Кольцо блаженной Августины - Марина Владимировна Болдова
Самуил впервые в жизни повысил на нее голос, она видела – мог и ударить. Испугавшись такой реакции, Алла, заплакав, убежала к себе в комнату. Извинений от брата так и не дождалась…
Похоже, Августина спрашивает именно об этом кольце.
– Я видела это кольцо у Самуила лишь однажды, – призналась она. – Уверяю тебя, ценного в нем ничего нет. Хотя, возможно, твой отец им дорожил по каким-то своим причинам. Если так, то очень странно, что ни тебе, ни мне он ничего не рассказал. И еще более непонятно – зачем оно Дашевскому? У тебя самой есть какие-либо версии?
– Нет. Лев жил у меня не очень долго. Думаю, когда я была на занятиях, искал его в комнатах. О сейфе он ничего не знал.
«Слава богу», – пронеслось в голове у Аллы, она удовлетворенно кивнула.
– Однажды, возвратившись из университета раньше, я застала Дашевского в мастерской отца. Он оправдался тем, что ему необходим зажим для галстука. Я поверила – на нем был строгий костюм, он собирался на деловой обед.
– Сейф ты при нем не открывала?
– Нет. Просто достала из папиной шкатулки булавку и отдала ему. Позже выяснилось, обед был не совсем деловой… да… он встречался с женой ректора одного из технических вузов… И сколько еще было этих обедов, ужинов!
– Ну, успокойся, Авгуша! Рано или поздно все женщины страдают от измен мужей. – У Аллы сорвался голос.
– Тебе-то это не грозит, Аллочка.
– Тут ты ошибаешься, дорогая. Иосиф, как оказалось, имеете даму сердца на стороне. Да… и я сейчас озабочена поиском средств на адвоката, – не стала скрывать она цели визита. – Этот мерзавец вынес из дома все мои украшения, заблокировал карты. Квартира в его единоличном владении, осталась от родителей. В общем, в ближайшее время я могу оказаться на улице…
– Не выдумывай! Жить будешь здесь. А деньги мы найдем, продадим пару ожерелий из наследства папы. Извини, я отвечу… – Августина взяла со стола зазвонивший мобильный телефон. – Да. Я поняла, Игорь Сергеевич. Хорошо, жду вечером.
Алла с удивлением смотрела на раскрасневшуюся племянницу. Пожалуй, она впервые видела, как ее обычно бледная кожа щек покрывается румянцем. «Чудеса… Прямо день открытий какой-то. Я, оказывается, совсем не знаю, чего можно ожидать от самых близких мне людей!» – подумала она, вслух задав лишь один вопрос:
– И кто у нас Игорь Сергеевич?
– Всего лишь следователь, расследующий убийство Дашевского, – ответила племянница, отводя взгляд в сторону.
Глава 20
Ольга иногда обедала дома, сама не зная почему, делала это лишь в те дни, когда Юрий на дежурстве. Виновато оправдываясь перед своими сотрудницами тем, что нужно кормить «белую наглую морду» – сибирского кота Норда, она пешком шла два квартала до своего дома. По пути в кондитерской покупала песочную корзиночку или эклер. Это был ей одной понятный и приятный ритуал.
На самом деле ей просто хотелось пообедать одной. Тихо посидеть с книжкой, которую она помещала на специальную подставку за тарелку с супом. Да, вкуса еды она порой не ощущала, но это было не столь важно – готовить Ольга любила, а вот поглощать пищу – нет. Зато с удовольствием наблюдала, как ест Игорь. А вот на Юрия она старалась не смотреть.
В последнее время она все чаще задумывалась, зачем живет с ним. Пыталась собрать в кучу все аргументы «за», кучка получалась жалкой, зато пунктов «против» было много! И главный – Юрий как-то уж очень быстро вторгся на ее территорию.
Спрашивается, зачем пустила? Зачем выделила две полки в гардеробе для его вещей, уместившихся в небольшой спортивной сумке? Зачем разрешила лазить по кухонным шкафчикам, мыть полы, готовить? Отговорка «случайно как-то так получилось» звучала неубедительно.
Она, как оказалось, безнадежно глупа – вот такой печальный итог отношений с мужчинами. Доверчивость на грани наивной дурости, и это в возрасте, когда подруги и приятельницы либо уже не раз мужа поменяли, либо детьми обросли. У нее тоже детей… сорок восемь! Но чужих.
Ее ребенок, ее кровиночка в этом году мог окончить школу. Не встреть она тогда после выпускного ту странную незнакомку…
…Ольга, сбежав из квартиры Орловского, медленно брела в сторону набережной. Было у нее любимое место на песчаной косе под старым кленом. Весной река разливалась, скрывая весь пляж, но тогда в июне до дерева уже можно было добраться – одна из толстых веток, упав, стала шатким мостиком через протоку. Под большим весом ветка могла и сломаться, но Ольга легко пробегала над водой около двух метров, усаживалась на пенек, подобрав ноги. Долго в такой позе сидеть было сложно, и если за ней никто не наблюдал, она залезала на нижнюю ветку клена. Сейчас ее тянуло туда как магнитом, словно другого убежища после всего, что с ней случилось, она не знала.
Женщину в черных одеждах и таком же платке она увидела издалека – та сидела на скамейке павильона автобусной остановки и кидала кусочки булки воробьям. Объяснить себе, почему она направилась прямиком к ней, Ольга не могла. Показалось, та – старуха, до того согбенной была фигура, но приблизившись, Ольга заметила явно выступающий на спине горб. Лицо же было редкостно красиво, тугие рыжие локоны, выбившиеся из-под платка, чуть прикрывали гладкую кожу щек, и лишь губы имели болезненно-синеватый оттенок. «Почему вы так странно одеты? Как старушка…» – задала ей вопрос Ольга, хорошо понимая, как глупо тот прозвучал. «У меня траур, – спокойно ответила женщина, даже не повернувшись к ней. – Я на прошлой неделе похоронила любимого. – Ольга молчала. – Вот ты сейчас думаешь, что тебя предал человек, за которого ты могла бы отдать жизнь… и не понимаешь, что это совсем не твой мужчина, а случайный попутчик. Придумать сказку и поверить в нее несложно. Можно даже в этой сказке прожить много-много лет, прежде чем поймешь, насколько вы чужие друг другу. Нет-нет, дети совсем не связывают, как ты сейчас подумала. Дети в таких семьях несчастны, им не хватает родительской любви, потому что мать страдает от недостатка внимания мужа, а тот мучается тем, что ничего не может дать ни ей, ни рожденному нелюбимой женой ребенку». – «А у вас есть дочь или сын?» – Ольге стало страшно рядом с женщиной – та словно читала ее мысли. Но встать и уйти Ольга не могла. «У
