Вячеслав Сухнев - Грязные игры
А разрушала это сходство низкая решетчатая конструкция. Она тянулась на уровне подоконников вдоль всей стены и уставлена была горшочками, горшками и горшищами с кактусами разной формы, величины и степени небритости. Среди этой знойной тропической растительности генерал Савостьянов с черными лохмами бровей и насеровскими усами, в кремовом костюме, голубой сорочке и при лиловом галстуке напоминал персонаж мексиканского телесериала. Но, в отличие от героев этих сериалов, Савостьянов не страдал повышенной эмоциональностью и многословием. Он лишь показал на стулья и, едва все уселись, буркнул:
- Докладывай, Иван Иванович...
- Прошу, Юрий Петрович, сначала выслушать майора Толмачева.
И Толмачев, в который раз за день, рассказал о принципах охоты на периферии. Потом Шаповалов с Кардапольцевым перебросились цифрами. Генерал слушал внимательно, не перебивал, лишь раздувал бульдожьи складки на щеках да косился в распечатку с красными квадратами.
- Молодцы, ребята, - буднично сказал наконец. - А ты, Толмачев, тот самый химик? Ну, который в прошлом году так шустро ховался от службы безопасности? Ага... Больше не бегай. Ладно? Ты, оказывается, очень нужный человек. Теперь, Шаповалов, тебя слушаю: у нас интереснее работать, чем в институте? Только честно.
- Интереснее, - кивнул Шаповалов. - Да только в институте голову не оторвут, даже если я весь курс на экзамене завалю.
- А у нас могут, - согласился генерал. - Оторвать могут голову вместе с пробором. Особенно после такой удачной мозговой атаки. Но мы не допустим. Ступайте, ребята, подождите полковника в приемной.
Когда они остались одни, генерал помрачнел.
- Видишь, Иван? Боится парень... Боится, хоть и осознает, что работает в самой могущественной организации - если не всего мира, то уж восточного полушария наверняка. А ты не боишься?
- Отбоялся, - отрубил Кардапольцев. - После Джелалабада я, считай, мертвый. Вместе с теми пацанами, которых на моих глазах...
Они помолчали, потом Савостьянов тихо сказал:
- А я до сих пор боюсь. Не за себя, за таких, как твой Толмачев. Стены в конторе становятся все прозрачнее и прозрачнее... Оно и понятно. Нельзя существовать как секретное ведомство и регулярно отчитываться перед всякими мудаками о проделанной работе. Как на партхозактивке, иху мать! Держу светомаскировку, как могу. Из последних сил, Иван, держу! А ее все время пытаются сорвать.
Он пододвинул поближе схему Олейникова и спросил:
- Красные домики - твое художество? Не много ли красного?
- Машина, Юрий Петрович, не врет.
- Не врет... В отличие от людей. Да, Иван, хороший путеводитель по гадюшнику сделали твои хлопцы.
- Путеводитель по гадюшнику - не совсем точно. Я бы назвал это картой минного поля.
- Можно и так, - согласился генерал. - Я ведь о многих... заминированных участках знаю. Знаю, Иван! И минеров, представь себе, давно вычислил.
Не думай, что мы тут только штаны с лампасами просиживаем. Однако твои ребята поработали не зря. Потому что теперь у нас есть поисковая система и будем работать, как говорится, по науке, а не шариться впотьмах. Так что за минную карту отдельная тебе благодарность!
- Спасибо на добром слове, - вздохнул Кардапольцев. - А дальше-то что? Такую карту даже в сейфе нельзя держать - ненароком рванет.
- Может и рвануть. Поэтому дай мне список всех, кто имеет отношение к теме. А самых уязвимых... ну, там семейных и беременных... отправь в отпуска. Чтоб они не знали больше того, что уже знают. Остальных возьмешь на карандаш - телефон на запись, дверь на сигнализацию, топтуна в подъезд. Теперь, дорогой Иван Иванович, самый последний вопрос: почему ты ко мне пришел, а не к своему куратору генералу Грищенко?
- К нему и собирался, - усмехнулся Кардапольцев. - А к тебе, Юрий Петрович, зашел как к шефу службы безопасности. Чтобы людей моих прикрыл. Информация-то гремучая. Мало ли что...
- Умница, Иван! Тебе бы чуть нахальства - давно бы в генералах ходил.
- Мне и так хорошо, без нахальства. Позвони на вахту. Прикажи нас к Грищенко запустить.
После ухода Кардапольцева генерал долго стоял у окна, чуть сдвинув штору. Смотрел на пыльный и голый дворик. А потом выхромал в приемную.
Референт, подполковник Вострецов, приподнялся за столом, изобразив во взгляде вопрос. Аккуратностью, деловитостью инадежностью веяло от его белобрысого облика. Вострецов работал у генерала около года.
- Что-нибудь хотите, товарищ генерал-майор?
- Хочу, - кивнул Савостьянов. - В сортир.
Но до уборной он не дошел. Оглянулся на пустой коридор и открыл неприметную серую дверь. За ней находилась комната множительной техники.
Генерал переписал цифры на счетчиках ксероксов и, подумав, продублировал запись. Ошибаться было нельзя. В туалете он вымыл руки.
- Как тебе, Вострецов, сегодняшний салат? - спросил, вернувшись. Вкусный, говоришь... А у меня что-то живот прихватило. Зайди-ка, братец.
Савостьянов протянул подполковнику компьютерную распечатку, которую изукрасил Кардапольцев.
- Сделай копию. Только одну. Да не потеряй, очень важная бумага.
- Обижаете, товарищ генерал-майор! - коротко хохотнул Вострецов.
Вскоре он вернулся. На копии распечатки квадратики, начертанные Кардапольцевым, были почти незаметны.
- Ксерокс не берет флюоресцентные красители, - объяснил референт. Надо бы спуститься к валютчикам - у них есть цветные ксероксы.
Этажом валютчиков называли владения заместителя начальника Управления, который курировал экономические отделы.
- Ничего, - продолжал Вострецов, - я возьму красный фломастер и пройдусь в соответствии с оригиналом.
- Пройдись, - сказал генерал. - А я опять до сортира пройдусь. Больше мне этот чертов салат не бери. Уволю!
И он вновь похромал по коленчатому коридору.
Судя по показаниям счетчиков, с одного из них сняли четыре копии. Генерал добросовестно осмотрел пустую корзину для бумаг...
- Зачем тебе три лишние копии? - со вздохом спросил генерал у ксерокса.
Дурак ты, Вострецов, думал он, медленно возвращаясь к себе, недальновидный дурак... Во-первых, откуда ты взял, что я не разбираюсь в копировальной технике? Я на ней работал, когда ты еще слюни по маминой сиське пускал. А во-вторых, на вынос надо было делать одну копию. Ну, пустили бы за тобой наружку, выявили бы контакт. А там, глядишь, просто вытолкали бы в шею с должности.
С тремя же копиями... Топтунов не напасешься! Так что готовься, Вострецов, к свиданию с Небабой. Небось ты уже успел контактерам брякнуть-звякнуть да похвалиться, как начальника объехал на кривой козе? Но поторопился, не обессудь. Погибнешь уже сегодня вполне пристойным образом. Но сначала поболтаешь с дознавателем Небабой.
- Я сегодня еще нужен, товарищ генерал-майор? - спросил референт, едва шеф службы безопасности вернулся в приемную.
- Нет, братец, -улыбнулся Савостьянов. -Ты мне больше не нужен. Поезжай с Богом.
Вострецов не обратил внимания на интонацию начальника. Он взял модный портфельчик с кодированными замками, сдернул с вешалки легкий плащ.
- До завтра, товарищ генерал-майор!
- А то как же... - пробурчал Савостьянов под нос, улыбаясь как можно ласковей.
Из приемной он сначала позвонил на вахту, а потом майору Небабе:
- Начнешь допрос - включи видеосвязь. Хочу сам посмотреть да послушать. А потом, как закончишь... Поручи - пусть аккуратно приберутся. Ты понял? Аккуратно.
В двадцать два часа тридцать восемь минут милицейский патруль подобрал в кустах неподалеку от станции метро "Сокольники" избитого гражданина.
У него были вывернуты карманы, порван плащ, рядом валялся распахнутый портфель-"дипломат".
Кодированные замки были выдраны с мясбм. Все указывало на то, что нетрезвого гражданина ограбили. Возможно, случайные собутыльники. По документам, обнаруженным неподалеку от ограбленного, удалось установить, что он является работником внешнеторговой фирмы Вострецовым, проживающим рядом с метро, на Стромынке.
О происшествии Савостьянову доложил оперативный дежурный по Управлению. Он добавил, что ограбленный умер по дороге в институт Склифосовского, не приходя в сознание.
- Жалость-то какая! - сказал Савостьянов у себя в Марьиной роще и повесил трубку.
Потом налил в расписную пиалку слабого сладкого вина, отхлебнул и закурил египетскую сигарету с золотым пояском.
- Не приходя в сознание, - повторил генерал. - Упокой, Господи, душу раба твоего...
14
"Коррупция пронизала все уровни госаппарата, включая самые верхние... Фактически есть признаки того, что в определенных сферах реальная власть переходит к параллельной системе управления на криминальной основе. И в этом смысле государство может стать неуправляемым.
Отечественная статистика правонарушений государственных служащих далеко не полно и весьма противоречиво отражает фактическую ситуацию.
Тем не менее если даже ориентироваться на показатели тех лет, когда в условиях дряхлеющей тоталитарной системы уровень коррупции был, несомненно, высок, то сравнение их со статистикой последних лет свидетельствует о том, что степень поражения сегодняшнего государственного аппарата этим недугом беспрецедентна".
