Мертвые девочки не проболтаются - Челси Ичасо
Ее и так большие голубые глаза округлились еще больше. Потом она их закрыла, из-под ресниц появилась слезинка и покатилась вниз по красной щеке.
Чувство вины разрывало мне грудь, будто инфекция. Я встала, шагнув к сестре:
– Пайпер, я…
Ее худенькое тело затрясло, она вытерла слезинку.
– Ты и вправду думаешь, что я собираюсь взять всю вину на себя?
Ее голос скрипел, как резина по асфальту. Она принялась мерить шагами комнату, пыхтя, что-то бормотала себе под нос. Она говорила что-то про предательство, про танцы и про то, что у нее ничего не осталось. Я пожалела, что она не расплакалась. Если бы она просто плакала, я, по крайней мере, могла бы ее утешить.
Пайпер толкнула меня и пошла к двери, остановившись, прорычала:
– Я все расскажу маме и папе.
Меня охватил ужас, словно нахлынула волна.
– Я просто хотела поступить в «Маунт-Либерти», – умоляюще сказала я. – Мне нельзя портить личное дело, Пайпер. – Потом я сказала то, что ее задело еще сильнее: – Знаешь ли, значение имеет не только твое будущее.
Она дернулась так, словно я дала ей пощечину, а затем ответила с такой жестокостью в голосе, которую еще никто и никогда от нее не слышал:
– Даже полчаса назад будущее было только у меня. Саванна, с твоими оценками в колледж тебе не поступить. Твой парень – неудачник и жулик. Даже если в личном деле будет значиться, что ты крутая спортсменка, ты все равно профукаешь поступление. Как и все остальное, за что берешься.
Она захлопнула дверь у меня перед носом. Я стояла ошарашенная, а вокруг меня дрожали и трепетали постеры на стенах и бумаги на столе. Некоторые слетели с письменного стола и упали на пол. Я наклонилась за брошюрой, на которой буквами небесно-голубого цвета было написано: «Колледж “Маунт-Либерти”».
Я скомкала ее и бросила в мусорку. Было ощущение, что все мое тело заполнилось раскаленной лавой. Мои руки, ноги, рот плавились. Тело вышло из-под контроля. Я схватила телефон, казалось, что мои пальцы жили своей жизнью и набирали сообщение сестре:
Давай, рассказывай маме и папе. Между нами все кончено, Пайпер. Мне плевать на тебя. Всем на тебя плевать. Для меня тебя больше не существует.
Это были мои последние слова, адресованные сестре, а потом она оказалась в коме. И эти слова терзали меня на протяжении последнего месяца.
Вот почему я не могла допустить, чтобы кто-то увидел телефон Пайпер.
Вот почему во всем я винила себя.
Но теперь я не знаю, что и думать. Знаю только, что один из лучших друзей Пайпер, которого я знаю большую часть своей жизни и которого я только что поймала с поличным, возможно, мне угрожал. И я знаю, что перед тем, как Пайпер упала с Точки, ей угрожали точно так же.
– Он этого не делал, – шепчет Джейси, но я даже не уверена, со мной ли она разговаривает.
Я поворачиваюсь и пытаюсь взбить толстовку, которую использую в качестве подушки.
– Просто будь начеку.
Глава 14
Я просыпаюсь, Джейси в палатке нет. Вылезаю из спального мешка и, зевая, на ощупь ищу свой рюкзак. В холодном утреннем воздухе разносятся приглушенные голоса. Мягкий утренний свет проникает сквозь ткань палатки, немного расстегиваю молнию на входе, чтобы в палатку проникло побольше света. Хочу найти зубную щетку, роюсь в рюкзаке, но никак не могу ее найти. Через минуту палатка выглядит как мини-версия моей спальни – все, что было в рюкзаке, разбросано по скомканным спальным мешкам и дну палатки.
Наконец нахожу щетку и маленький тюбик мятной зубной пасты, которые спрятались в складках футболки. Остальное засовываю обратно в рюкзак, завязываю волосы в хвост и, смотрясь в маленькое карманное зеркальце, проверяю, как я выгляжу.
Открываю палатку – кажется, все уже встали и, расположившись вокруг костра, опять готовят походную мешанину. Вылезаю наружу и, размышляя, что же мне делать с появившимся прошлой ночью граффити, обхожу палатку.
Дохожу до нужного места, и сердце в моей груди начинает радостно трепетать. Послание исчезло – на его месте бледно-белое размазанное пятно.
В темноте казалось, что слова написаны краской, но, скорее всего, это было что-то смываемое, похоже, меловой спрей. Иду в лес, хочу найти в траве баллончик, но его, конечно, там нет. Не знаю, выдохнуть ли с облегчением, потому что мистер Дэвис не станет спрашивать меня про послание, или злиться, потому что Ной умело замел следы. Пинаю сосновую шишку и возвращаюсь к своей палатке, чтобы быстро почистить зубы.
Вижу Гранта, он улыбается и вопросительно приподнимает брови.
– Я прекрасно спала, – вру я хриплым голосом, откашливаюсь, – едва ли заметила ее присутствие.
Это я про Джейси.
Меньше всего мне хочется, чтобы Грант узнал про подозрения насчет Ноя. Не в походе. Нужно хорошенько подумать и разузнать, что Ною известно про тот день, когда упала Пайпер. Он явно что-то скрывает от нас с Джейси.
– Хорошо, – произносит Грант сексуально-хрипловатым голосом, который бывает у него по утрам.
Прижимаюсь щекой к его груди. В холодном горном воздухе его тело кажется теплым, а обычный запах дезодоранта с пряным ароматом смешивается с запахом дыма и сосны, которые теперь впитались в его толстовку.
– Родители с тобой связывались? – спрашивает Грант.
– Я же тебе говорила: у меня связь не ловит, – я бормочу ему в плечо.
Грант не отвечает. Он выпускает меня из объятий – чувствую напряжение в его руках, – чмокает в щеку и идет к своей горелке.
Глаза щиплет, пытаюсь сдержать слезы. Грант осуждает меня за то, что не осталась дома с семьей. А что бы он подумал, если бы узнал всю правду?
– Саванна.
Поднимаю голову и вижу, что он трясет передо мной пакетиком с овсяной кашей.
– Я спросил: не хочешь ли, чтобы я накормил тебя этим завтраком для гурманов.
Я не голодна, но знаю, что надо съесть хотя бы кашу быстрого приготовления.
– Да, спасибо, – говорю я, пытаясь улыбнуться.
Усаживаюсь на землю и жду, когда Грант принесет мне овсяную кашу. Напротив Джейси и Ной сидят на бревне. Видимо, к моему предупреждению Джейси решила не прислушиваться.
Но я не могу ее винить. Тот Ной, с которым я росла,
