Марина Крамер - Не верь, не бойся, отпусти!
— Варвара Валерьевна, перестаньте. Вы же понимаете, что я лично никуда не уйду, не брошу вас. Нинка, если хочет, пусть катится. Но я не уйду. Вам одной не справиться.
Я понимала, что он абсолютно прав — меньше всего на свете сейчас мне нужно оставаться в одиночестве, и на работе тоже. Во-первых, дел много, одной не успеть, а во-вторых, банально страшно. В конце концов, Кукушкин не так уж и виноват… Вряд ли Светик узнал обо мне что-то новое с его помощью. Вот как с Нинкой быть — тема… Увольнять ее сейчас уже нет особого смысла, прослушку я нашла. Оставлять же… Кто знает, не возникнет ли у нее опять соблазна заработать, сдав меня очередному желающему? Наверное, в девяностые было бы проще… Я даже вздрогнула от пришедшей в голову мысли — еще не хватало мне…
— Так все же. Не слышу конструктива в репликах. Что прикажете мне с вами делать, братцы-кролики? — тряхнув головой, повторила я. — Как существовать дальше в одном пространстве?
— Я свое мнение озвучил, — пожал плечами Кукушкин. — Даже если платить перестанете, не уйду.
— Похвальная преданность, — усмехнулась я, — ладно, посмотрим. А с вами, мадемуазель, что мне сделать?
Ниночка, к которой наконец вернулась способность соображать, опустила голову и пробормотала:
— Вы имеете право мне больше не верить, Варвара Валерьевна… я вас обманула, я понимаю…
— Какое хорошее слово — «обманула»! Какое вопиющее преуменьшение, Нина, дорогая! — воскликнула я, выходя из-за стола и перемещаясь к окну. — Это так теперь называется, да? Воткнуть «жучок» — и «обманула»! Восхищаюсь вашим умением формулировать. Интересно, а как долго эта штука стояла в моем столе, а?
— Два месяца… — пробормотала помощница, и мне вдруг стало почему-то легче — ничего глобального за это время в кабинете не обсуждалось, я как будто чувствовала и все разговоры с Потемкиной вела с улицы. По сути, никакой информации дядюшка мой не получил.
— В общем, так, уважаемые, — я развернулась и в упор смотрела на проштрафившихся помощников, — с этого дня вход в мой кабинет исключительно по приглашению, это ясно? Нина, ключ, — я протянула руку, в которую Ниночка тут же вложила свой дубликат ключа, — вот так. С уборщицей буду сидеть сама, ничего не поделаешь. И запомните — второго шанса ни у кого из вас не будет. Это я обещаю. А сейчас — вон отсюда, идите работать. У меня все.
Я забрала из рук немного опешившего Кукушкина документы, вернулась за стол и снова погрузилась в чтение, всем видом давая понять, что разговор окончен.
Мои помощники постояли еще пару минут, потом Димочка отпер дверь и, выпустив впереди себя Нину, вышел и сам. Я глубоко вздохнула и взялась за телефонную трубку — нужно было звонить Митрохину и назначать встречу. Мало того — нужно найти «жучок» для собственного пользования, равно как и аппаратуру, и это может помочь сделать только Туз, потому что единственный в курсе. Но ему лучше все-таки звонить с улицы. В нашем дружном коллективе береженого бог бережет, как выяснилось.
* * *Туз встретил мою идею без энтузиазма, но и не отказал, велев обратиться с этим вопросом к горничной.
— Ты только смотри, Варвара, аккуратнее. Не дай бог, кто-то спалит твою подружку, и даже я помочь не успею. Сама видишь — народ серьезный, подозреваю, что дядя твой не в одиночку трудится, стервец старый, — брюзгливо заметил он. — И вообще… съезжала бы ты оттуда, не нравится мне это место, какое-то оно гиблое.
— Даю слово: как только выясню, что там с Карибидисом, так сразу и съеду, дня не задержусь, — пообещала я, в душе надеясь, что так оно и произойдет.
— Врешь ты, конечно, но придется поверить, — вздохнул Туз. — Ладно, дело твое. Но все равно — аккуратнее, слышишь?
— Я поняла. Спасибо.
Я убрала телефон, выбросила в мусорку окурок и поежилась — погорячившись, выскочила на улицу без плаща, купившись на яркое солнышко, однако день выдался ветреный, и меня основательно продуло. Захотелось кофе и какую-нибудь булочку, я бросила взгляд на часы, чтобы убедиться, что обед уже начался, но стрелки показывали ровно половину двенадцатого. Рановато…
Вздохнув, я вернулась в офис, прошла в кабинет, стараясь не смотреть на низко склонившуюся над столом Нину. Та отчаянно стучала по клавиатуре — перепечатывала справку для завтрашнего арбитража, на который пойдет Кукушкин. Однако через десять минут, постучав предварительно, Нина вошла в кабинет с подносом, на котором дымился кофе и стояло блюдце со свежим круассаном. Виновато моргая, она опустила поднос передо мной и, пятясь, вышла из кабинета. Я только хмыкнула — напугана, но про кофе не забыла, — профессионал, чего там.
С удовольствием расправившись с теплым круассаном, я закурила и набрала номер приемной Митрохина. Ответившая мне девушка любезно продиктовала номер сотового и подсказала, в какое время удобнее звонить ее шефу, который сейчас уехал на объект.
— Он очень ждал вашего звонка с утра, а потом вынужден был уехать, — извиняющимся тоном сказала девушка. — Но если вы позвоните ему в два часа, то как раз сможете без помех поговорить. В это время Эдуард Михайлович обедает.
— Понятно, спасибо.
Я прикинула, что до двух еще есть время, а вот неотложных дел зато нет и можно пробежать глазами пару свежих газет — мало ли что. Нажав кнопку интеркома, я попросила Нину принести прессу, и та вошла через минуту, держа в руках три газеты.
Ничего интересного там не оказалось, кроме небольшой заметки в разделе культуры, где говорилось о гастролях оркестра моего мужа, которые начались аншлагами. Звездный супруг триумфально шествовал по Европе. Ну, вот почему я даже порадоваться за него не могу без сарказма? Ведь успешный же, знаменитый — мечта! Нет, мне все не так… От неожиданной трели мобильного я чуть из кресла не вылетела, не ждала никаких звонков. Глянув на дисплей, с изумлением обнаружила номер мужа — ну, мистика же…
— Алло.
— Варенька, здравствуй, — как ни в чем не бывало, заговорил Светик, — как твои дела?
Вот так — словно и не ссорились перед отъездом, звонит и спрашивает, как мои дела. То ли святой, то ли идиот…
— У меня все в порядке. Как раз читаю заметку о твоих гастролях. Успех полный, поздравляю.
— Спасибо. Залы полные, это правда. Варя, скажи… ты насовсем от меня ушла?
— Ушла? Я ушла? Или ты снова строишь из себя обиженного и оскорбленного?
Настроение испортилось. Ненавижу ругань по понедельникам, потом вся неделя наперекосяк идет. Не надо было трубку брать.
— Варя… что с нами происходит в последнее время? С декабря все как-то странно, необъяснимо… — Голос Светика чуть дрогнул. — Мне кажется, ты хочешь уйти от меня, но никак не можешь решиться. Так имей в виду — я просто так тебя не отпущу. Ты моя жена, я тебя люблю и дорожу тобой.
— Ну, разумеется. Настолько сильно дорожишь, что… — Но он перебил меня, прекрасно поняв, что я сейчас скажу:
— Варя, мне казалось, мы закрыли эту тему. Мне ужасно горько, что так произошло, но уже ничего не изменишь. С этим придется жить…
— Да — мне! Мне придется с этим жить, потому что для тебя-то ничего не поменялось. Подумаешь — сын! — зло ответила я, чувствуя, что сейчас мы снова поссоримся.
— Варя…
— Ну, что — «Варя, Варя»?! Что ты заладил? Почему в любом разговоре ты суешь мне в нос своего сына в качестве аргумента, а? Тебе недостаточно, что я тебе все простила? Тебе непременно нужно, чтобы я каждую секунду помнила о том, что он есть? Так скажи — мне-то это надо? Вот лично мне — к чему это, а? Я ничего не запрещаю, я даже настаиваю, чтобы ты ему помогал и виделся с ним, но меня освободи от этого, понятно? Разве мы об этом не договаривались? — Я сорвалась на крик, понимая, что, скорее всего, в приемной все слышит Нина, но это уже не останавливало. — Светик, ты зачем позвонил? У меня тяжелая неделя, суды через день — и тут ты с душещипательными разговорами!
— Я пока еще твой муж, — спокойно ответил он, — и имею право позвонить, когда хочу. Захотел услышать твой голос — и позвонил. И ведь это ты завела разговор о Макаре, а не я.
Этот простой довод отрезвил меня — действительно, он-то ни слова не сказал о сыне, а я завелась. Видимо, крепко засела обида, прорывается в любом разговоре. Ну, что мне теперь — извиняться? Зачем он позвонил?
— Варя, у тебя точно все в порядке? — продолжал Светик мягким голосом, в котором слышались забота и беспокойство. — Мне кажется, ты устала…
— У меня работы много, — промямлила я, сбитая с толку его тоном. — Вот и через час, скорее всего, встречу клиент назначит…
— А как тебе в поселке?
— Там хорошо, тихо… мы с Анькой даже в салон красоты сходили как-то.
— Ты к бабушке не заезжала? — вдруг спросил муж, и я удивилась:
— Так и не должна была вроде.
— Зря ты так с ней. Пожилой человек, ей одиноко. А теперь, кроме тебя, вообще никого рядом.
