Алекс Норк - Четыре с половиной
Судя по нахмуренному лицу гостя, логика, правильная по сути, все равно не срабатывала для него до конца, и при тем более теперь явном вранье про премии в пять миллионов.
— Вот скажи мне, пожалуйста: Аркадий просыпается утром после сильного опьянения, жена его сообщила — бухнулся не раздеваясь и в таком виде проспал. Какое, когда глаза продрал, должно быть общее состояние? — Он не стал дожидаться ответа и проговорил, подражая известной картавости: — Архихреновое, батенька, архихреновое.
— Ха, ну да.
— Ну да, а на тумбочке у него стакан с вином остался нетронутый. Как понимать?.. Я, сколько лет прошло, помню такой неплизир — только б пивка поскорей или хоть чего угодно еще. В трубы горящие чтоб залить. А он первым делом бриться вдруг отправляется.
— Черт... — на молодом лице появилась растерянность. — Я этот стакан... Как вы все замечаете?
— Практика многолетняя, Леша, это уже в кровь вошло. И еще один интересный пункт: стаканчик оказался с голубой полоской, то есть из номера Владимира.
Напряженные складки на лбу ничего не дали:
— Не понимаю... Вы Владимира самого об этом не спрашивали?
— Спросил. И ответ получил, как тебе сказать, так, на троечку. — Человек постучал носком ботинка по асфальтовой под ногами полоске. — Парочка эта в каком-то сговоре.
— Олег и Владимир?
— Угу. Словно один или оба боятся чего-то.
— Или просто страхуются на всякий пожарный, если их цеплять будут?
— Возможно и так, возможно.
Из-за угла наполовинку выдвинулась фигура Макара и, убедившись, что в разговоре у старших пауза, явилась целиком вся.
— Обед время заказывать. Леш, я схожу?
— Притормози слегка, — ответил за него гость, — минут через пять вместе пойдете.
— Со мной?
— Да. Ты, пожалуйста, вот сделай что: подзадержи их внизу разговором. Возьми с собой опись всякой хозяйственной ерунды и настойчиво им зачитай. Принудь, так сказать, послушать. Заодно и полезную задачу реши — может быть, они отдадут что-нибудь бедным людям, Макару вон, на деревню.
— А для чего эта операция, Сергей Петрович?
— Ключи мне дашь от их номеров, я осмотр сделаю.
Так нехорошо дернуло внутри, не сердце, а и оно, и все вместе. Сколько накапливается за жизнь тяжелого, часто с ней просто несовместимого, кажется порой — забывается оно и уходит, — кажется только, засыпает в сознании, а после, от новой порции, является вместе всё черным комом, страшным своими размерами, и сознание кричит — больше нельзя! А наивная чистота бессильна — она этого не видит, не понимает и старается разлить себя на весь мир. Не понимает, что все места в нем уже прочно заняты — думает, там пусто, очаровывает себя сказками, покрывая белыми тканями грязь. Да, не прав был великий писатель с простотой своих истин, таких ему ясных. Звезды на небе тоже каждому ясно видны, но попробуй до них достать.
Вот и все. Под ногами грязь. Там, где встретить ее он даже не ожидал.
Своим появлением внизу он должен дать Алексею знак, что мероприятие завершилось.
Слышен его голос с верхних ступенек.
А теперь и другие голоса.
Олег машет небрежно рукой, говорит, что и лодки резиновые не нужны — пусть на них мужики катаются.
Алексей, быстро взглянув, начинает закругляться, говорит что-то вежливое в смысле за барахло благодарности.
Коньячку надо. Да, тряхнуло его наверху, и, похоже, работает сбивчиво сердце, потому что хочется больше взять в легкие воздуха.
— Вам, Сергей Петрович, что на обед?
— На обед?.. То же, что и себе.
А Владимир сообщает ему про нотариуса — будет здесь уже через час. Шут с ним, нужно выпить и снова подняться наверх, в розовую комнату теперь.
Стало видно — красивое у нее лицо — с грустным, чуть улыбчивым взглядом — и усталость с него немного сошла.
— Благодарна вам за внимание. Оказалось, я действительно хотела есть.
— Рад, сударыня, угодить, хотя и по мелочи. А сейчас хочу вас пригласить на прогулку. Недалекую, к домику для охранников.
Тонкие длинные брови выгнулись в ответ легкой дугой.
— Соображения выскажу некоторые, и Алексею не повредит их узнать.
Женщина послушно встала и сняла со спинки кресла небольшую сумочку.
— Я готова.
— Знаете, — человек потер пальцем по переносице, — бритвенную машинку тоже захватим. Он, направившись к тумбочке, тут же спросил: — Пардон, а стакан с вином где?
— Стакан Владимир забрал, сказал — это его стакан.
Сразу, как только вышли наружу, женщина зажмурилась и подняла голову к солнцу.
И когда шли, приостанавливалась и делала так несколько раз.
Их заметили из окна служебной комнаты, Алексей вышел на крыльцо, очень удивленный тем, что видит их вместе.
Человек показал ему рукой внутрь:
— Расположимся в первой комнате. У меня к вам обоим — рассказ.
Молодой человек пропустил вперед женщину, сделал пару шагов за ней, и опять удивился, оттого что входивший закрыл всегда распахнутую в дневное время наружную дверь.
Этим не ограничилось — гость прошел к служебной комнате и дверь в нее закрыл тоже, сопроводив это просьбой к Макару поскучать в одиночестве.
— Вот, — он вернулся к столу, где его стоя ждали, — теперь прошу всех удобно расположиться.
Приглашенные сели, Алексей покосился на непрозрачный пакет, в который было что-то завернуто.
— Преступления не совершаются без ошибок, — прозвучало наставительном тоном. — Я, во всяком случае, таких просто не знаю. — Человек помолчал, словно сообщил самое главное. — И не знаю кое-каких обстоятельств этого преступления, однако же, думаю, мы их выясним.
Алексей задвигался.
— Вы у них в комнатах что-то нашли?
— Нашел. Однако начну со стакана с вином, который Владимир побеспокоился унести из розовой комнаты. Мы кое-что обсудили с тобой, Алексей, но я напомню утреннюю картину: ваш муж, Елена, встает, простите за выражения — с дикого бодуна, на тумбочке перед ним стакан с вином, но он к нему не прикасается. Вместе с тем, состояние его настолько негодное, что зрение не ловит толком предметы, и он не замечает съехавшего куска изоляционной ленты. Не укладывается ни в какие рамки.
— Могу сказать вам, — произнесла женщина, — что похмелье он переносил совсем не болезненно.
— Второе, что вызывает вопрос, — не обратил внимания человек, — бритвенная машинка. С какой стати он ее прихватил, если приехал из города заслушать завещание? А по деталям поведения при жеребьевке, о которых мне поведал Макар, ваш муж понятия об этом мероприятии не имел. Если кто-то догадывался, так это вы.
— Я ничего не знала. Просто дошло быстрей, чем до остальных.
— Логика требовала предположить, что у Аркадия вообще не было с собой никакой бритвенной машинки. У кого она могла быть?.. У Олега, который отправился в путь на несколько дней.
Человек вдруг щелкнул пальцами, отвлекаясь на что-то другое.
— Грамотно было сработано с лентой, у которой затерли якобы соскочивший конец, изоляция потеряла клейкость. Это грамотно. Но ошибку все равно допустили. Раз концы обдирали у вилки, значит, они там где-то у вилки контачили. Бывает. Только в этом случае разбирают вилку и подтягивают концы. Длина провода, следовательно, становится меньше заводского стандарта. — Человек постучал по твердому предмету в пакете. — Не догадались. Пыль въелась и окаймляет винтовую головку — ее не трогали.
Он помрачнел.
— Я сделал осмотр у Владимира и Олега — оба они с утра были чисто выбриты. У Владимира в ванной комнате одноразовая бритва, несомненно полученная от Олега, потому что у того — начатый с ними пакетик. — Рука снова опустилась на предмет в целлофане. — Это, Алексей, твоя бритва. И убили вы Аркадия спящего, где-то под утро. — Боль исказила его лицо. — Сколько она тебе обещала?
Ему не ответили.
Тишина.
Тяжелая, отвратительная.
В попытке все же что-то сказать на молодом лице задергались губы...
Но прозвучал другой голос:
— Я ничего не обещала. И Алексея, господин сыщик, оставьте в покое. Я сделала все одна.
Человек повернул к ней голову.
— Благородно, сударыня. Благородно, но не сходится с фактами.
Она проговорила вдруг устало и совсем безразлично:
— У вас ошибка в вычислениях.
— Объясните.
Но врезался Алексей:
— Не в этом дело, Елена, не в этом! Расскажите всё, ну всё расскажите!
Показалось сначала — женщина не услышала, и не скажет ни слова.
Нет, глаза изменились, ушло не видевшее ничего выраженье.
— Хорошо. — Она подумала, и голос прозвучал уже энергично: — Хорошо. И если всё... то начну с понятного и простого — замуж я выходила вовсе не по любви. Когда Аркадий начал мной интересоваться, мне, в одной общей компании, быстренько разъяснили, кто его дядя. Да и сам Аркадий скоро стал в разговорах им козырять.
