Кольцо блаженной Августины - Марина Владимировна Болдова
Ольга еще какое-то время сидела на остановке после того, как горбунья ушла. Понемногу успокаиваясь, в конце концов решила, что та просто душевно больна.
Почему-то сразу после встречи со странной женщиной захотелось домой.
Вспомнила о ней, как та и предупреждала, – в тот момент, когда узнала о своей беременности. Ольга не сообщила Жене в армию, не хватило духу… она отправилась в клинику и сделала аборт. «У нас будут дети, если только я буду уверена, что он любит меня», – решила она.
Орловский приехал в отпуск с женой. Ольга, увидев их, даже не нашла сил подойти и поздороваться – так ей тогда было плохо…
Ольга остановилась у бывшего их с Игорем дома – это было тоже частью ритуала. Окна их старой квартиры были распахнуты настежь. «Оля!» – послышалось ей откуда-то с проезжей части дороги, она резко обернулась, но кроме незнакомого мужчины рядом с припаркованным автомобилем никого не увидела. Тот говорил по мобильному телефону, не глядя в ее сторону, и она решила, что Оля – имя его собеседницы. А голос мужчины на миг показался знакомым. «А что бы я сделала, если бы меня окликнул Орловский? Сбежала бы, точно! – вдруг подумала она. Они не виделись с того его армейского отпуска, Ольга ничего о нем не знала. – А голос этого мужчины похож на Женин. Что ж я его никак забыть-то не могу?!» – подумала с досадой, ускоряя шаг.
* * *
Он устал, операция была сложной, а то, что запланировал на сегодняшний вечер, требовало свежей головы и по крайней мере отдохнувшего тела. Павел очень надеялся, что тот благодарный взгляд Августины, ее смущение вслед, не что иное, как начало их особых отношений. То, что отношения теперь будут, Леднев не сомневался. Потому что тот Пашка и он нынешний – две фигуры совершенно разные. Пожалуй, лишь умом и талантом он одарен по-прежнему – и в школе ему равных не было, да и сейчас, как он знал, его считают гением. Вот так, не меньше – недаром же две московские клиники разом после конференции в июне предложили ему работу. Ему осталось только выбрать лучшие условия. Он выбрал, цену набивать не стал, согласился скорее на более престижный вариант, чем денежный.
В идеале в Москву ехать нужно втроем – он, Августина и Мишка. Семья. Квартиру клиника ему будет оплачивать, но нужно будет сразу подумать о перспективном жилье – ребенку лучше расти и учиться в одном из новых районов, что строятся рядом с лесом. Выходишь на лоджию, а перед глазами не каменные джунгли, а стройные ряды сосен. И тихо…
Не мог он ошибиться, не мог – когда приказал ей остаться в клинике, за сыном присмотреть обещал, вздохнула она облегченно. И этот взгляд… ох, как долго он ждал, как долго! Даже когда рядом вертелся Дашевский, даже когда узнал, что Августина беременна от него. Злость-то нескоро прошла, но понял, что судьба еще сведет их. Останется Августина одна с ребенком, а он, Павел Леднев, протянет ей руку помощи.
И как все хорошо сошлось, пусть и через столько лет. И главное препятствие устранено навсегда – чертов урод Дашевский.
…Тогда, в зале суда он смотрел на него безотрывно – всю ненависть, что скопилась, хотел взглядом передать. Очень ждал – вот-вот тот оторвет свой взор от пола – голову опустил, будто стыдно ему! Но Дашевский словно и не слушал, о чем говорили, думал о своем. «Ну, думай… еще много времени у тебя будет… лет пять, не меньше!» – мысленно «разрешил» ему Павел, изредка бросая взгляд на судью. Что-то мямлил адвокат, данный государством (а некому оказалось за Дашевского вступиться, все как-то в стороне держались), речь прокурора звучала внушительно, пострадавшие в зале сурово молчали, срок отмерили неплохой – шесть лет. Казалось бы, победа! Но что-то не чувствовал Павел удовлетворения! И как ни уговаривал себя – не будет рядом с Августиной этого подонка, свободна, иди, добивайся, было неспокойно на душе. И как оказалось, вовсе она не свободна, новая жизнь в ней. И тут опередил Дашевский! Что было с ним в тот день, когда узнал, вспомнить страшно…
«Что же мне все время кто-то мешает-то, а?! Тогда Дашевский, теперь Калашин. Хотя ему предъявить пока нечего. Вот именно – пока. Но Августину надолго оставлять одну не стоит. Я буду рядом, хочет она этого или нет». – Павел решил, что он, пожалуй, вернется домой – в больнице в любой момент могут дернуть на операцию. А отдохнуть все же нужно – уже сегодня вечером он достанет из ящика письменного стола припрятанное там обручальное колечко.
Глава 21
Калашин освободился не к часу, как планировал, а почти в половине шестого вечера. Хорошо, предупредил Августину Бенц, что задерживается.
После этого звонка он все время думал о ней, сколько бы ни пытался гнать от себя эти мысли. А вспоминалась прохладная кожа руки, которой он коснулся, ее смущение, собственная растерянность. И тут же возникшее желание сбросить ботинки, протопать в носках обратно в уютную столовую, сесть в глубокое кресло у торшера и закрыть на несколько минут глаза. Открыть резко, почувствовав пряный аромат ее духов – она рядом: присела на ту маленькую низкую скамеечку, обитую темно-синим бархатом, что заметил он у ножек этого кресла. И так ему спокойно и расслабленно – хорошо…
От приятных грез отвлек оперативник – принес записи еще с одной камеры наблюдения: над входом в небольшое кафе почти напротив въездной арки в закрытый двор, образованный четырьмя домами. Жаль, что камера была установлена всего три дня назад, периодичность появления «чужих» машин во дворе просчитать было невозможно. А такие автомобили обнаружились в
