Убийство в красках - Владимир Григорьевич Колычев
И за Соней съездил, и баньку затопил, условные тесть с тещей их помиловали, тревожить не стали. Они сами успешно себя заморили, парились в бане с таким усердием, что нижний полок сломали. И снова Герберт вползал в постель, но не откуда-то, а с вершины блаженства. Ночью сработал датчик на движение, но тревога оказалась ложной – чья-то крупная собака слишком близко к забору пробежала.
Родители Сони появились только на следующий день, посмотреть, что за чудо установил в огороде Герберт. Кабинку и обновили, и обмыли, с будущим зятем в этот день он попрощался как с родным. На радостях Соня устроила ему ночь любви. Вернее, позволила ему оторваться.
Датчики не срабатывали, Виталик оставался на месте, Хомутов не давал о себе знать. Впрочем, Герберт отрезал себя от внешнего мира, предлог вполне благовидный, Шуршина он мог искать и неделю, и две, и даже больше. И плевать на все.
Неделя прошла, Герберт все глубже погружался в трясину семейной жизни. Даже место под новый дом нашел, весь интернет перелопатил в поисках самого лучшего проекта. Сам пообедал, сходил на речку, искупался, натаскал воды в баню, приготовил дрова. Сейчас съездит за Соней, затопит печь – и такое начнется! Он все никак не мог насытиться любимой девушкой, легко мог завестись от одной только мысли о сексе с ней.
Но за Соней ехать не пришлось. Герберт уже закрыл ноутбук, когда сработал датчик у калитки. Он выглянул в окно и увидел Соню, а вместе с ней и Ларису. Соня держала калитку, а Ставицкая заходила, мило улыбаясь, как будто в гости к подружке приехала. Герберт готов был ко многому, но только не к этому.
Он вернулся за стол, открыл ноутбук, взгляд от экрана оторвал лишь после того, как Ставицкая зашла в горницу.
– А это у нас кто? – Лариса все так же мило улыбалась, но взгляд холодный, как у змеи.
– Герберт, мой жених! – не смогла сдержаться Соня.
– Уже и предложение сделал?
– А это твой начальник из Москвы? – перебив Ставицкую, спросил Герберт.
– Ну, в общем, да. – Соня удивленно повела бровью.
– Вашу администрацию в Сибирь переводят?
– Да нет, это наше развитие до западных границ расширяют! – усмехнулась Лариса.
– Да, директор департамента экономического развития, – ничего не понимая, кивнула Соня.
– Даже директор?
– Ну, кто-то сидит на месте, кто-то растет… Ты не засиделся, дружок? – спросила Ставицкая, совершенно забыв о Соне.
Ну взбрело девчонке в голову, что Герберт ей жених, молодая еще, глупая, можно и простить. И на Герберта она не обижается, командировочные романы – с кем не бывает? Надо всего лишь оторвать задницу от насиженного места и отправиться с ней в Москву. Она и сама толком не знала, зачем ей нужен Герберт, будущего у них точно нет, но в настоящем он мог скрасить одиночество. В постели с ним как на минном поле, а ей чем больше взрывается, тем лучше.
– Дела у меня.
– Шуршин?
– Я так почему-то и подумал, – едко усмехнулся Герберт.
Он точно не знал, насколько нужен был Шуршин Водорезову, возможно очень-очень, но Хомутов нуждался в нем не особо. Но на всякий случай выследил его. И он знал, где Шуршин, когда отправлял за ним Герберта. И даже связался с ним, через него и узнал, куда делся важный специалист по нерешенным вопросам. И не Герберт присматривал за Шуршиным, а наоборот. Логика в таком раскладе как будто и не присутствовала, но Герберт все же улавливал ее. Потому как кое-что знал. Вернее, пока догадывался.
И Хомутов догадался, что Герберт подзабил на него, увлекся женщиной, пустил корни, непорядок. А тут еще и Ставицкая позвонила: где Герберт, хочу его видеть! А Хомутов только и рад подложить ему свинью. С потрохами Герберта сдал, еще и как действовать подсказал, вот Лариса и свалилась на голову через Соню. С начальственным визитом в администрацию, там, наверное, шороху навела для проформы, чтобы Соня боялась и уважала.
– Кто такой Шуршин? О чем вы говорите? – Соня растерянно смотрела то на Ставицкую, то на Герберта.
– Лариса Петровна хочет меня в Москву забрать. Я ей помогаю решать всякие разные вопросы, а вопросов этих с каждым днем все больше, да, Лариса Петровна?
– Особенно желания эти вопросы решить, – хищно улыбнулась Ставицкая.
– Так вы из-за Герберта приехали? – Соня не хотела верить, что ее непонятная начальница из Москвы может увезти ее жениха.
– Не из-за него, а за ним!
– И ты поедешь?
– Туда и обратно, – кивнул Герберт.
Увы, он прекрасно знал, на кого работает, нельзя ему откровенно идти против Хомутова. Одно дело – закосить, и совсем другое – бросить ему вызов. За первое он отделается штрафом, за второе расплатится жизнью. Да и Ставицкая очень опасна в амплуа брошенной женщины, Феофанова на Герберта она, конечно же, натравливать не станет, но Хомутова попросит. Он сдерет с нее три шкуры за услугу, но Герберта накажет, несмотря ни на что. И ведь накажет.
– А мне можно с тобой? – спросила Соня.
Он мог бы взять ее с собой, поселить в своей квартире, но в Москве сейчас опасно. Он очень надеялся, что его прогнозы не сбудутся, но все шло к большому переделу в одной маленькой, но очень опасной сфере.
– А работа? – удивленно возмутилась Ставицкая.
– Я возьму отпуск!
– Не возьмешь, у тебя очень много работы.
– Не много… – не соглашалась Соня.
– Будет очень-очень много, не веришь?
– Ну, я не знаю…
– А ты знай! И верь!.. Будешь умницей, пойдешь на повышение!
– Лариса Петровна знает, как это делается, – не смог удержаться от сарказма Герберт.
Ставицкая метнула в него огненный взгляд, но ничего не сказала.
– Я не хочу на повышение! – мотнула головой Соня.
Герберт взял ее за плечи, посмотрел в глаза и прижал к себе.
– Все будет хорошо, я ненадолго!
– Меня сейчас стошнит, – процедила Ставицкая.
Но на Герберта не плюнула, на три буквы его сгоряча не послала. Она все так же хотела увезти его в Москву. Но, может, еще передумает. Ей же объясняли в школе, что такое гордость.
– Давай собирайся! – Лариса с высокомерным удивлением разглядывала Соню, как будто не знала, что он
