Перо бумажной птицы - Елена Ивановна Михалкова
«Только восемнадцать лет исполнилось, – вспомнил Бабкин, – малявка совсем».
Он даже представлять не хотел, каково ей было расти в семье с теми типами, которых они видели. Вспомнилась ее мать, барабанившая по окнам пустой машины.
Илюшин, глядя на притихшую девушку, думал, что везучесть ее носит специфический характер. Сначала попалась в лапы Баридзееву. От него ускользнула, но оказалась в пасти еще более хищной рыбы. Баридзеев – мелкая сошка, дорвавшаяся до небольшой удачи. Сотников выглядит человеком другого склада, масштабнее. То, с какой легкостью он обвел их с Сергеем вокруг пальца, заставляло относиться к нему серьезно.
Даша подняла на них голубые глаза.
– Что вы теперь со мной сделаете?
Сыщики переглянулись. Молчаливый обмен мнениями произошел очень быстро, и Даша отдала должное тому, что эти двое понимают друг друга без слов.
– Ну, смотри, – начал Илюшин. – Мы можем отвезти тебя обратно в приют. Сергей сейчас напишет одному своему знакомому насчет места официантки… – Бабкин молча кивнул, подтверждая сказанное. – Хорошее заведение, хорошая оплата. Или, если захочешь, можем поселить тебя на съемной квартире. Там бывшие приятели тебя не найдут. Месяц-два у тебя есть, летом она свободна.
– Беда в том, что нам неизвестно, как быстро Сотников узнает, что ты жива, – прогудел Бабкин. – И узнает ли вообще! Но я бы не стал его недооценивать.
– Согласен, – кивнул Макар. – Даша, хочешь еще десерт или чай?
Бабкин озадачился: девчонка смотрела на Илюшина как-то странно, будто оцепенела. И молчала, ни звука не издала.
Догнал запоздалый шок? Она вроде бы не из тех, кто подвисает от шока, иначе ходить ей всю жизнь с таким выражением лица.
– Даша, все в порядке? – позвал Илюшин.
Она пыталась осмыслить происходящее.
Ее что, отпускают? Девочку-удачу, птицу счастья? Гарантированное везение: только зажми бабочку в кулаке?
Они разрешают ей выбирать самой?
Здесь, должно быть, какой-то подвох. Все люди, узнававшие о ее способности, немедленно пытались заполучить ее себе, – все, кроме младшего брата. Они с Гагариным тщательно скрывали от остальных членов семьи, что Дашка – мисс Везучесть.
В это верил Баридзеев. В это верили Сотников и его люди.
– Я вам что, не нужна? – ошеломленно спросила Даша.
– Нужна, конечно! – живо откликнулся Сергей. – Но мы ж не изверги!
– Не хотим тебя сегодня больше мучить, – объяснил Макар. – Ты очень много нам рассказала, тебе нужно отдохнуть.
Она окинула их недоумевающим взглядом:
– А если я сбегу?
Частные детективы переглянулись.
– Тогда мы не сможем обеспечить твою безопасность, – с сожалением сказал Илюшин. – И у нас есть еще вопросы. Но ты предоставила столько ценной информации, что на ближайшее время нам ее хватит. А ты планируешь сбежать?
Сколько Даша ни всматривалась в них, она не могла найти даже намека на то, что их встревожило ее возможное исчезновение. Оба сидели спокойно, расслабленно. Илюшин смотрел на нее благожелательно, Бабкин – с плохо скрытой жалостью.
Эти двое не воспринимали ее как талисман. Кажется, они видели в ней человека, попавшего в беду, – и только.
– Я обещала приюту, что неделю отработаю у них, – сказала Даша внезапно осипшим голосом. – Можно мне потом… можно мне пожить в съемной квартире? Я очень аккуратная, честное слово! Я вас не подведу.
Глава 4
У Сергея Бабкина ушли сутки на то, чтобы выяснить, с какими людьми судьба столкнула их и Дашу Белоусову.
Одна из двух просторных комнат в квартире Илюшина была отведена под встречи с клиентами; здесь же располагался архив. Бабкин давно считал, что это небезопасно. Теперь же, после визита Сотникова и его людей, он встревожился всерьез.
Убеждать Илюшина переехать на время проведения расследования бесполезно. Макар легкомысленно отмахивался от любых угроз. Хотя в их истории уже был эпизод, когда он исчез, будто растворившись в воздухе.[1]
О том, что последовало за этим, Сергей не любил вспоминать.
Значит, надо как можно быстрее отыскать Сотникова.
За сутки Бабкин сдвинул небольшую гору. Он бросил на стол перед Илюшиным папку с распечатанными документами.
– А переслать не судьба? – осведомился Макар. – Сережа, ну двадцать первый век! Почему ты такой доисторический крокодил?
– Крокодил, крокожу и буду крокодить.
– Один бог знает, чего мне стоит выслушивать твои бородатые шутки, – утомленно сказал Илюшин. – Ты контрамот. Движешься во времени в обратную сторону.
– Пойду кофе заварю. Ты пока изучай материалы.
– И мне принеси! – крикнул ему вслед Илюшин.
Бабкин страдальчески закатил глаза.
Когда он вернулся с двумя чашками на подносе, Макар сидел в своем рабочем кресле, забросив ноги на стол, и безмятежно таращился в окно. Папку он даже не раскрыл.
В свое время Илюшин купил себе кресло с обивкой канареечного цвета. Назвать его просто желтым или даже ярко-желтым не поворачивался язык. Бабкин склонялся к определению «истошный». Впервые увидев его, он зажмурился и подумал, что никогда не сможет привыкнуть.
Год спустя он с ужасом ловил себя на том, что кресло начало ему нравиться. Была в этом концентрированном желтково-оранжевом безумии некая вдохновительная сила.
– Знаешь, чего я раньше не понимал? – Бабкин поставил перед Илюшиным кофе. – Что, когда ты сидишь в этом кресле, ты его не видишь. – Макар поднял левую бровь. – Серьезно. Вроде очевидно, но до меня как-то не доходило. Может, ты его приобрел, чтобы меня бесить?
Илюшин невозмутимо отпил кофе.
– Доисторический крокодил назывался пурусзавр, – сообщил он, помолчав. – Вымер, между прочим. А знаешь почему?
– Игнорировал предупреждения своих друзей? Читай досье, скотина!
– Перескажи своими словами.
Бабкин повздыхал, показывая, как тяжело ему живётся с капризами Илюшина, придвинул к себе папку и начал рассказывать, не заглядывая в дело.
– Егор Олегович Сотников. Родился в Игнатинске в тысяча девятьсот семьдесят восьмом. В две тысячи третьем женился, тогда же организовал собственный бизнес – занялся производством мебели. В две тысячи тринадцатом был осужден. Материалов уголовного дела у меня пока нет, обещали прислать к завтрашнему утру… В две тысячи семнадцатом вышел по УДО, на полгода раньше, чем должен был. Отсидел, получается, три с половиной года. Дальше его следы теряются, и в следующий раз он всплывает только в Москве, где пытается организовать ограбление и, возможно, убийство бывшей жены. Если верить Белоусовой.
– Кстати, где она сама? Не сбежала, как намеревалась?
– Я звонил ей утром. В трубке стоял лай, как на псарне. Впрочем, она и так на псарне. Голосок у нее был тихий, но вполне уверенный. Так что предлагаю считать пока, что она в порядке. Сотников не додумается ее там искать, даже если кто-то сболтнет лишнего.
Накануне вечером Бабкин связался со следователем, который вел дело об убийстве в «Корове
