что Коверкотов придавал всему рискованное и ненужное Лене направление. Если и докапываться до истины, то по мнению Лени она находилась в другом месте, о котором Коверкотов не подозревал.

... Но зря Леня недооценивал способностей и возможностей Ивана Васильевича. Этот день,(после обряда похорон Принца) прошел для него с очень большой пользой для дела. После обеда он был приглашен в качестве понятого в квартиру Лимоновой и присутствовал при официальном обыске. Сидя у углу комнаты на стуле, он изображал легкую дрему, прикрывал глаза, даже похрапывал, но уши его стояли торчком, он улавливал каждое слово оперативников, вязал отдельные замечания в единую логическую цепь, запоминанал каждую фамилию, каждую мало-мальскую деталь. И ему повезло.

Когда один их молодых оперативников взял в руки фотографию красивого парня, что стояла на столике у дивана, то воскликнул удивленно.

– А этот как тут оказался?! Во дела!

– Ты его знаешь? – спросил напарник.

– Да это же «Прыщ», маркер из биллиардной в Химках! Стасик Сопунов! Мы его всю зиму пытались поймать на торговле наркотиками, но хитер зараза!

– Наркотиками?

– Ну да. «Промокашками» этими, экстези, промышляет.

Напарник почесал озабоченно нос и сказал серьезно.

– Придется проверить квартиру на наркотики, коли такое дело. Позвони, пусть привезут собаку.

Через полчаса привезли собаку – шустрого, огненно-рыжего спаниэля. Пес деловито пометался по квартире, звонко полаял и прыгнул на руки своего проводника, что означало – потревожили его зря, никаких следов наркоты в квартире его чуткий собачий нос не уловил.

Да и опреативникам, насколько понял Коверкотов, не повезло. Ничего предосудительного в квартире обнаружено не было, а то что обнаружили никаких обьяснений смерти Лимоновой не давало. Таков вывод сделал во всяком случае Коверкотов. Еще через час он подписал протокол и все время, не надеясь на свою слабеющую память, повторял про себя: «Бильардная – Химки Прыщ – Маркер – Стасик – Сопунов». От бесконечного повтроения вскоре начал путаться – то получалось Сапун Прыщов, то Прыщ Маркеров.

Когда его отпустили, Иван Васильевис сбежал по лестнице к себе, тут же нашел местный телефонный справочник и принялся искать номер телефона биллиардной, теперь уже произнося вслух: «Прыщеватый Сапун Станиславович, Прыщов Станислав Маркерович». Биллиардной он в справочнике не нашел, но тут же сообразил, что таковая появилась в Химках наверняка лишь недавно, доселе обходились без этого очага культуры. Он набрал номер местной справочной и долго жалился грубоватой девушке, что телефон биллиардной позарез нужен, это дело его жизни. Наконец оказалось, что биллиарлдная окупировала помещение бывшщей детской студии живописи. Коверкотов нашел нужный телефон, напрягся и чтоб больше не талдычить позывные и не путаться, записал с краю листа раскрытого телефонного справочника правильно: «Фотография – Прыщ маркер – биллиардная – Станислав Сопунов – Химки».

Своим открытием Коверкотов тут же решил поделиться с Леней, позвонил ему, но тон разговора молодого партнера Коверкотову не понравился и он лишь похвалился, что ловко раздобыл дополнительную информацию и вызвал Леню на завтра – для разработки очередного этапа стратегии.